Все беды из-за книг!

– Одри, ты не знаешь, что с твоей хозяйкой?

Вместо ответа драко’кошка потянулась, подобралась поближе к молодой ведьме, а затем медленно, с удовольствием куснула за торчащую из-под одеяла коленку.

– Ай! Вы что! – встрепенулась Катталин. – Зачем кусаться-то?

– Ты меня озадачила, если не сказать напугала! Что это было? Сеанс магической медитации?

– Прости, я не подумала… Конечно, нет, какая еще медитация… Просто я обменивалась с тетушкой Неканэ информацией…

– Подожди, – перебил ее Йон, несколько ревнуя, – я думал, это только у нас с тобой ментальная связь. Это что, телепатия?

– Да какая телепатия! Это просто способ передавать что-то на расстоянии, ну как азбука Морзе, понимаешь? Никакой ментальной связи… Мы редко им пользуемся – во время сеанса связи я почти ничего не чувствую и не вижу, а это не всегда удобно… И небезопасно – мало ли, кто подкрадется… Да еще помехи…

– Ясно, – молодой человек совершенно успокоился, – и как там наша тетушка?

– Нормально… Подкинула работенку – надо съездить, кое-что проверить.

– О, еще один подпольный клуб демонопоклонников? – Йон довольно потер руки, вспоминая недавнее приключение.

– Не, совсем другая история… Гораздо скучнее. Может, на велосипедах скатаемся? Это всего-то километров тридцать в направлении Ируна.

– Давай! Отличная идея! И погода, вроде, сегодня хорошая… – Йон глянул в сторону окна, за которым уже появилось робкое утреннее солнце.

Погода действительно не подкачала: солнце пригревало с яркого, еще не успевшего выцвести от полуденного зноя неба. Легкие, почти прозрачные облака время от времени умеряли пыл разыгравшегося светила, давая двум разгоряченным активной ездой велосипедистам небольшую передышку от усиливающейся жары.

Благодаря регулярным тренировкам, Йон уже чувствовал себя совершенно свободно в седле велосипеда, он спокойно поддерживал заданный Катталин довольно высокий темп, периодически выезжая вперед и давая тем самым немного передохнуть своей миниатюрной жене, прикрывая ее спиной от выматывающего встречного ветра. Вообще, спорт несправедлив и даже не пытается считаться с равноправием полов: Катталин занималась велосипедом с самого детства, а Йон, буквально за несколько месяцев интенсивных тренировок, пользуясь данными ему природой большей силой и выносливостью, уже не пасовал в их совместных заездах. Молодая ведьма относилась к этому философски, а успехи мужа не переставали ее радовать, тем более что теперь у нее появилась возможность время от времени перевести дух, отсиживаясь «на колесе» – как это называется у профессиональных велосипедистов.

Они ехали быстро, как вдруг впереди на асфальте что-то тускло блеснуло. Несколько секунд ушло на распознавание непонятного мусора, а затем Йон, ехавший впереди, закричал: «стекла!» и дернул рулем, в последний момент объезжая опасность. Катталин попыталась последовать его примеру, но расстояния для маневра не хватило, и она, не снижая скорости, промчалась по осколкам. Раздалось двойное: «пш-ш-ш!», затем скрип тормозов, и ее велосипед, вихляя на пробитых колесах, резко замер, чуть не доехав до уже остановившегося Йона.

– Ты в порядке? – он озабоченно смотрел на девушку.

– Нормально. Хорошо, что не на спуске, в крутом повороте, – спокойно ответила Катталин. – Вот там можно было бы, действительно, улететь, да так, что костей не соберешь!

Йон поежился, живо представив себе подобную перспективу.

– Лучше не надо! Что будем делать? Менять камеры?

– Конечно! Сейчас, под моим чутким руководством, пройдет мастер-класс по ремонту шин в полевых условиях!

– Йаволь, майн генераль![7 - Jawohl, mein General! – Так точно, мой генерал! (нем.)]

– Чего-чего?

– Хорошо, говорю… Это твой командный тон во мне отголоски институтского курса немецкого разбудил!

– Ясно, ох уж мне эти полиглоты! Ну-ка, проспрягай мне глагол «приходить»!

– Приходить? Эторри? Пожалуйста! – Легко согласился Йон, за последнее время привыкший к подобным мини-экзаменам. – Я прихожу – нато?р, ты приходишь – сато?с, он приходит – дато?р. И дальше: гато?с, сато?сте, дато?с. Все!

– Молодец! – кивнула Катталин и, улыбаясь, продолжила распоряжаться: – А теперь переворачивай велосипед и снимай колеса!

Йон так и сделал, порадовавшись, что для этой операции не нужен никакой инструмент – оси колес закреплялись специальными эксцентриковыми зажимами.

– Так, теперь держи запчасти! – ведьма достала из кармана на спине веломайки две скрученные, словно улитки, камеры.

В принципе, ничего сложного в ремонте пробитых колес не было: немного силы для снятия шины с обода, немного внимательности, чтобы не пропустить застрявший в покрышке кусочек стекла, способный испортить новую камеру сразу после установки. Самое неприятное было качать до звона тонкие шоссейные шины, при помощи малюсенького насоса. Чтобы загнать по семь атмосфер в каждое колесо пришлось хорошенько попотеть в прямом смысле слова. Катталин с удовольствием наблюдала за умелыми действиями мужа, иногда подсказывая какие-то полезные мелочи.

– Готово! – отчитался Йон о проделанной работе, возвращая велосипед в нормальное положение.

– Отлично! – Катталин благодарно поцеловала мужа. – Все-таки выйти замуж было весьма неплохой идеей!

– Можно подумать, ты сама бы не справилась!

– Справилась бы, но у меня бы это заняло намного больше времени – покрышки так тяжело снимаются… И еще тяжелей ставятся на место. А у меня лак на ногтях свежий! Да и качать колеса – совсем не женское дело! Кстати, далеко не все девочки-велосипедистки могут сами поменять камеру, большинство предпочитают грустно стоять на обочине в ожидании рыцаря на белом педальном коне, который, конечно же, не бросит даму в таком положении…

– Надеюсь, не в «интересном»? – хмыкнув, перебил Йон.

– В безвыходном! – Катталин притворно возмутилась. – А твои шуточки отдают казармой!

– Есть немного… – согласился тот, все еще улыбаясь. – Ты же знаешь, мой лучший друг – гвардейский капитан… Однако, учитывая количество велосипедистов, без помощи никто не остается, так ведь?

– Конечно! Но собственный муж гораздо удобней, оказывается… Несмотря на плоский юмор. Ну что, поехали дальше? Сколько у нас осталось запасных камер?

– Две.

– Ага! На еще один проезд обоими колесами по стеклу хватит. Но только на один, так что придется быть внимательней.

– Постараюсь! В крайнем случае я спрячусь в канаве, а ты будешь привлекать педальных рыцарей!

– Вот еще! – фыркнула ведьма. – Лучше, как верный оруженосец ты отдашь мне свой велосипед, а сам на электричке домой поедешь!

– Тоже вариант! – не стал спорить Йон. – Подожди немного, я сейчас. – Он, быстрым шагом вернулся назад и, подвернувшейся под руку веткой, смел осколки на обочину. – Вот теперь – поехали!

Оставшаяся часть пути прошла без приключений, и уже скоро они свернули на обширную автостоянку перед большим торговым центром. Было еще довольно рано, к тому же будний день, поэтому машин на парковке стояло мало, да и те, похоже, принадлежали пенсионерам приехавшим закупиться провизией, пользуясь отсутствием сутолоки и очередей. А вот по вечерам здесь наблюдалась совсем другая картина: люди съезжались со всей округи целыми семьями, плотно заставляя все пространство разноцветными автомобилями, снуя туда и сюда с переполненными тележками. Шум, гвалт, смех, детский плач и крики: «Купи! Купи!», громкие разговоры веселых компаний, предвкушающих сытный ужин в одном из многочисленных ресторанов быстрого питания, привлекающих такой вредной, но такой невозможно вкусной снедью.

Катталин, не задерживаясь, пересекла асфальтовую пустошь и свернула на служебную дорожку, огибающую торговый центр. Они миновали безжизненный сейчас дебаркадер, небольшую служебную автостоянку и оказались на площадке с мусорными контейнерами, куда, судя по запаху, свозили и сносили все просроченное и некондиционное из супермаркета и недоеденное из ресторанов и кафе. Здесь ведьма спешилась и внимательно осмотрелась. Сразу за комплексом зданий торгового центра шумел листвой глухой лес, никакого забора не наблюдалось, и переполненные мусорные баки отделяла от деревьев лишь узкая полоска сорной травы. И кто-то натоптал на ней еле заметную тропку.

– Похоже, нам туда, – Катталин удрученно покачала головой, – а я так надеялась, что все обойдется…

– Что обойдется? – Йон откровенно недоумевал. – Ты мне так ничего толком и не объяснила!

– Сам все увидишь… Только давай потише, хорошо? Чтобы не спугнуть…

Молодой человек не стал спорить, какие-то нотки в голосе жены выдавали серьезность происходящего. Он коротко кивнул, и, ведя велосипед рядом с собой, последовал за ведьмой в чащу. Лес скоро настолько сгустился, что пробираться по едва заметной тропинке с велосипедами в поводу стало совершенно невозможно; понадеявшись на отсутствие воришек в такой глухомани, карбоновых коней оставили дожидаться тут же рядом с тропкой в густых кустах. Но идти все равно было нелегко: велотуфли имеют твердую негнущуюся подошву и совершенно не подходят для ходьбы, особенно по спутанной траве. Йон два раза чуть не упал, причем последний раз здорово стукнувшись головой, правда, в шлеме, о нависающий толстый сук. Не сдержавшись, он чертыхнулся вполголоса, рефлекторно потирая «ушибленную» каску.

– Ш-ш-ш! – Катталин предостерегающе положила руку ему на плечо. – Уже близко!

Впереди посветлело, и они внезапно оказались на берегу неширокого ручья. Йон достаточно повидал похожих речушек в местных лесах, чтобы понять, что здесь происходит нечто странное: вода в ручье не бежала, как ей полагалось, звеня и весело искрясь в лучах утреннего солнца, а лениво ползла, занимая лишь малую часть отведенного ей русла. Впрочем, долго гадать о причине подобной странности не пришлось: не далее, как в двадцати-тридцати шагах вверх по течению виднелась запруда, вода за ней расползлась по лесу затхлой коричневой лужей, воздух пах прелой листвой и плесенью, громко квакали лягушки. Стараясь не шуметь и прячась за стволами деревьев, молодые люди подобрались к плотине. Стало видно, что преграду воде создают сотни размокших коробок из-под пиццы, упаковок от гамбургеров и чипсов, ярких пакетов от каких-то полуфабрикатов… Вот уж чего Йон совершенно не ожидал здесь обнаружить, так это нелегальную свалку! Он тронул Катталин за руку, вопросительно подняв брови. Вместо ответа молодая ведьма печально вздохнула и мотнула подбородком куда-то на середину лужи. Йон всмотрелся повнимательнее в полумрак лесной чащи, и у него перехватило дыхание от удивления и отвращения: на едва выступающем из мутной воды плоском камне сидела ламия. Но что это была за ламия! Выглядела она просто ужасно – он еще никогда не видел такой толстой женщины. Йон относился к полным людям совершенно спокойно – каждый человек сам вправе решать, что ему делать со своим телом. Вот он сам, как недавно оказалось, предпочитал стройных невысоких брюнеток и никому свое мнение навязывать не собирался, тем более что такая брюнетка у него была только одна… Но здесь… Это было оскорбление самой природы: ламия была не просто полной, у нее явно была крайняя степень ожирения. Лоснящаяся зеленая кожа обтягивала бесформенное бугристое нечто: то, что должно было быть гибким, хищным телом речной нимфы. Дряблые щеки ритмично двигались, что-то пережевывая, заплывшие глазки остекленело таращились в одну точку. Ламия шумно рыгнула и, нашарив окорокообразной рукой смятую, крошащуюся булку, с трудом поднесла ее ко рту и зачавкала, капая слюной на многочисленные подбородки. При этом второй рукой, больше похожей на связку сарделек, нимфа сжимала массивный золотой гребень, пытаясь расчесывать жиденькие сальные пряди, облепившие одутловатую голову.