Сломанное Время

Маляр посмотрел ему вслед, тяжело вздохнул, погладил шершавую поверхность бесконечного забора и взял кисть в руки.

Его ждал длинный день.

Саня и БабУшка давно промчались мимо, и неслись дальше, в погоне за новыми открытиями наматывая на колеса бесконечные мили.

За стеклом открывались изрезанные водопадами ущелья, обрывистые берега с лазурной водой и поросшие густой тропической зеленью склоны. Путешественники не заметили оставшегося позади соотечественника, как, впрочем, не замечали многого другого.

Сэм красил забор.

В его тесной, арендованной комнате за 800долларов в месяц, в тумбочке стола валялись оторванные пуговицы, исписанные тетрадки, сломанные часы, фото с ушедшими родителями, пара дисков с ДДТ и Аквариумом, диплом кандидата исторических наук, и прочий, ненужный хлам.

Семен красил забор.

Вчера у него был день рождения, и ему исполнилось пятьдесят.

Острова везения.

Звонит друг детства из М-ы премудрой и рассказывает про чудо моей жизни на Гавайских островах.

– У вас вулкан извергается сейчас – лава, пепел, оливин повсюду… Беги, говорит, на улицу, камни драгоценные собирай. С неба сыпятся градом, только карманы подставляй. 450 долларов за карат. Райские, – поет, – острова, и гадов никаких нет: ни змей, ни тарантул ядовитых, ни депутатов с мигалками.

Загнул, конечно. Не знаком он с Гавайскими друзьями человека – сантапи, акулами и тараканами. Акулы, хоть и древние, и жили еще при царе Горохе, при запахе того, что мы вчера пили, улыбаются во весь рот как родному, сантапи – как прибалты: не любят, но терпят, а близкий друг – таракан, сраму не имеет, только и ждет момента, никогда не спит.

Таракашечки отечественного воспитания – интеллигентно появлялись в СССР по ночам, без претензий и скандалов не устраивали. Ты его щелк ногтем в нос – он послушно спит в нокауте.

Гавайские тараканища тапки не боятся! Они живут где-то в прошлом, совместно с динозаврами и птеродактелями, и размерам своего времени соответствуют. Но как только открывается временная щель – они вжик, и уже здесь, в дне сегодняшнем, а сами – ого какие!

Они летают по квартире, как НАТО на Ближнем Востоке.

Предварительно маскируются в свете ламп, делают боевой заход над целью, пикируют сверху, и бульк… В поисках демократии, не иначе, заходят на бреющем полете и прицельно таранят бокал с вином. И быстро, быстро на самое дно! И пьют, херачат за троих, а не пьют, сволочи! А сами – размером с большой палец, между прочим.

Алканавты с крыльями, а не приличные насекомые.

Они стаей могут загрызть взрослого человека: мы, по наивности, оставили открытое окно перед надвигающимся штормом, вечером заходим – весь потолок шевелится и недовольно шебуршит крыльями. Включили свет – целая эскадрилья с рокотом пикирующего бомбардировщика бросилась в атаку раскрыв челюсти, пришлось спасаться позорным бегством!

А за нами неслась очередь из желающих понадкусать!

Здесь только положишь на тарелочку бутерброд с красной рыбкой и наполнишь фужер хорошим французским, не успеешь облизнуться – тьма накроет небо, налетит полчище, пропало удовольствие! Самому бы быть живу, какой бутерброд???

И я не верил, пока одним вечером, курсируя на малой высоте, неожиданно не напал на меня, гаденыш, внимание отвлекая! А второй, амно такое, воспользовавшись суматохой, неприметно нырнул на самое дно бокала, затих, дождался момента пока я успокоился и расслабился, и вместе с урожаем долины Мюскаде 5-ти летней выдержки, между прочим, отправился в горло, где и застрял, дыхание мое перекрыв.

Вот вам и Райские острова.

Наврал Кук.

Как я чуть статистику не испортил.

Подобрался момент украдкой, приготовил мне сюрприз глаза на мир открывающие, и до самого недалекого дошло, что врач должен зарабатывать много.

Очень.

Спасибо им, и лета долгие.

Пропал аппетит, вздулся живот, поплохело: поплыла стена, исчезла резкость и подкосились ноги.

Супруга три дня подозревала, на четвертый посмотрела искоса и вынесла приговор: «Скорая. Никаких нет».

– Да ты что? Меня? В 27 лет?? Да я сотку от пола, сейчас…

Но качался потолок и подташнивало без причины.

Не до отжиманий.

Приехали хмурые люди в почти белых халатах, (а как улыбаться на зарплату с которой можно пару раз сходить в супермаркет?) ткнули пальцем в живот больно и забрали из родного дома.

Привезли, скинули в ободранные, безнадежные коридоры.

Рано погасшая, вымотанная безысходностью медсестра.

Два пальца в живот.

Вспышка.

Звездочки…

Дырявый пол ведет себя подло – норовит ускользнуть из-под ног, и за стену не возьмешься – проваливается она.

Небритый, мрачный доктор.

Обрывки фраз.

– Снимай трусы.

– Что вы там не видели, док? Там ничего выдающегося, – подчиняюсь.

Напрасный стыд.

Пожившая, видевшая все бритва.

– Готов? – в самый подходящий момент заглянула в чуланчик вполне себе сестричка, увидела потаенное, но не загорелись глаза, нет.

Уставшая, видимо.

Койка на колесиках.

Коридор как сельская дорога.

Лифт.