Бюро Вечных Услуг

– Как это? – перебил Нестор.

– Смесь домашнего видео и какого-нибудь шутера от первого лица. Производится запись определенного временного промежутка – объемная, полная, включающая мысли, переживания, образы, ощущения, воспоминания, – в общем, всего, что испытывает, видит, слышит, думает человек. Вся эта картинка потом появляется в сети под соответствующим именем. И любой, кто пожелает, через годы и века сможет вновь пережить эти чужие мгновения. Пережить в полном объеме – став на время тем человеком, чья запись выбрана для воспроизведения.

– Разве это бессмертие? – разочаровался Нестор.

– В какой-то мере, – не согласился Кир. – Вот, например, этот человек, – Кир ткнул пальцем в сторону погасшего монитора. – Его зовут Юний Лосс. То еще имечко. «Потерянный пользователь», если буквально. Ну, или что-то в этом роде. Ему пятьдесят один год. Практически мой ровесник. Он потратил все свои средства на то, чтобы записать прогулку с собакой. Не половой акт, не спуск на лыжах и не прыжок с парашютом – такого сору в их сети с избытком. Просто прогулку с любимым псом. Собака старая, она умрет через пару недель. Человек одинокий, все родственники его покинули: жена ушла, дети разъехались. И вот этот час прогулки. У нас нет соответствующей аппаратуры – не прочтешь мысли, не ощутишь запахи. Но даже в таком, усеченном, виде – это очень трогательный час чужой жизни. Этого мужчины, может, и нет уже давно. Но сейчас он жив. И собака его жива.

Нестор с сомнением посмотрел на черный экран и задумался. Но шампанское давало о себе знать, да еще эти пятьдесят граммов высокого градуса от Наставника… Нестор решил не заботиться больше этим вопросом. Другая Взвесь – другой менталитет. Нам тут и своего селфи хватает. Нестор решил коснуться другой темы.

– Глебу Сигурдовичу объяснили, как важна его работа для человеческих судеб и каким эхом отразится в величественных сводах грядущих эпох?

– Эко завернул! – восхитился Кир. – Вот тебе и не филолог! Нет, не сказали. Просто настойчиво попросили закончить работу как можно быстрее. С учетом новых ракурсов и свежих идей.

– Может, я смогу его как-то взбодрить? – Нестор хитрил: он сам жаждал пролить свет на собственное туманное представление о роли диссертации доцента Индрина. За что сражались? За что погибли «силовики» из манипулы, прикрывавшей Антона? За что амарантовому Нагу пришлось кровавым катком пройтись по бетонным этажам долгостроя?

– Сможешь, – согласился Кир. – Он человек умный, поймет с полуслова…

64

Оказалось, что труд Индрина в состоянии нейтрализовать исконное противоречие между участниками денежно-торговых отношений и обратить противостояние и вражду (где скрытую, где явную) между ними в стремление к настоящему, природному, а не только декларируемому сотрудничеству.

– Единение под флагом универсального эквивалента, – говорил Кир, – в принципе, не снимает напряженность в отношениях между государствами. Наоборот, поощряет, обостряет ее. Тот, кто обладает бесконечно восполняемым ресурсом, – деньгами, – кто печатает их, тот находится относительно других участников этой игры по заданным правилам в заведомо выгодной позиции. Раньше для этого необходимо было иметь золотые или серебряные прииски, теперь достаточно иметь печатный станок и заставить другие стороны верить, что продукция этого станка – не просто бумага. Государство можно подчинить, завоевать, поймать в сеть кредитов, но внутренние противоречия при этом только усугубятся. Обработка массового сознания позволит прибить противоречия, загнать их в глубину, затонировать, как аптекарская мазь убаюкивает вирус герпеса. Но очередной слякотный сезон – и вновь стремительно растущие опухоли.

Подобное положение дел порождает такое уродливое явление, как экономический коллаборационизм. Интересы своего государства, своего народа бессовестно предаются на волю экономического победителя – того самого обладателя неиссякаемого источника денег. Основным критерием оценки собственных действий становится финансовая отдача. Если я приобретаю материальную выгоду за тот или иной поступок, то я поступлю именно так, не иначе. При этом никакого значения – соотносятся те или иные действия с интересами твоего народа. Я даже не говорю о космическом ритме – его просто никто из таких экономических коллаборационистов не слышит. Мало того, если возникают проблемы с собственной совестью, то их тоже решают при помощи универсального эквивалента и правильной доктрины, подселяемой в сознание. Функция такой доктрины – обозначить субъективно справедливым то, что является объективно несправедливым. Оправдать продажность и подлость высокими идеалами. Именно так начинаются войны, затеваются перевороты, вспыхивают революции. Именно так достояние родной страны кладут на алтарь глобальной политики, обменивая земли, предприятия, ресурсы, людей даже не на бумагу – на абстрактные нули на банковских счетах.

Подобное положение вещей создано искусственно, однако протест вызывает совершенно естественный. Попытка спаять многоликое человечество в единый потребительский монолит, опираясь при этом на противное человеческой природе основание, пробуждает силы, готовые такой попытке противостоять. Тенденции экономического глобализма порождают движение националистического антиглобализма. Доктрина оказывает воздействие на сознание масс, но натыкается на силы более могучие, чем разум и чувства: на базовые, первобытные инстинкты. В частности, срабатывает инстинкт самосохранения. Массовое сознание, подчиняясь на уровне разума и чувств идее экономического глобализма, блокирует эту идею на уровне инстинктов. Нации и народы, народности и племена, этносы всех уровней в стремлении сберечь собственную автохтонность восстают против постепенного стирания уникальных особенностей в пользу приобретения универсальных навыков потребления.

Идея объединения многочисленных народов, разноликих, разноязыких, в великое человечество может наполнить ход истории глубоким содержанием, стимулировать развитие культуры – искусств и наук. Глобализация неизбежна – если мы хотим гордо носить имя «Человечество», то мы должны становиться ближе, добрее по отношению друг к другу. Вот только экономические основания, – а мы уже говорили, что такое, по сути, экономика, – такого объединения не выдерживают никакой критики, поскольку служат прямо противоположным целям: противопоставить, разобщить, разделить. Подчинить, а не объединить.

Вселенский порядок (не тот, новый мировой, который постулируют Отцы глобализации в ее нынешнем виде) ставит перед человечеством ту же цель – взаимопроникновение народов, слияние в единый могучий организм, состоящий из уникальных, многообразных элементов, не враждующих, а взаимодополняющих друг друга, с иерархией не вертикальной, а горизонтальной.

И вот выстроить такие горизонты как раз и позволяет диссертация Глеба Сигурдовича Индрина. Цель та же – пути разные. После нашего совместного сеанса «работы совестью»…

– Ну, Вы были Гермесом, – перебил Нестор. – Кто же был Дионисом?

– Твоя напарница, – с готовностью ответил Кир. – Справедливость. Продолжу. После нашего совместного сеанса снободрствования доцент Индрин должен внести в свою работу некоторые изменения. Взглянуть на проблему под иным углом. Этот иной угол, новый ракурс, позволитустранить парадокс, неразрешимую антиномию между глобалистами и антиглобалистами. Глеб Сигурдович предложит миру свежий принцип: не экономического, неестественного объединения мелких образований в более крупные, а естественный принцип лингвистического единства.

– Лингвистического единства? – переспросил Нестор.

– Неверно я сказал, – внес поправку Кир. – Не предложит новый принцип, а лишь укажет дорогу, направление движения к этому новому принципу. И вот когда поднимется этот шлагбаум, хотя бы в разумах единиц, то дальнейший прорыв будет неизбежен, он станет независим от нас, от деятельности Конторы.

– Все равно, я пока не могу уяснить, в чем именно будет заключаться этот инновационный прорыв, – расстроился Нестор.

– Как иначе? – успокоил Наставник. – Время не пришло. Все мы пока в ожидании и недоумении. Если бы все было так просто, незачем было бы прилагать столько усилий. Ты пытаешься разобраться на бытовом уровне? Не знаю, что тебе сказать. Может, люди перестанут учить иностранные языки на экспресс-курсах, а начнут погружаться в свой язык и уже через его глубинное знание достигать взаимопонимания с представителями других народов? Может, перестанут упрощать один язык ради его доминирования над остальными, а начнут взаимодополнять речь друг друга, чтобы иметь возможность не только подписывать торговые договоры, а проникать в саму суть других народов, населяющих Землю? Может, в оркестре человечества сменят партитуру, удалят с пюпитров темы присвоения, обогащения, перераспределения благ и зазвучит чистый мотив общности и родства? Родство народов нужно искать и находить, но не в экономических интересах ведущих держав, а в органичных, естественных основаниях. И генеральным объединяющим основанием человеческого естества является, безусловно, речь. Что я могу сказать? Мы, мой друг, лишь в самом начале длинного пути.

– Ясно, – кивнул Нестор. – В общих чертах. В самых общих. Удалось разобраться с «Медным змеем»?

– Удалось! – обрадовано заявил Кир. – «Медный змей» позволил нам понять сам концепт их технологий, базовый принцип действия. Аппарат сложный и опасный. Но теперь наши специалисты ищут «противоядие». Если такие же технологии определяют воздействие на нашу природу «Молота Нагов», то у нас есть шанс разработать эффективный антидот. В любом случае, им теперь не застать Контору врасплох. Думаю, через несколько дней каждый Наг получит приборы индивидуальной защиты. И еще, мой друг, – Кир вновь перешел на «Вы». – Скажите, Вам не приходила в голову мысль о том, чтобы сменить работу?

65

Вопрос был неожиданным. Нестор посмотрел на Наставника изучающе: к чему ведет? Кир был прекрасно осведомлен о том, какие отношения у его подопечного с работой. Нестор школу любил, он не мог представить свою социализацию в ином качестве. Только учитель. Как прожить без ежедневных подготовок к урокам? Эти подготовки, которые могли показаться рутинными стороннему наблюдателю, были лучшим средством, дарующим свежесть мыслям и поддерживающим разум в тонусе. Не было одинаковых уроков. Всякий раз, принимаясь с детьми за изучение материала, Нестор делал новые подготовки, новые поурочные планы. Бумаги с прежней подготовительной работой были неинтересны, становились прошлым, уходили на хранение в Тамас. И всякий раз учитель обнаруживал неизведанные земли, неоткрытые острова, неожиданные повороты, как в предмете истории, так и в ходе беседы с учениками. Нестор любил готовиться к урокам не меньше, чем эти уроки проводить. Реальность педагогического общения погружала в самобытное образовательное поле, где исключений было больше, чем правил. Ежеминутно возникающие спонтанные коммуникативные ситуации требовали нестандартных решений, принуждали, в хорошем смысле этого слова, к неутомимому поиску. А разве не это мы называем словом «жить»? Вопросом Наставника Нестор был, мягко сказать, удивлен.

– Антонина Николаевна полгода назад открыла передо мной новые должностные горизонты, – осторожно начал Нестор. – Заметили, оценили, повысили. Я же теперь не только учитель истории, но и ответственный административный сотрудник – заместитель директора по учебной части. Много дополнительных обязанностей, полезных для школы, интересных для меня.

– А полезных ли для тебя? – озадачил Наставник вторым вопросом.

– Прошу пояснить, – настороженность Нестора кратно возросла.

– Отдачу чувствуешь? – пояснил Наставник. – Я сейчас о прозе жизни, а не о поэзии педагогического подвига.

– О чем Вы? – Нестор был так удивлен, что не хотел понимать.

– О достойном вознаграждении за ежедневный тяжелый труд, – Кир был терпелив. – Не задумывался ли ты о легкой коррекции социального статуса?

– Из двойки в тройки? – наконец сдался Нестор. – Наставник, Вы простите, конечно, но сейчас Вы мне весьма напоминаете одного нашего общего знакомого. Бывшего знакомого.

– Мистера Германа? – улыбнулся Кир.

– Именно, – подтвердил Нестор. – Все эти разговоры о достойном вознаграждении, социальном статусе, ощутимой отдаче, ответственности за семью…

– Напрягают? – с улыбкой подсказал Кир.

– Утомляют, – вздохнул Нестор. – Или, как говорят мои ученики, доставляют.

– Куда доставляют? – не понял Кир.

– Никуда, – усмехнулся Нестор. – Это самодостаточный глагол. Так они сейчас говорят: «Мне это доставляет».

– Удовольствие? – догадался Кир.

– Да нет же! – После вчерашней релаксации Нестора мучила жажда. Верхнее небо горело. Зоенька уже открыла для своего босса вторую бутылку шампанского. – Просто – доставляет и все.

– Странное употребление слова, – задумался Кир.

– Ничего странного, – возразил Нестор. – Здесь снова вмешался английский. У глагола deliver, доставлять, есть переносное значение: сделать вовремя, в соответствии с данным обещанием. Вот и выходит при переводе такой забавный мем.

– Мем? – переспросил Кир.

– Единица культурной информации, – пояснил Нестор. – Или вирусной информации, что вернее.

– Торсионный вихрь? Как на поле боя у Белого Ясеня?

– Именно, – кивнул Нестор. – А еще говорят: «Это символизирует».

– Что символизирует? – вновь не понял Кир.

– Ничего, – снова вздохнул Нестор. – Как и доставляет. Просто символизирует. Точка. Конец строки. Глаголы «доставлять» и «символизировать» обладают семантической и интонационной завершенностью. «Ваш роман несказанно доставляет и весьма символизирует».