ВЕНЧУР. Риск ради добычи

Расположившись за столом в гостиной коттеджа, Ниу включает ноутбук:

– Пришел ответ от DEA.

– Читай, – распоряжается инспектор.

Ниу открывает письмо:

– «Благодарим вас за проницательность и оперативность. Одна из десяти найденных вами яхт пересекалась с линией движения китайского контейнеровоза – всегда после него, а затем заходила в одну и ту же марину. Мы выявили номера телефонов, владельцы которых бывали в этой марине исключительно в день прибытия яхты. Таких оказалось несколько. Один из них – владелец яхты, другой – подозрительно богатый рыбак. После следующего пересечения курса корабля и этой яхты мы подготовим ей достойную встречу».

– Так-то оно так… Только неизвестно, скоро ли теперь будет следующая поставка, – сомневается Ян Вэй. – Пока три шайки из Кундуза, Гонконга и Лос-Анджелеса не разберутся, кто стащил героин, завоза не будет.

– Важно перекрыть трафик.

– Если в ближайшее время мы не прихлопнем всех этих дельцов, они организуют новый трафик по новому маршруту и заодно усилят конспирацию. Все эти организационные расходы скажутся на стоимости порошка. А для калифорнийской богемы чем дороже кайф, тем престижнее его потребление.

– С такими коммунизм явно не построить, – усмехается Ниу. – Ситуации, когда «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям», достичь не удастся.

– Многие люди хотят хоть в чем-то достичь превосходства над окружающими.

***

Под проливным дождем Сафаров неторопливо едет по городу, разговаривая по громкой связи со строгим папой и безутешной мамой. Подъехав к охотничьему магазину, он завершает разговор и ставит «Ли Ван» на парковке так, чтобы выехать с нее без разворота.

В магазине Руслан придирчиво перебирает и примеряет бронежилеты. Выбрав легкие и прочные, покупает две штуки телесного цвета – один себе, другой, большего размера, – другу. С пакетами пробежав под ливнем, садится в машину и уезжает.

Спустя некоторое время возле этого же магазина паркуется темный легковой фургон. Из него выходят Охотник в медицинской маске и водитель – немолодой китаец. В магазине они сразу направляются к витринам под вывеской «Сафари». В первой витрине, где представлены охотничьи винтовки из разных стран, висит рекламный постер со львом, в соседней – с носорогом, в третьей – со слоном.

Побродив вдоль витрин, наемник указывает водителю на «Ремингтон» с оптическим прицелом для охоты на слона. Дополнительно просит купить подствольный лазерный целеуказатель, высокое крепление для оптики и патроны Magnum. Индеец непроизвольно потирает плечо, вспоминая сильную отдачу винтовки при стрельбе такими патронами. Пока водитель оформляет документы на винтовку, Охотник покупает чехол, бинокль и небольшой набор инструментов, расплатившись наличными.

Потом они подъезжают к магазину стройматериалов, в котором индеец покупает трубку из пенополиуретана для теплоизоляции водопровода.

***

Глядя в окно, Антон созерцает вечернее небо, огни делового центра и темную реку, в которой отражаются расцвеченные иллюминацией небоскребы.

В гостиную входит промокший Руслан с пакетами и выкладывает бронежилеты:

– Инновационный кевлар с керамикой! Эта штука согреет мою душу. Надеюсь, и тебя немного успокоит. Вот этот, побольше, для тебя.

– Тут уж не знаешь, что лучше. – Антон достает из пакета бронежилет, осматривает его и рассуждает: – Шансы, что убьют, уменьшатся, а что полиция обратит внимание на жилет, заинтересуется и арестует, увеличатся.

– Твое дело: не хочешь – не носи.

– Сомневаюсь, что надену, но за заботу спасибо, Гедонист.

– Я разговаривал с родителями. Папа пытается помочь нам вернуться. Он договорился на завтра о нашей встрече с консулом.

– Кианг отключила сотовый, но шансы, что позвонит, все-таки еще есть. Так что поживу в этой квартире двенадцать дней, пока она оплачена, – делится планами Антон. – Если решит вернуться, позвонит сама. Я не буду ее искать, не хочу навязываться.

– А я буду навязываться! – решительно настроен Руслан. – Не забывай, у нее – наш выигрыш в казино. Сто двадцать восемь косарей!

– Подожди неделю, потом ищи.

– Ладно, скажу папе, что приду один. А что твои предки?

– Узнали, что жена подала на развод, расстроились… Они мечтали о внуках. Они счастливы, если счастлив я. Хорошо, хоть думают, что я на китайском курорте отхожу от стресса.

– Что-то не везет тебе в любви, – сочувственно усмехается Руслан.

– Наверное, я понадеялся на вариант, где не имею перспектив.

– В отношении Кианг это следовало предвидеть… Похоже, в твоей голове что-то недоработано, раз твой компьютер из-за пиплухи готов торчать в опасном для жизни месте. Станешь трупом – вообще стоять не будет!

– По-моему, ты преувеличиваешь возможности гангстера, отсюда вся твоя паранойя, – небрежно отмахивается Антон. – Это называется: сам пугаю, сам боюсь.

– Гангстер зол немерено на нас за то, что мы его искупали. Тебе-то хорошо, он видел меня, а не тебя! А у меня, когда я не в силах что-то изменить, развивается чувство обреченности… Слушай, давай вместе вернемся? Отец обещает найти хорошего юриста, выкрутимся как-нибудь. А пока надо придумать, что плести на допросах в Душанбе.

– Ты с таким упоением врешь… – усмехается Антон. – Поэтому придумай что-нибудь себе сам.

– Чтоб хорошо соврать, необходимо вдохновение. А врать нам надо одинаково.

– Лично я собираюсь домой через Москву.

– Может, и мне тогда с тобой? Ведь когда-то была одна страна… Из-за развала Союза у нас война началась, а у вас экономика рухнула. Столько людей пострадало! Как такое могло получиться?

– Твой отец наверняка лучше знает, но скажу свое мнение, если интересно. В тысяча девятьсот семнадцатом была правильная идея: провести всероссийские выборы в Учредительное собрание, которое определит государственное устройство России. Выбрали почти восемьсот делегатов, среди них большевиков оказалось меньше четверти. Если бы тогда коммунисты согласились с победой эсеров, политические основы государства были бы гораздо крепче. Но ленинцев не устроили результаты выборов, и они захватили Зимний дворец, разогнали Временное правительство, а затем и Учредительное собрание. Потом установили диктатуру пролетариата и пошли на унизительный сепаратный мир с немцами. Большевикам не хватило предвидения, чтобы осознать последствия своего желания разделить чужое добро на всех поровну. Землю, как провозглашали, коммунисты раздали, а вот урожай оставлять крестьянам никто, как выяснилось, и не обещал…

– Так Маркс и Энгельс советовали, – уточняет Руслан. – Из благих побуждений, конечно.

– И не они первые. Многие философы выдумывали идеальную общественную систему и предлагали переделать под нее человека. А надо бы наоборот: под человека, созданного природой, подстраивать систему и общественные отношения. Сейчас уже гендер меняют скальпелем и гормонами, значит, скоро и мозги будут вправлять, – Антон постукивает кулаком по голове.

– Хорошо, что при Ленине и Сталине медицина была не способна к таким манипуляциям. Если не считать, конечно, эксперимента, описанного Булгаковым в «Собачьем сердце».

– Сто лет назад наша революция и гражданская война отбросили страну на двадцать лет назад. Потом, после семидесяти лет советского эксперимента, все республики разбежались, а России пришлось еще тридцать лет потратить на свое возрождение.

Перед сном Антон посылает Кианг сообщение: «9».

24-й день. Путаный

За окном высотки – ясный осенний день. После вчерашнего ливня воздух стал прозрачнее и чище, городской пейзаж ярче, а на горизонте отчетливо видны силуэты строящихся высоких домов.

Антон в задумчивой меланхолии лежит на диване. Руслан, насвистывая, находит на сайте караоке минусовку песни Окуджавы, садится напротив страдающего «брата», дожидается третьего куплета и напевает под мягкие звуки гитарных аккордов:

– Ваше благородие, госпожа чужбина,

Жарко обнимала ты, да только не любила.

В шелковые сети постой, не лови…