Властитель груш

Кот в мешке

Очень, очень аккуратно, чтобы не разорвать едва затянувшиеся рубцы, Гёц оскалился в небольшое зеркало. Он уж привык, что с той стороны на него вечно пялится мятое и сердитое лицо, но вид прорехи в зубах, даже сильно съёжившейся, до сих пор вызывал изжогу.

– Ты просто кудесник, мэтр Дворбак.

Цверг церемонно шаркнул ножкой, наклонив волосатую голову.

– Для меня честь приложить моё исскуство к зубам чемпиона синьора Даголо. – Выпрямившись, он добавил совершенно серьёзно: – Ещё буквально парочка сеансов – и я восстановлю всё в наилучшем виде, будто ничего и не случалось.

Следы на роже надолго останутся в качестве напоминания – но плевать, если он снова сможет нормально изъясняться и есть. Последнее пока тоже давалось с трудом: кончик языка заживал на редкость неохотно. Однако остаётся только терпеть.

– Могу гарантировать, по меньшей мере, девять лет пристойной службы в обыкновенном режиме, без… гм, новых болезненных происшествий. Если что-то выпадет само по себе – тут же заменю бесплатно!

– Ты поразительно щедр.

Готфрид нащупал на поясе туго набитый серебром кошель и протянул его карлику, откинув огромную белую салфетку.

В дверь настойчиво постучали. Три раза, кулаком, через равные интервалы: визитёр точно знает, чего хочет, и так просто не уйдёт.

– Дюрнек! – крикнул Дворбак, не поворачивая головы. – Сходи посмотри, кто к нам пожаловал!

– Буду там через мгновение, дядюшка!

– Должно быть, – продолжал он, взвешивая кошель на ладони, – то почтили нас ещё одним визитом друзья твоей матушки?

– Если так, самое время, – буркнул Гёц и принялся стягивать покрывало. – Мы тут пошушукаемся?

– Само собой разумеется!

Подброшенный мешочек звякнул в маленькой ладони и исчез под бородой, а затем цверг вышел из зубмахерного кабинета, забавно приподнимая на каждом шагу правую ногу. Через миг по ту сторону раздалась очередная цветастая тирада.

– Он там? – коснулся слуха дельца хмурый баритон Штифта.

– Именно так, любезный мессер Штифт, я только что закончил, и он с нетерпением ожидает Вашей очереди.

Более-менее аккуратно Гёц сложил салфетку в восемь раз, бросил её на столик и скрестил руки на груди, принимая внушительную позу к моменту, как пред его очи явились агенты имперской разведки.

Видок у них, конечно же, совершенно непроницаемый – поди угадай, что за новости принесли. Он прошипел, глядя на старшего:

– Слушаю тебя.

Тот присел на низенькую табуреточку, на которую Дворбак примощал миниатюрный зад для передышки.

– Магна отказалась. Капитан с нами. Людей не пришлёт, но обеспечит свободу действий и даст оружие из арсенала.

– Ясно.

Всё же правильно не стал он лично связываться с трущобной шайкой. Магна играет осторожно и ставит на фаворита, а предсказывать шансы того, что Рудольф пожелает сыграть разок по-крупному против воли жены, не взялся бы и сам Король Треф.

– Сколько хочет капитан?

– Мы договорились на двести марок золотом. Я могу достать половину, остальное…

Гёц фыркнул.

– Две сотни? Всего-то?

Он скривился, прикидывая в уме, как много добра капитан позволит утащить в обмен на эту умопомрачительную сумму и насколько решительно будет настаивать после на возврате. Если оно будет, это «после».

– Вы всегда так херово торгуетесь? Чтобы в арсенал залезть, хватило бы положить десятку в лапу интенданта!

– Ты сам хотел, чтобы кто-то из Лиги поддержал твой переворот, – холодно заметил молодой агент в поношенной рясе.

– Он обещал меня прикрыть на общей сходке?

Штифт наморщил лоб.

– Я договорюсь об этом на следующей встрече.

– Надо свести нас, чтобы закрепить сделку, – прошелестел Гёц. – Прежде, чем оружие вынесем.

Казалось разумным поступить так, чтобы, придя за сталью, не напороться на сюрприз. И заодно утрясти все ценовые вопросы прежде, чем ладья от берега отчалит.

– Что ещё?

– Я отправил человека к ткачам. Он пропал.

– Значит, мёртв. Он про меня знал?

– Разумеется, он не знал ничего, что поставило бы под удар твою задницу, – сердито отрезал старший. – Похоже, цех нам не подмога. Если услышишь что-то про него по своим каналам – передай мне. Зовут его Тихим, долговязый, тощий, глаза и руки беспокойные.

– Как скажешь, – делец наклонил голову, чтобы не раздувать угли.

Пожалуй, не стоит говорить им, что, если их тихий и беспокойный приятель сболтнул лишнего не тому зелёному подмастерью, разве что сам Единый теперь может указать, где спрятаны его останки.

Хотя, конечно, один способ узнать всегда остаётся. Пойти прямо к этим ребятам с подобными разговорами. Они не откажут тебе в последнем желании быть упокоенным подле друга.

– У меня пока всё, – Штифт развёл руками в стороны. – Сам-то что скажешь? Я надеялся сегодня услышать хоть какие-то детали плана, раз уж мы так торопимся.

Гёц вздохнул.

– Через три недели у Старика пирушка на Святого Патора…

– Очень своеобразный способ почтить Святого, – едко ввернул паренёк.

– Наш Старик большой уникум, – согласился Готфрид, пожав плечами. – Так вот: этолучший за всё время шанс накрыть разом и его, и Карла, и самых верных быков, когда они перепьются и размякнут…

– Прямо всех? Твои ребята не надорвутся?