Индульгенции

В глубине души я боюсь следующего момента, потому что не готов к нему. Я не хочу ничего делать. Но что-то придется, если она не упокоится, а она садится на корточки передо мной и продолжает что-то спрашивать, но я ее не слышу.

– Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я вызову полицию. Или охрану. И тебя вынесут, – шиплю, не глядя в ее сторону. – Для своего же блага – просто уйди.

Я не смотрю ей в глаза, хотя в данной ситуации следовало бы, потому что это могло бы сэкономить мое время. Но этот ее коровий взгляд – господи, я не вынесу этого, точно.

Она вскакивает, озирается в поисках своих трусов, но не находит их и просто уходит из квартиры, швырнув ключи на пол – почти как я и приказал. Интересно, хоть что-то она способна сделать, как надо? Одно точно – ее Новый год удался. Кто-нибудь наверняка подберет ее в тусовке, и Алена продолжит свой путь в поисках вечной и чистой любви. Я же получил все, чего хотел, и буду искать новые объекты для опытов. Все это – до тех пор, пока Алекс не скажет, что настало время принимать решения. Вот он – единственный человек, способный внушить мне страх. Друг, с которым никаких врагов не надо.

Где-нибудь в феврале Алена будет уволена, причем с треском и по статье. Я все устрою и повешу на нее какое-нибудь хищение со сговором по линии закупки. За что? Просто потому что она мне надоела и не выполнила моего последнего приказа сразу. Какой это, к черту, подчиненный, если он обсуждает приказ начальства?

Но у меня осталась небольшая проблема. Я проснулся, но не спал слишком долго. Мне нужно телесно выговориться кому-нибудь. Нахожу подходящий номер в справочнике мобильника и прошу выслать совершеннолетнюю девочку, кристально чистую по медицине и выглядящую на пятнадцать.

В дверь звонят, и я встречаю назначенную мне специалистку голым и со стоячей и блестящей от смазки штуковиной. Я вижу ее фрагментарно, как список опций на листе в автосалоне, и, вроде, все сходится. Блондинка, широкая задница, длинные ресницы, скромная грудь и юношеские черты лица.

– Привет, я Лиза.

– Ты уже сказала это, – со злобой напоминаю ей про видеозвонок снизу.

– Прости. Впустишь?

Удерживая взгляд на облаченных в белые чулки ножках девицы, отхожу в сторону, впускаю ее внутрь и закрываю дверь. Защелкнув замок, без обиняков начинаю срывать с нее одежду, чтобы без прелюдий войти в нее прямо у порога, и она совершенно не против, потому что наметанный глаз подсказал ей, что она вошла в квартиру платежеспособного клиента.

После долгого и жесткого секса на полу в прихожей, на кухне и в ванной я предлагаю ей закурить, потом что хочу посмотреть, как она это делает.

– Сколько тебе?

– Восемнадцать.

– Точно?

– Да. Паспорт есть.

– Настоящий?

– Какое тебе дело? Ты же не со мной договаривался. Там все знают.

– Да. Но я хочу знать, что об этом думаешь ты.

– Ничего. Ничего не думаю. Зачем?

Она пытается улыбаться, одновременно затягиваясь, и это выходит слишком неловко.

– Откуда ты?

– Из Братска.

– Далековато.

– Ага.

– И ты не выбралась в Новосибирск, а приехала сюда.

– Да. Что-то не так?

– Я как-то был в одном магазине в Братске, – усмехаюсь, наверняка зная, что она вряд ли поймет, о чем речь, потому что ее литературная эрудиция наверняка остановилась на пятом классе школьной программы.

– В каком? – испуганный взгляд.

– Ты работала в этом магазине?

Тишина. Девочка неуверенно пытается кивнуть, и я продолжаю, не обращая внимания на ее полнейшую растерянность.

– Он закрылся. Теперь он стоит пустой. Там было так пусто. Так тотально пусто.

Она молчит. А я начинаю хрипло смеяться. Болезненно, словно чахоточный бомж или Раскольников, только что убивший старуху-процентщицу. Спустя несколько секунд я замолкаю, и меня накрывает безумное, всепоглощающее чувство одиночества. Я не связан ни с кем. Просто оказался на острове на одного человека, крошечном клочке земли без единого дерева посреди океана. Посреди Атлантики. И теперь я даже не могу улыбаться. Я хочу быть жестоким просто потому, что у меня нет другого выхода, потому что коней на переправе не меняют. Мне нужна помощь.

– Сейчас я трахну тебя снова, – сообщаю я девочке, словно рассказывая о прогнозе погоды на завтра. – У панорамного окна, которое с видом на переулок. Я хочу, чтобы ты смотрела в него, а улица смотрела на тебя. А потом ты ляжешь со мной и будешь лежать, пока я сплю.

Она кивает и улыбается.

Сплю я недолго и неспокойно. Не проходит и часа, как я открываю глаза и не могу закрыть их снова и просто пялюсь в потрясающе далекое панорамное окно, за которым – лишь обволакивающая взгляд зимняя петроградская пустота.

Не вставая, достаю из-под кровати пачку банкнот. Отсчитываю несколько.

– Чего ты хочешь, милый? – поглаживает меня по спине мнительная малолетняя шлюха. – Я могу…

– Просто уйди.

И почему она считает, что должна говорить со мной так, едва ли не наравне? Какого черта, по моим наблюдениям, обычные девки, обслуживающие сколько-нибудь состоятельных клиентов, так уверенно мнят себя особенными и не такими, как придорожные минетчицы? Будучи таким же подножным кормом, но получая больше, они пересчитывают свои достоинства из евро в некие условные баллы, как профессиональные снукеристы, но не понимают, что эти суммы – лишь щипки от баллов, которые имеют те, кто их пользуют. В глазах угнетенных бытовым дерьмом домохозяек вроде Ани эти девочки в мехах, дорогих шмотках и с айфонами – королевы бала, но для любого нормального состоятельного человека они просто обслуга. Никто ведь не восхищается тем, как выглажена униформа стюардессы или как блестит только что помытая «шкода» бюджетного таксиста. Ни то, ни другое не принадлежит обслуге, как и весь внешний глянец шлюх и иже с ними. Но разве это мешает Аням-Домохозяйкам всего мира завидовать Лизам-Девочкам-По-Вызову?

Лизам из Братска. Мне следует подмыться.

После короткой переписки я понимаю, что через час у меня будет встреча с Алексом. Нужно обсудить еще раз все нюансы, прежде чем я приму судьбоносное решение. Или не приму, потому что скоро праздники, и все в таком духе. Мой Мефистофель обещал принести мне какие-то расчеты, и сейчас мне, несмотря на всю отягощенность сознания, придется уложить в голове кучу всякого хлама, и звук захлопнувшейся входной двери…

Кирилл

…она почти плачет, и мне просто нечем ее успокоить. Что за день сегодня?

Отличный день, потому что я отсудил все, что мог, для одной потаскухи, которая теперь владеет половиной магазина своего мужа-простофили и двумя детьми, за которых еще будет получать надбавку для жизни с новыми хахалями. Я помогаю тем, у кого есть шансы. А шансы этой сладкой парочки, подкинутой Адамом, близки к нулю, и мне приходится заставлять Анну встать перед лицом фактов.

– Проблема с уликами, вот и все.

– Может, что-то можно найти? Что-то скрывают? – не унимается Анна.

– Да никто ничего не скрывает, мне кажется, – пожимаю плечами. – Просто кто-то очень постарался оформить все грамотно. Это нечастое явление, но нам круто повезло. Ни откликов по соцсетям, ни записей – ничего за нас, и дело уже развернуто следователем на основании существующих улик.

– То есть, мы проиграем?

– Сейчас будут праздники, и все зависнет.