Голоса Призраков

За барной стойкой я услышал хрип, перерастающий в смех. Фрол наконец не сумел напрягать живот и рассмеялся во весь голос так, что изо рта у него вот-вот должны были посыпаться зубы. Я замер в ожидании этого события. Смотрел то на Иллариона с каменным лицом, то на Фрола, который старался удержать трясущийся живот на месте. Смотрел и пытался понять, плакать мне или смеяться.

– Но к тебе это не относится, – добавил Лари.

Фрола прорвало, словно нефтяную скважину в огороде господина президента. Даже бесчувственный Илларион уже едва сдерживал улыбку.

– Хорошо, что ты не пьёшь. Потому что я бы тебе не налил на месте Ролана, – сказал Фрол.

Я отвернулся от парня. В тот раз я обиделся сам на себя, и никакой алкоголь не смог загубить печаль.

***

Где-то в полночь Илларион собрался уходить из бара, оставил на прилавке три сотни рублей и вышел на мокрую дорогу, завернув омлет и брусничный пирог с собой. Он никогда не ел в баре, а просто сидел какое-то время и молился над едой. Когда была возможность, разговаривал со мной или Фролом, а потом вставал и уходил с набитым кульком.

Я был на удивление трезв и в то же время разбит. Как это связано – понятия не имею, вам должно пригодиться. Я тоже вышел на улицу, но решил не уходить далеко от водопоя. Остановившись через дорогу от бара, я погрузился в полумрак в ожидании случайного прохожего, который мог бы подкурить. Как по щелчку пальцев из-за угла вышел мужчина в пальто и направился в сторону «Старухи». Я подумал, что это Лари вернулся за добавкой.

– Уважаемый господин прохожий, не найдётся ли сигаретки или вы ещё и не курите? – сказал я.

Мужчина обернулся и остановился под мелким дождём.

– Ролан? Это ты, пёс?

– А ты откуда меня знаешь?

Незнакомец заступил на фонарный свет, и я вспомнил свой несчастный долг, который взял пару-тройку недель назад у одного вредного мужика с надменным именем Султан.

– Где мои деньги, скот?

– А-а-а-а, Султанчик, это ты? Как семья? Как дети? Как твоя тёща? Все ещё живёт у вас?

– Я закопал эту суку в огороде. И тебя закопаю, если не вернёшь деньги!

– Так я тебе не вернул их? А ты уверен? Просто помнится, что мы как-то встречались…

– Да, идиот! Мы встречались. когда ты занял мои деньги!

– Ну-ну-ну, Султан, что ты врёшь, – сказал я. – Стыдно что ли сознаться, что это тоже были не твои деньги?

– Слушай, ты либо возвращаешь десять тысяч прямо сейчас, либо я удваиваю долг.

– Слушай, я сейчас без денег, но они лежат у меня дома, так что приходи завтра в бар и я все принесу.

– Я должен эти деньги. Если не вернуть до конца неделя, то меня накажут, – сказал Султан.

– Как понимать? – ответил я.

– Не-е-ет, ты умеешь из себя дурочку строить. Но я знаю твой манеру увиливать.

– Султан, дорогой мой нерусский кусок счастья, ты думаешь, я сейчас в таком положении, чтобы врать?

– Я думать, что ты пёс! Только и можешь, что придумывать отговорки!

– Я тоже тебя люблю, мой лысенький, но не совсем понимаю, что ты там говоришь. Денег с собой правда нет.

– Как нет!? А когда есть!?

Я знал, что Султан умеет тявкать, но на слона он бы не полез.

Какое-то непонятное мычание донеслось из-за угла, откуда минутой ранее вышел Султан. Теперь там показались двое высоких мужчин в кожаных куртках. Конечно же они должны были появиться там в самый подходящий момент, иначе стал бы я тратить время на эту историю.

– О, Гарик, Мариус! Вы где ходите? У нас тут Ролан хвост поджал.

– Где? – сказал один из громил.

– Какой Ролан? – спросил второй.

– Да вот же он, Мариус. Ты что, не помнишь Ролана? Он же твою Неллю за ляшки щекотал.

– Слышь, Ролан, я тебя вспомнил! Где деньги, чёрт!? – теперь амбалы стояли рядом с миниатюрным Султаном, нагнетая всё больше и больше. Я уже чувствовал, как на этой тесной улице начал заканчиваться воздух.

– Ребята, вы что, мне угрожаете?

– Ну что ты такое говоришь, Орландо, – сказал Султан. – Мы тебе оказываем услугу.

– Ну что вы, господа! Не стоит. Я человек самостоятельный.

– А мы тебе поможем принять решение, – троица порядочных парней начала приближаться. – Смотри, какой есть альтернативы: тебя находят в лесу через неделя, подвешенный за ноги и без одежда. Второе: ты даёшь мои деньги, и мы не трогаем твой лицо.

– Парни, вы же понимаете, что это даже не вымогательство. Вам не важно, есть у меня деньги или нет – в любом случае в конкретную секунду с собой у меня их нет. А это значит, что независимо от того, будет ли выплачен долг, вы сейчас примените силу. Но зачем? Ведь с собой денег у меня правда нет, иначе стал бы я просить сигаретку?

Лучше бы я бросил курить, потому что, как оказалось, курение правда убивает, причём не так очевидно.

– Ну, знаешь, Ролан, в этом есть разница. Если мы тебя сейчас не проучим, ты так и будешь обманывать и не вернуть долг, а мне потом за тебя башку оторвут, – сказал Султан. Я ненавидел каждое его слово в тот момент.

***

Я позволял бить себя чуть ли не десять минут. Когда я понял, что перестал чувствовать некоторые части тела, мне пришлось завершить «потасовку».

– Султан… Как же ты сумел уложить свою тёщу такими хилыми ударами?

Нерусский бандит остановил своих напарников энтузиастов, которые били так, словно в меня каждую секунду врезался легковой автомобиль. Султан подошёл ко мне, стоящему на четвереньках, поднял за волосы и пришёл в ярость, когда увидел кровавую ухмылку. Он хорошо так приложился ступнёй по спине. Я упал на живот и застонал от удовольствия. Султан плюнул, и промахнулся (мне так показалось, что он хотел попасть в затылок).

– Ты меня понял, Роланд. Двадцать тысяч, ни копейкой меньше. Парни, а ну-ка в бар. Мой горло просит водка.

Наступила тишина, в которой я, наконец, мог отдохнуть, отдышаться и подумать о жизни. Я давно искал предлог, под которым можно было упасть на тротуар и глядеть на звезды. Потешить самого себя, поплакать в собственную жилетку, почти захлебнувшись соплями, это часть моей тогдашней разбитой жизни. В какой-то момент я понял, что грозные ребята захотят выйти покурить и продолжить избиение должника. Я, конечно же, был не против, но смерть и самоистязание – это вещи противоположные. А я хотел как можно дольше терзать себя, и прожить таким образом ещё не один год.

Я подкрался к стене, у которой полчаса назад пытался стрельнуть сигарету, схватился за теплые кирпичи и встал на ноги. В тот момент бурные авации раздались в голове, среди которых я мог слышать крики: «он выжил!», «похоже, мы еще увидим, как ему ломают кости!». Бока ужасно болели, колени дрожали, а уши закладывало после каждого проезжающего автомобиля – в общем, я был доволен. Вспоминаю то время с теплом, ведь мне всегда нравится чувствовать себя живым.

Я, прихрамывая, почти добрался до мусорного бака, что стоял прямо за углом от «Старухи в блеске». К нему направлялся какой-то силуэт, и я стал идти увереннее, почти не показывая, что ушиб половину конечностей (может, и сломал, ведь нельзя знать наверняка). Вот человек подошёл ближе, и я начал узнавать эти длинные волосы. Илларион нес чёрный пакет, в который обычно слетевшие с катушек жены прячут отрубленные хвостики своих мужей-изменщиков (да-да, я именно об этом, коллеги). Он поднял руку, прислонил её ко лбу, чтобы свет фонаря не мешал разглядеть встречного хромого бродягу.