Ведун поневоле

И началось.... в 1252 году потянулись на границу Рязанского княжества, через лесную чащу и одинокие путники – авантюристы всех мастей, с просьбами разрешить им членство в новом Ордене. И целые семьи, которые считали, что поражены порчей или сглазом и даже многолюдные свиты знатных людей, чаще всего прикрывающих лицо от глаз других.

Некогда вымерший регион ожил, так как многие, получив отказ в найме, тут же оседали у стен новой крепости, чему мы не чинили препятствий, избрав маскировку обсерватории под православный монастырь, хоть это было и лишнее, так как особой скрытности в нашем местоположении не было.

Пошли и первые скромные доходы, которых едва хватало на то, чтобы перекрыть текущие нужды, добыть провиант, и сладить единую форму для всех, общим, определяющим элементом для которой стали ярко – алый плащ и эмблема на груди, которую я описывал в самом начале.

Нужно было что-то предпринимать и в 1253 году, взяв с собой пятьдесят отборных воинов и оставив хозяйство на Феофана и Сергия, а процесс обучения на Ярополка, мы отправились на заработки по всей великой Руси.

Поход завершился в следующем году, на протяжении которого мы были вынуждены ввязываться в мелкие войны между городами и торговыми людьми. Это было низко, но это было необходимо для общего развития Ордена, и поэтому, переступая себя, мы привезли из похода богатую серебряную казну, затеяв строительство с новой силой.

1254 год. Первые воины и ведуны, получив уникальные навыки, рвались в бой, за славой и богатством, что мы решили использовать себе по благо, отдавая особо подготовленных соратников в платное услужение князьям. Почти все они исправно платили семьдесят процентов полученного дохода в казну Ордена, выполняя мелкие, щепетильные поручения своих новых властителей.

Были и предатели, которые, сколачивая состояние, попросту растворялись в мире, поправ все договоренности. Их мы не винили, прекрасно понимая, что полностью контролировать всех послушников не имеем ни малейшей возможности – настолько многолюдным стал Орден за пять полных лет.

В 1255 году мы выкупили крепость в Киевском княжестве и в земле Новгородской, куда отправился Ярополк, мотивируя это тем, что ему хотелось бы дожить остаток лет своих на родной земле.

Теперь мы могли похвастать тем, что у нас были свои места в нескольких княжествах. Это дорогого стоило, а поэтому пришлось расширять спектр услуг, предоставляемых Орденом.

Мы стали выполнять и полноценные заказы и в 1257 году, по зову Александра Ярославовича участвовали в подавлении восстания в Новгороде, которое вспыхнуло среди населения по поводу политики, проводимой Великим Князем.

Наш тайный покровитель, к этому времени, занял самое высокое положение среди князей на Руси и никто не мог противиться его силе. В 1252 году, после второй поездки в Орду, Александру Ярославовичу Невскому достался и Владимирский престол, что делало его единовластным правителем всея Руси.

Он и раньше проявлял к Ордену видимую лояльность, но в 1257 году, когда мы в открытую поддержали его, противясь Новгородской смуте, Великий Князь стал лично курировать вопрос о финансировании Алого Ордена, на который рассчитывал опереться, в случае большого конфликта.

Я и не заметил, как алчность поглотила меня, вынуждая выискивать всё новые и новые формы дохода. Изначальные идеи забылись, замусолились в звоне серебряных и золотых монет. Реальная власть туманила разум, что вызвало ряд междоусобных конфликтов в цитадели Ордена, где часто моим решениям противились благоразумные Сергий и Феофан.

Воистину власть – худший, опаснейший наркотик! Она затуманивает разум, подсаживая на дурман всё возрастающего влияния и лишь немногие способны справляться с её соблазнами.

Очевидно, что повзрослевший Александр Ярославович, также не смог противостоять её влиянию, и был заинтересован только в личной силе.

К стыду своему признаю, что уже в 1258 году, принимая из рук Каны второго сына, а в 1259 году дочь, я думал лишь о том, как же мне обезопасить собственную семью, в погоне за своими интересами, забыв об интересах страдающего народа.

Когда твой брат только учился ходить, ты, Владимир, с малых лет получал невиданную подготовку от лучших учителей Ордена. К девяти годам ты бегал без устали, рубился деревянным мечом и настолько преуспел в магии, что намного раньше своего беспутного отца проучил своего первого лешего.

Я так гордился тобой, но всё не мог усмирить набранный мною же разгон, вынужденный пребывать в отъездах по десять месяцев в году.

В 1262 году наши соратники без зазрения совести подавили ряд восстаний в Ростове, Суздале, Владимире и Ярославле, которые возникли против сборщиков монголо-татарской дани и откупщиков, после чего весь процесс сбора дани передан русским князьям, что позволило достаточному количеству серебра оседать уже на территории Руси.

Это было крайне выгодно для многих властителей, что позволило потихоньку начать выправлять внутренние дела. Так, в очередной раз, на горе и крови народа, сильнейшие люди земли русской, выправили общее плачевное положение дел, не потеряв свою репутацию в глазах Великих Ханов Орды.

В этом же году первая тысяча Ордена учувствовала в составе литовских и русских дружин в сражениях с европейским конкурентом – Ливонским Орденом, где помогла одержать ряд убедительных побед.

В этом походе, от старости, умер мой добрый друг и соратник Ярополк. Это печальное для Алого Ордена событие произошло на обратном пути, после чего руководителем Новгородской цитаделью был избран неизвестный мне соратник Иван Вологодский, которого пришлось тихо устранить из-за разницы во взглядах.

С растущей властью и влиянием мы превращались в ту силу, которая была способна сдвинуть устоявшееся положение вещей. Что еще нужно было в век всеобщего хаоса и рабства? Только жесткие, четкие, страшные меры по скреплению расползавшихся союзов.

Мы поняли ценность магических знаний и везде стремились добыть оные. Мы поняли и ценность технологий, выискивая во всех концах земли достойные изобретения военного толка.

Все было до безобразия хорошо, и, признаться честно, я и думать забыл о предостережении Сета, пока один гонец, укутанный в чёрный плащ, под покровом ночи не принес мне письмо.

В нём Сет приветствовал меня как доброго друга и советовал сбавить обороты, ибо, по его мнению, Алый Орден стал слишком опасен для его планов. Он мягко намекнул, что в случае отказа будет вынужден принять ответные меры и моя сила и покровительство самого Александра Ярославовича, никак не смогут ему помешать.

Также он предлагал схему подчинения Алого Ордена его влиянию, в котором он фактически становился единовластным властителем, подле которого мы могли быть, разве что, как советчики и первые заместители, и лишь в этом случае он признавал наше право на жизнь.

Меня взбесило это письмо! Я считал, что полнокровная армия Алого Ордена сможет остановить любую силу, особенно обороняясь в цитаделях, абсолютно независимых от внешнего мира. Мы могли держать осаду десятилетиями, пользуясь современными технологиями и собственными знаниями, а поэтому, надеясь на помощь Великого Князя, я довольно резко отказал гонцу, отправив его восвояси.

14 ноября 1263 года Александр Ярославович, возвращаясь из Орды, почувствовал сильное недомогание и умер в городе Городце, расположенном на Волге. Смерть носила весьма загадочный характер, так как за день до этого без вести пропали четыре послушника Алого Ордена.

Данное происшествие насторожило меня и могло восприниматься только как вызов, брошенный хитрым Сетом мне лично. Дальнейшая жизнь подтвердила это.

Очередная поездка «по миру» летом 1264 года окончилась тем величайшим ужасом, который способен испытать только сильно любящий человек…

Пребывая в чрезмерной, опасной самоуверенности, я, во главе могучего отряда Алого Ордена, отправился в земли Новгородские, на границу с Литвой, где по уверениям нового Новгородского посадского Мстислава завёлся какой – то подозрительно сильный разбойник, который, как говорилось в грамоте, чуть ли не в одиночку мог разбивать многочисленные обозы своими тёмными умениями.

Ведун, обративший таланты свои во зло, был мне особенно противен (в чужом глазу занозу видим, в своём бревна не замечаем), а посему, несмотря на небольшую плату, предложенную за дело, пребывая в благостном расположении духа, я согласился выполнить заказ.

Приказав готовиться к отъезду поутру пятидесяти дружинникам Алого Ордена и десяти ведунам, которые входили в ту стадию обучения, в которой требовалась живая практика, а не голые теории, я пришёл в покои Каны, где застал свою жену в предельно расстроенном настроении, которое хмурилось из-за моего скорого отъезда:

– О, Гамаюн! – сказала мне моя возлюбленная половчанка со слезами в голосе, – я не вижу тебя долгими месяцами, сидя в четырех стенах, как пленница! Нет сил моих больше, дорогой мой муж. Совсем скоро зачахну.

Я улыбнулся, понимая, что виновен и действительно погряз в делах и заботах моей организации:

– Не грусти, Кана! – поспешил обрадовать я любимую женщину, – есть у меня предложение, от которого ты не сможешь отказаться. За детьми няньки присмотрят, так почему бы их красавице – матери, не сопровождать мужа в дальнем походе, как водиться у народа её? Наутро мы отправимся в земли Новгородские. И я приглашаю тебя с собой.

Что творилось в это время с взрослой, знатной женщиной, нужно было видеть. На целые минуты она превратилась в маленькую девчонку, которой неожиданно дали кусок сахара. Она пела и танцевала, а после, успокоившись, захлопотала по комнате, собирая нужный скарб.

Поцеловав Кану горячо в губы и оставив её одну, чтобы не мешать процессу сборов, я решил навестить и своих детей.

Полюбовавшись дочкой, понянькавшись с младшим сыном, я вошел в суровую, аскетичную келью Владимира, застав старшего сына за книгой.

Он коротко поприветствовал меня, встав на ноги и с достоинством отвесив земной поклон, и как ни в чём не бывало сел на своё место, продолжив чтение.

В этот момент я с ужасом осознал, насколько мало у нас точек соприкосновения и насколько я чужд родному сыну:

– Что читаешь, Владимир? – спросил я его подсаживаясь к нему на деревянные нары, застеленные тонким одеялом (предельную форму аскетизма требовала система тренировок, разработанная еще Ярополком, а потому, хоть старший сын и жил отдельно, к нему предъявлялись те же требования, как и к ученикам, живущим в казармах).

– Да вот, изучаю сочинения некоего Гермеса Герметиста о природе тёмных миров, соседствующих с нашим миром. Он говорит, что…

– Подожди… – несказанно удивился я услышанному, – когда это ты успел изучить язык древних? Это, вроде как высшая степень посвящения у нас в Ордене. Кто научил тебя?

– Сергий.

– Ну конечно, вариантов немного. Ох, плут. И много ли ты успел прочесть?

– Достаточно, отче. Прикажешь прекратить исследования в этих областях?

– Нет, отчего же. Коль ты нашёл способы получать оную информацию .выучив древний и сложный язык, то я не могу препятствовать этому, по законам образования, принятым в Ордене. Но почему именно эта тема?

– О, отец! Когда ты приедешь из нового похода, я смог продемонстрировать тебе и практическую пользу полученного знания! Дело в том, что можно создавать тропы в иные миры, темного или светлого порядка, откуда получать силы столь необычные, что…