Ведун поневоле

Разумеется, это были не оборотни, в отличие от которых пришельцы из параллельного мира были разумны и даже обладали магией, заглушившей костер. Воины – волки были примитивно вооружены массивными дубинами и большими, длинными рогатинами, а шерстистые, серые тела их покрыты кожаными, чёрными доспехами. Некоторые в когтистых, пятипалых руках сжимали и грубые щиты, напоминающие цельный срез большого дерева.

История, рассказанная Баиром перед началом похода, предельно устарела. Становилось ясно, что эти существа, воспринимаемые выжившими жертвами как странные, быстрые тени у костров, еще только протаптывали тропу в наш мир, являясь в астральном теле, что не мешало им забирать с собой одного или двух людей.

Теперь они стояли пред нами во всей красе, придя в подлунный мир, чтобы творить здесь свои порядки.

Ко всему прочему, волчьи люди, поражали ростом и размахом могучих плечей. Даже самый небольшой из стаи превосходил самого рослого и сильного нукера Джебэ в полтора раза своими исполинскими габаритами.

Стая весело подвывала, а в жёлтых глазах прирождённых убийц гуляли искорки веселого предвкушения убийственной потехи.

Тем не менее, волко – люди не спешили, и вскоре стало понятно отчего.

Гордый, седой, огромный вожак неторопливо раздвинул когтистыми лапами – руками своих товарищей, показавшись в свете гаснущего костра.

Размеры его потрясали, как и пренебрежительное отношение к оружию и доспеху, которого попросту не было при нём за ненадобностью. И среди рядов своих воинов он сильно превышал их параметрами тела. Что уж говорить про нас, маленьких насекомых на его пути?

Руками, как замерший истукан, я переставил Кану за спину сгрудившихся нукеров и смело вышел навстречу вожаку, установив с ним зрительный контакт.

Это был единственный доступный способ «общения». Иных инструментов коммуникации не существовало, ибо языки наших видов носили в своём основании совершенно разные принципы построения слов, а потому были принципиально не понимаемы.

В злобных глазах вожака я видел насмешку. Он презирал людей, но чувствовал во мне, необычную для обычного мирянина, скрытую силу, и, видимо следуя природной осторожности, толкнул, с лёгким рыком, двух ближайших оборотней мне навстречу.

Желая проверить нового противника, я обнажил ятаган, приберегая кинжал атлантов на потом.

Швырнув алый пучок энергии, сорвавшийся с моей руки, в морду первого волко – человека, я сшиб его с ног своей силой, которая оставила в воздухе дымный след от вспыхнувшей шерсти, который отметил короткий перелёт незваного гостя.

Под вой раненного зверя я увернулся от выпада второго и резнул лезвием по плечу агрессора, окропив клинок ятагана коричневой кровью. Пользуясь возникшим замешательством, я ловко зашёл ему за спину и врубил новый пучок алой энергии в основание толстой, бычьей шеи зверя.

Это, либо вырубило волко – человека, либо лишило жизни. В любом случае поверженный зверь опал, подмяв под своим весом большой куст шиповника.

До нашего сражения, гости из иного мира, находились в состоянии «естественного беспредела», оттого, что никто не давал им достойного отпора до сей минуты.

Осознав, что враг перед ним не обычный человек, вожак, могучим рыком отправил в стремительное нападение на меня еще троих собратьев, а прочих кинул в атаку на нукеров, воспрявших духом после моих побед.

Бой закипел.

Три волко – человека ринулись в атаку, приближаясь ко мне стремительными скачками сразу с трёх сторон.

Любо дорого было посмотреть, как под звон металла они стремительно сокращали расстояние до цели! Однако я не стал дожидаться слаженного удара тел, весивших никак не меньше пятнадцати пудов.

Выждав момент ,когда движение воинов стаи станет необратимым, я попросту телепортировался к вожаку (этот процесс получался у меня все лучше и лучше, и откровенно «подсаживал» на это древне колдовство), и под хруст ломаемых костей, раздавшийся за спиной и исходящий от разумных оборотней, столкнувшихся друг с другом, я, что было сил всадил свой клинок в живот вожака, погрузив широкое лезвие ятагана по рукоять.

По моим расчётам такая рана свалила бы и лошадь с ног, но передо мной была не лошадь…

Могучий удал лапой, погнув старый, пластинчатый доспех, который я предусмотрительно надел перед боем, швырнул меня вглубь чащи, больно приложив о ближайшую берёзу.

Из меня мгновенно выбило весь дух, и я упал, раскрывая рот как рыба, силясь вобрать спасительный воздух в ушибленные лёгкие.

Ушиб был страшен, однако продолжать бой было необходимо. Сказывалось волнение за Кану. Если бы я отказался от дальнейших действий, нас двоих ждала бы неминуемая смерть.

Пошатываясь, я поднялся на ноги и был вынужден немедленно отпрянуть в сторону, ибо следующий удар когтистой руки подоспевшего вожака вырвал целый кусок древесной плоти из толстой березы, где секундой ранее была моя голова. Ятаган отлетел в сторону и затерялся в траве.

Обескураженный такой ситуацией, я рванул из ножен Кладенец, обнажая кинжал Сета. Не зная как им пользоваться, только для того, чтобы выиграть время, даже не стремясь реально пырнуть волко – человека, я наотмашь резанул клинков воздух, тщетно стараясь устрашить раненное создание.

Что произошло, я понял не сразу. Моя энергия, вырвавшаяся из души, влилась в клинок, усилившись стократно. С гудением, полоса серого света, сорвалась с лезвия, рассекая туман, располовинивая тело оборотня и толстое дерево за спиной, после чего скосив до кучи несколько кустов шиповника, утихла сама по себе.

Вожак и не понял, что мёртв. Лишь последующий, мощный скачок в мою сторону разделил туловище на две половины, которые рухнули в разные стороны, окропив все зловонной, коричневой кровью.

Когда столь страшную гибель своего вожака осознали прочие гости из иного мира, они, воя на разные голоса, бросились в рассыпную, по – настоящему растворяясь в густом тумане (то бишь переходя в свой мир по натоптанной тропе, которая стремительно закрывалась с гибелью их вожака).

На поляне остался лишь я, Кана, Джебэ и еще тройка нукеров, переживших нападение.

К чести монголов, надо сказать, что их старания были не безрезультатны. Помимо вожака, одного убитого в затылок волко – человека и одного, погибшего при столкновении, поляну украшали еще четыре изрубленных, шерстистых тела, павших от сабель нукеров.

– Обычные мародеры, – сплюнул я свою и чужую кровь, прерывая опасную тишину, которую нарушали лишь лёгкие постанывания и хрипы умирающих, – ничего страшного!

– Кху! Кху! Кху! – кратко и радостно поприветствовали дорогую победу благодарные мне нукеры.

Данная история имела и дальнейшие неприятные последствия, в которых, впрочем, можно было отметить и позитивную сторону.

Начну с хорошего.

Схрон волко – людей, организованный в яме, мы нашли очень быстро, неподалеку от нашего лагеря. То ли разумные волки не успели переправить часть богатств на свою сторону, то ли в их мире они вообще не имели цены, но богатые россыпи серебра, злата, украшений и кубков заблистали под светом луны, едва мы сорвали ветви, прикрывавшие вход в берлогу.

Этого должно было хватить на первые расходы ордена, но тут я вынужден перейти и к негативной части последствий:

Найдя заветную, волчью яму с кладом, я был еще полон сил, но на всякий случай решил изобразить приступ тотальной немощи. Внутренним взором я чувствовал странные раскаты эмоций, проходящие по кристаллам монголов. Поэтому, еще во время поисков выстроил дальнейшую линию поведения.

С картинным стоном, которому мог бы позавидовать любой артист, я осел у ямы, добавив ток крови в разодранный ударом лапы бок. Получилось натурально. Скомкав пучок травы, я, не глядя на людей Джебэ, принялся медленно разжевывать стебли травы и закладывать зеленым месивом длинные порезы.

– Брось меч, урусут, иначе твоя женщина отправиться к праотцам! – раздалось у меня за спиной, обнажая вероломное предательство.

– Это тебе Баир приказал, Джебэ? Когда обнаружим клад волков, пустить нас под нож, объяснив нашу гибель отгремевшим сражением? На фоне избавления от такой беды, как гости с другого мира, Баир, не смотря на мою гибель, явно бы заслужил похвалу ханов и остался бы при серебре. Хитро.

Я медленно встал и обернулся, чтобы оценить ситуацию.

Три монгола, оставшихся в живых, натянув тугие луки, спереди плотно обступили своего десятника, в руках у которого, с зажатым грязной ладонью ртом, смирно стояла Кана с саблей у горла, прекрасно понимая, что при такой ситуации важно не спровоцировать захватчиков.

– Джебэ! Полно тебе! – начал я переговоры, чтобы потянуть время, – давай разделим серебро, и каждый поедет своей дорогой! С такими богатствами тебе не стоит больше нести службу в отдаленном лагере. Ты стар, Джебэ! И тебе нужно обеспечить безбедную старость.

Десятник расхохотался:

– Ничего ты не понимаешь, урусут! Верность не покупается. Баир мне, сироте, что отец и брат в одном лице! Не твори глупостей. Положи меч. И стой на месте.

– Зачем? Вы все равно убьете меня и моих друзей в лагере. О пленении не может быть и речи. Я чересчур опасный свидетель! К тому же, своим поведением вы нарушили священную Ясу Чингиз-хана, умертвив обладателя золотой пайцзы! Вы будете прокляты до конца дней своих.

– Мы итак прокляты, Урусут! Дела, творимые нами, против врагов и друзей, давно выстлали нам дорогу в ад. Гоги и Магоги ждут нас, чтобы до конца вечных дней наших варить в котлах, и я…

Джебэ сделал классическую ошибку многих злодеев, а именно добавил чересчур много пафоса, в прощальные речи, что заметно удлинило их. Стрелять, рубить и жечь нужно сразу, не медля. В этом профессионализм убийцы. Ни смотря на опыт воинов, передо мной стояли сущие дилетанты в деле заказных убийств, которые, к тому же знали, с кем имеют дело, и что я заранее просчитал их поведение, имитируя слабость.