Шип и хаос. Факультет отверженных

Мы вылетели в коридор под дружные крики соседок:

– Давай! Кирсти! Так её!

Поддержка меня вдохновила. В пылу борьбы я не заметила, что по широкой галерее шли двое людей, к чьим ногам мы с визгами и повалились.

– Признай, что проиграла, белобрысая! – торжествующе провозгласила я, снова оседлав притихшую нахалку. – Дикий Шип всегда побеждает!

– Кирстен Шип! – Точно ведро ледяной воды вылили за шиворот, так прозвучал знакомый мужской голос.

Я вскинула голову, успевая рассмотреть красотку-стихийницу в элегантном вечернем наряде, с идеально уложенными белокурыми локонами и скучающим взглядом. Элизи, кажется так, звали любовницу Гастона Эссара, смотрела на нас с досадливым недоумением.

Мы замерли на полу перед самим предателем Эссаром. Приталенный, с серебряными пуговицами, тёмный сюртук плотно облегал высокую, стройную фигуру, подчёркивал широкие плечи и несгибаемую прямоту мужественной спины. Он выглядел словно завсегдатай светских вечеров столичной аристократии. Стало ясно, что вместе с Элизи они провели ночь вне стен корпуса.

– Привести себя в порядок и немедленно в мой кабинет. Обе!

За внешним холодом декана бушевала настоящая ярость. Мой дар помог ощутить это пламя. По спине предательски поползли мурашки, и задрожали колени. Собственный огонь сжался в груди до маленького, тугого шарика, мешавшего дышать.

Я внезапно осознала, что сижу в одной ночной рубашке, растрёпанная и разгорячённая потасовкой. В душе заворочалось что-то похожее на стыд. Так непривычно и неожиданно.

Какого демона Эссар смущает меня?!

– Давно пора усмирить этих диких девиц, – фыркнула Элизи, кутая обнажённые плечи в тонкий, воздушный шарф. – И как ты терпишь этих несносных животных?

Гастон Эссар резко развернулся на каблуках и не оглядываясь пошёл прочь, только бросил сквозь зубы:

– Позволь напомнить, что я один из них, Элизи. Идём, я отдам бумаги для Америуса.

«Сама ты животное! Ещё и со слабой магией», – со злой обидой подумала я, сверля взглядом затылок Элизи.

Перед глазами ожили образы, которые я никак не могла видеть, но воображение дорисовало всё в самых ярких красках: Гастон сжимает в объятиях белокурую красавицу, впивается поцелуем в пухлые губы, толкает смеющуюся Элизи на стол, откуда предусмотрительно убраны бумаги и карандаши…

– Дрянь! – Кулаки сжались сами собой.

Я не сразу вернулась к реальности. Наставница замешкалась, пока надевала халат: выбежала из комнаты к окончанию событий. Поджав губы, Урса за руки повела нас в спальню.

– Взрослые девицы, а что творите?!

Урса покачала головой, рассаживая меня и Илму по кроватям: оставалось подчиняться и молча сжигать соперницу взглядом. Будет мне ещё иллюзорных чудовищ подкидывать!

Наставница встала между кроватями, словно секундант перед дуэлью. Я читала о поединках, когда опекун научил меня складывать буквы в слова. Он всегда поощрял мою тягу к книгам. Так я о многом узнала. В том числе и о дуэлях между аристократами.

– Сейчас приведёте себя в приличный вид и пойдём к господину Эссару. Что за кошка между вами пробежала? – поинтересовалась Урса.

– Новенькая накинулась на меня. Я тут ни при чём! – вздёрнув носик сообщила Илма. – Она хотела натравить на меня иллюзию! Я проснулась, когда новенькая шарила у меня в тумбочке. Воровка!

– Верно, тебе показалось со сна, – покачала головой Урса.

Илма надула губы, миловидное лицо некрасиво скривилось.

– Так стыдно перед господином деканом. Какой позор! – нарочито громко взревев, она упала лицом на подушку.

Я на миг забыла о негодяе Эссаре и, распахнув глаза, уставилась на Илму – чуть не задохнулась от возмущения.

«Спокойно, Дикий Шип, спокойно», – я сделала несколько медленных вдохов. – «А чего ты ожидала от тюремной крысы?»

9

В Академии неизбежно наступал новый день. Декан велел привести себя в должный вид, перед выволочкой. Этим мы и занялись.

Одевшись, Урса подгоняла всех, призывая подниматься, чтобы всё успеть. В корпусе отверженных даже умывание проходило по строгому графику.

– Встаём, галчата! Скоро очередь мальчиков. Не успеете – пойдёте на завтрак немытыми, нечёсаными, – бодро командовала Урса, успевая сказать несколько слов каждой из подопечных. – Растолкайте Жюли, пока мы с нашими драчуньями у господина Эссара. Зоуи, ты опять не постелила покрывало. Поторопитесь!

Как ни была я поглощена мыслями о визите в кабинет декана и злостью на Илму, но одеваясь поглядывала по сторонам. Для пленницы Академии магии важно понять, что из себя представляет окружение и уклад жизни. Сейчас я никому не доверяла. Особенно после выходки ревнивой сокурсницы.

Ничего же не сделала! Подумаешь, булочку съела!

Девушки-тени, которые вчера не проявили никакого интереса к новенькой, оставались молчаливыми и безучастными. Они выполняли все необходимые действия, походили на живых людей, только на бледных лицах ничего не отражалось, а взгляды были опущены.

Почему у них пустые глаза и кожа с фиолетовым оттенком? Совсем как у наставницы. Урса всё же больше похожа на человека, а эти словно механические куклы.

Я не понимала, что с девушками не так, неправильно. Загадка отзывалась в душе смутной тревогой. Будущее слишком непредсказуемо. Вдруг и меня ожидает нечто подобное?!

Вспомнив о ключе, я поспешила убедиться, что безделушка всё ещё висит на шее, а не потерялась во время потасовки с Илмой. Когда-то давно я позаботилась о крепком шнурке для своеобразной подвески, а опекун зачаровал верёвочку.

У меня не осталось других ценностей, которые связывали бы с прошлым. На миг я погрузилась в тягучее болото сожалений, но немедленно отбросила вредную жалость к себе. Я не опущу руки и не смирюсь.

– После завтрака собираемся в зале для турниров, – строго сообщила наставница.

Минуту назад Урса напоминала озабоченную и заботливую мать большого семейства, а теперь в голосе появилась сталь: никто не увильнёт от неприятных обязанностей.

Она осмотрела комнату и лично сдёрнула одеяло с заспавшейся студентки:

– Жюли, поднимайся! Ночь для сна. День для работы.

Жюли так и лежала, свернувшись калачиком и обхватив худые плечи руками, но не спала. Под покрасневшими от слёз глазами залегли тени, губы были искусаны в кровь.

– Господин Эссар снова не соблазнился на рыжулю-красотулю, – нарочито громко пропела Илма, уперев кулаки в бока и стреляя глазами в сторону Жюли. – У декана есть настоящая женщина. Госпожа Элизи такая красавица! Зачем декану жалкое подобие.

На неё тут же зашикали со всех сторон:

– Прикуси язык, змеюка.

У меня сердце сжалось от жалости. Следом в груди вспыхнуло негодование.

Жюли бегала к Эссару, а он провёл ночь на балу с белобрысой стихийницей. Неужели это так расстроило девчонку? Что этот негодяй сотворил с ней? Чем привязал к себе?

Я не верила, что студентка по собственной воле рвётся ночами в апартаменты декана. В моём воображении комнаты, где жил Эссар, сияли роскошью и излишеством. Предатель Гастон виделся развязно возлежащим на подушках, расшитых золотыми нитями, и свысока взирающим на хрупкую, дрожащую Жюли. Она, бедняжка, стояла в одной ночной рубашке, босая и переступала с ноги на ногу. Один повелевающий жест и…