Сибирские светлые иные: сборник. «Чувства, Энрике и Тиль», «Василий и Анастасия: история любви и смерти», «Песнь Химауры и Осени»

– Тебя надо бы вытащить из затеи стройки, но это вряд ли. Уже в голове заложено… А зачем я сюда явился, это мое личное дело, понял? Я не буду вдаваться в детали, но раз уж здесь биться бесполезно, можно будет пустить по Ангаре Светлое Начало. – Олег кашлянул в кулак. Стас поглядел на Гвелда в упор. Он понял со скрипом, что перед ним – Учитель. Который может многое дать понять. Чудовищное Солнце все сияло в небесах, небо дрожало и мерцало, звуки растягивались. – Тем более я знаю тебя всего ничего… минут десять, а то и меньше.

– Олег, а почему ты не хочешь найти себе девушку? Вон их сколько на стройке! Большегрудые, красивые, говорливые и голосистые! Выбирай, не хочу! Неужели ни одна не нравится? Вот у меня есть. Ты же красивый, как Аполлон!

Глаза Олега дико блеснули.

– Мне это надо?! А тебе зачем?! Все они как одна состарятся и умрут! А ты жить продолжишь, если, конечно, не навернешься здесь или какой – нибудь дурак не прибьет шутя. Вы же все молодые и глупые, энтузиазм и дурь в голове! Люди не знают, что мы Иные. Не такие как все. Вон они, радуются стройке, а вот Роза Ветров рассчитана в корне неверно! Я не удивлюсь, если молодежь на берегах Водохранилища построит заводы. Тогда не жизнь будет, а сплошная «сказка», при неправильных расчетах – то… Местность тоже выбрана неверно. Такое впечатление, что авторам проекта вообще плевать: собрали народ и поехали. Молодость буйна и зелена, вот и понавезли сюда девиц! Позорно! – Олег сплюнул на пол. – ДЕВУШКИ НА СТРОЙКЕ НЕ В МОЕМ ВКУСЕ!!! Я люблю ДРУГИХ, ТИХИХ И НЕ БОЛЬШЕГРУДЫХ! И не надо думать, что если они с Волги или с Дона и Кубани, то хорошие! Очень давно нет у меня прыти молодежной, все сгорело, я дядя… и даже больше. Все выгорело в свое время. Кстати, а сам ты что будешь делать, когда Братск построят?

– Буду жить со своей девушкой, деток родим, буду деньги зарабатывать и стану Героем Социалистического Труда. Все равно здесь нет Иных помимо тебя, Аренский. Я хочу писать картины, но не такие, кои мы видим обычно. А по – своему.

Олег усмехнулся горько и зло:

– Ты НЕ БУДЕШЬ жить со своей девушкой, не будешь писать картины и Героем не станешь. Потому что ОЧЕНЬ СКОРО ВСЕ ЗДЕСЬ УМРЕТ, природа утонет НАВСЕГДА, и о былой красоте останутся лишь воспоминания. Ты СЛИШКОМ молод и глуп, Станислав, и все лелеешь иллюзии о том, что в 20 можно и жениться, и детей родить, и работать там, где хочешь… Будь моя воля, я бы остановил безумие, творящееся здесь. НИЧЕГО У ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ!!! Иллюзии выкинь! Ничего, кроме горя и вреда здоровья эта стройка не принесет, и особенно заводы. МНОГОЕ ТЫ ЕЩЕ НЕ ПОНИМАЕШЬ.

– Я не знаю, чем все это кончится. Но ты знаешь, что в последнее время здесь оборотни появились? И что появилась шайка в палаточном Братске, ворует все! Это зеки, двадцать уродов, и никто не знает, что с этим делать. Расстреляют наверное потом, и все. А оборотни просто чувствуют надвигающуюся Тьму, идущую от приехавших, и им ничего не остается, как защищаться. Здесь Тьма настанет, если половина народа будет перекусана!

– А знаешь кто это? Несчастные жители уничтоженных деревень!

– Они в Сумраке воют на чудовищное Солнце, люди их не могут услышать. Темные понимают, что творится нечто страшное. Темных – шаманов, колдунов, и прочих, – выгнали насильно с насиженных мест. Они подадутся на ГЭС, и многих заставят служить себе.

– Хорошо, что хоть это ты понял! Они выживут при затоплении, после начнут мстить.

– А то что на чужом несчастье свое счастье не построить, это еще мне мамка говорила. Когда горели дома, многие отказывались покидать их и погибли.

Гвелд – Олег был ошарашен. Хотя САМ он не ожидал такого поворота событий, и фраза про выживание при затоплении вырвалась совершенно неожиданно. И он понял окончательно: хоть природа пока здесь девственна и чиста, Зло УЖЕ поселилось в этих местах, с приходом чужаков. И он, сжимая кельтский амулет, поклялся глушить людскую слепоту. Люди думали, что природа ничего не чувствует и не понимает. И потому все можно громить и перекрывать. Какая глупость! Гвелд глядел на сородича с укором и не верил.

– Как бы воды Ангары не расшумелись… – мрачно произнес он. – Зло погубит своих же создателей. И строители перегрызутся между собой. И дети девиц будут и радоваться, и плакать, только будет слишком поздно. Смерть, невидимая, с появлением заводов поселится в этих местах, и начнет косить любого, не сразу, а постепенно. Это и явится расплатой за гордыню и слезки местных жителей. А я буду бороться за Добро, и искать единомышленников. Я не трону в этих местах во время стройки ни одного оборотня, ни одного вампира, ведь они не виноваты ни в чем!!! Темные Иные имеют право на месть, поскольку люди насильственно вторглись. Я знаю: меня никто не услышит здесь, из людей, а вот Иные поймут. Просто я не могу поступить иначе…

– 10-

Оборотни действительно стали в скором времени (когда стройка шла полным ходом, но Ангара еще не перекрывалась окончательно), стали шастать не так далеко от палаточного Братска, наводя ужас и страх на приезжих. Многие видели грибников неподалеку от Старого Братска, который еще принимал народ и детей, родившихся на стройке… но никто даже и не догадывался, КТО эти грибники. Мужики как мужики, парни как парни, что им делать, раз гонят с насиженных мест? Разве благо это – жечь деревни и рубить прекрасный лес? Нет. Олег уже был на стройке века несколько лет, и ситуация для него только ухудшалась, хотя он давно плюнул на отношение к себе. Стас и вида не подавал, что дружит с ним. Олег по – прежнему плевался от молодежи и ругался с начальством. Его не слышали. Уже после переселения местных туда, где власть ткнула пальцем, всем было плевать на их мнение и то, что на таких местах, на бараках, ничего и посадить – то было нельзя – камни одни!!! Не привыкли крестьяне так жить.

Оборотни наблюдали за строительством прорана на Ангаре и думали, что можно сделать с этим. Комиссии по строительству приезжали проверять, что делается на стройке, Олегу на это было до лампочки. Плюс нашлось несколько Светлых Иных, понимающих, что перекрытие Ангары приведет к катастрофе. Были случаи, что девушки сами лезли к Аренскому, он же их посылал довольно жестко: не надо искать приключений! Лезли в палатку, даже прикалывались – подбрасывали белье, например бюстгальтеры. И даже пытались своих детей показывать позже от кого – то. Это Аренского бесило еще больше, и в гневе он был страшен. Гвелд смотрел на каждую искательницу секса как на дуру, у коей просто еще ума нет, прожигая ледяным взглядом. Делал лицо кирпичом и по – прежнему держался отдельно от большинства. Но ждал день, когда свидится с новым воплощением Анастасии – девушки, жившей аж в самом начале девятнадцатого века и покончившей с собой из – за того, что ее насильно выдали замуж за барина. Тогда Гвелд сам от горя чуть руки на себя не наложил и в результате ему предсказали возвращение Насти через двести лет… И Олежа ждал, терпя все…

Один раз в жаркий день он домечтался до таких пределов, что к нему в палатку вплыла аж душа погибшей возлюбленной, и, поначалу улыбнувшись, а после, сдурев от радости, он обнял ее и принялся наслаждаться, лаская как умел, жадно слив уста с ее губами, и бедному парню все было мало… Душа кельта пела и плясала, он осторожно, словно вазу, обнимал девушку, сжимал в обьятиях, очень жалея, что это всего лишь мираж, мечта, пери в советском бежевом платье… Да, прекраснее ее не было никого на свете, и юноша в результате просто с тормозов слетел, не в силах себя контролировать… Готова горела, желание вскипятило кровь, по телу разлилась сладостная нега… Настя была живая, теплая!!! Но в другом платье, чтобы, наверное, Олег привык… Прикосновения Насти обжигали как электрический ток, и от этого становилось еще приятнее… Она утешала несчастного, лежа рядом, гладила его, заплетала косицы, целовала и говорила, что видит всю его жизнь в Новом Братске как на экране, что он будет сильнее всех в городе, что пророчество сбудется… Но сейчас Анастасии позволено было находиться на Земле совсем недолго, и только в ТАКОМ виде. Олег Аренский узнал свою милую, почувствовал, и сначала просто обалдел: ТЫ ВЕРНУЛАСЬ!!! ТАК ОСТАНЬСЯ!!!

Никто, кроме него, душу самоубийцы не видел, и отлично… Видимо, на том свете девушке разрешили помочь жениху. Внутри парня все горело от невыразимого счастья, и знал он: недолгой будет эта встреча, и Насте будет пора назад, к мертвым. И ужасало строителя – Иного, что это всего лишь мираж, мечта, душа… Обнимаясь в советской палатке, ласкаясь, целуясь как заведенные, Настя и Гвелд забыли обо всем – что на берегу есть люди, семьи с детьми, что любой может из любопытства заглянуть и рассмеяться… Им было просто плевать… Они словно оказались в другом измерении. Но никто бы их не увидел при всем воображении. Только время было другое – СССР… Олег обнимал возлюбленную, и из его глаз текли горькие слезы, а Настя знала – это все не зря он терпит, а ради нее, и сказала она Иному, что станет в будущем равной ему по силе, только нужно еще подождать, так как не прошло еще два века… «Ты станешь величайшим магом, и никто с тобой больше не сравнится, Энрике – Гвелд… Забудь о издевательствах и насмешках, возлюбленный мой, мы еще встретимся»… Как ни странно, после такой разрядки Гвелду стало гораздо легче… Но пришло время расставания, и Олег крепко сжал руку девушки, но силы были не равны… Душа медленно но верно уходила, и на лицо Аренского снова пришла маска равнодушия, а сердце колотилось как бешеное, голова болела от немыслимого количества гормонов и адреналина… А после он видел, как Настя – крестьянка медленно вошла в воды Ангары, и вскоре ее голова скрылась под водой, как положено самоубийце.

И Олег рухнул на горячий песок, потеряв сознание от усталости… после, как очнулся, вышел на жару, оперся рукой о палатку и наблюдал за людьми… Увидел он и старую баржу на Ангаре, которая медленно и величаво плыла куда – то в неизвестность… Ржавая, как временные прослойки в веках… А дети резвились и пищали, девушки плескались в Ангаре, смеясь и маня парней. Для Аренского это все было смешно и горько… он был не из их круга, и мерзки были ему собравшиеся… Потом юноша один раз прикатил откуда – то велосипед и глубоко задумался, сидя возле той же палатки… Ему среди всех было невыразимо скучно, тошно, и горько оттого, что многие строители ничего из себя не представляют. Вроде бы в тот же день к нему несколько девиц и полезло в палатку с надеждой позаниматься сексом, и зашипел Олег, отшвырнув лифчик куда – то в кусты: «ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ, МНЕ НЕ НУЖНЫ ЖЕНЩИНЫ!!! НАДОЕЛИ ПОДСЫЛАТЬ В ПАЛАТКУ ДВА ВАГОНА ДЕВИЦ МНЕ! СРЕДИ НИХ ВСЕХ НЕТУ ТОЙ! ЯСНО – НЕТУ»!!! И чудовищен был в тот момент взгляд Энрике, коим убить было можно… Золотые волосы сияли холодным огнем. «НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО Я НОШУ КОСЫ И ВОЛОСЫ, ЭТО НЕ ЗНАЧИТ ЧТО Я НЕНОРМАЛЬНЫЙ, ЯСНО?! ПОВЕРЬТЕ, ТА ДЕВУШКА, КОТОРУЮ Я ЖДУ, НАМНОГО ЛУЧШЕ… ЭТИХ… ДЕВУШЕК… ОНИ ВСЕ ДЛЯ МЕНЯ КАК КРАШЕНЫЙ ЗАБОР… ЗНАЕТЕ ЧТО, ШАКАЛЫ, ВАМ БЫ ЗАМОЛЧАТЬ НАКОНЕЦ, ОТРАВЫ БЫ ВАМ… ДА ПОБОЛЬШЕ»! Как в воду глядел… по поводу отравы, хотя и ляпнул такое в состоянии аффекта. Многого он там наговорил еще, но от него отстали. А новый образ Анастасии никак не выходил из головы. Народ веселился на побережье.

В то время молодые строители стали становиться жертвами Темных. Как и говорил Стас, в лесу недалеко от палаточного городка и Старого Братска стали находить убитых изуверскими способами… Нашли сначала обреченную умирать молодую девушку, чьи раны были несовместимы с жизнью. След от когтей на животе и на горле напоминал медвежий, и волчий одновременно. Оставалось только догадываться, КАКИХ размеров было животное. В другой раз нашли на полянке парня с разорванным горлом и без кисти руки. Кто на него напал, оставалось загадкой. Начальники стройки лишь руками разводили и не знали, что предпринять. Кроме трупов, от твари не оставалось никаких следов, даже запаха. Как будто что – то налетало из ниоткуда, убивало и исчезало вмиг. Несмотря на это, молодежь все равно ходила гулять, и иногда никого не трогали.

Даже все привычные звери куда – то попрятались. Стихли птицы. Само плато словно почувствовало, ЧТО с ним хотят сделать строители. И только оборотни в образе нереальных размеров волков и медведей еще ближе подбирались к палаткам, выжидая, съедая еду для собак и пойманную рыбу… Мстя за поруганную местность и за сожженные родные деревни… И один раз Олег со Стасом лицом к лицу встретились с таким Темным – убийцей.

Они гуляли недалеко от палаточного городка, и неожиданно в радиусе в двадцать метров они услышали истошный вопль какого – то парня, потом он сразу стих, и вслед разнесся леденящий душу рык. Вот и все, опять кого – то убили. Энрике – Олег даже бровью не повел, но вот Стас едва не обмочился от страха. Нырнув немедля в Сумрак и рассекая магией пространство, Светлые выскочили на простого мужика средних лет, который стоял рядом с несчастным убитым, вытирал окровавленные руки и смеялся, хищно оглядываясь. Он был явно счастлив и намеревался убивать и дальше. Заросший щетиной, немытый, в нестиранной одежде, он воскликнул: «Ну вот еще один чужак сдох, так вам и надо, вандалы! Умрите все!!! Понаехали сюда и только и делаете, что разрушаете фауну, все собрались затопить! Вы убили мою мать, разрушили родную деревню, еще радуетесь и размножаетесь! Не будет вам счастья»!

Олег Аренский поднял руку и в его ладони появилась молния, полыхнула Светлая, чистейшая аура Архимага, и это заставило Темного замолчать. Он вытаращенными глазами глядел на кельта, не зная, что и предпринять. Стас тоже оторопел. А Гвелд ясным голосом крикнул:

«Остановись, оборотень, Темный Иной! Я Гвелд, Воин Света, и ты не можешь меня тронуть! – и Энрике кинул в сторону Братска файербол, опалив траву так, словно метеор пронесся. В другой руке кельт сжимал свой древний амулет – крест своего народа. – Я и мой собрат пришли с миром сюда, мы не причиним тебе зла! Мы не будем тебя убивать за то, что ты лишил жизни строителя! Выслушай»!

Оборотень сначала, видимо ничего не поняв, яростно глянул на обоих. Станислав вздрогнул: СТОЛЬКО ненависти и злобы было в глазах местного, что и воевать тут было бы глупо. Страх подкрался к горлу. Губы грибника были измазаны кровью. И Темный заговорил:

«Тогда послушай меня, враг, Гвелд, и ты, юный Светлый! Я имею право убивать этих приезжих людей, выродков, коих еще земля носит, к моему изумлению! И буду дальше убивать, поскольку они все явились в наш край без разрешения! Они сжигают наши деревни, села, рушат, громят, как в войну немцы! Свалились как снег на голову! Они, эти молодые варвары, сожгли мою деревню, и моя престарелая мама сгорела заживо, не пожелав уезжать, в подвале заперлась! Они убийцы! И ты вот со своим юным другом с миром пришел, а почему тогда живешь в городке варваров и строишь Братскую ГЭС?! Как это обьяснить?! Отвечай, Светлый! Почему ты с ними?! И как после гибели матери я должен себя вести, Гвелд?! Кто дал право этим людям, Смертным, рушить чужое, уничтожать памятники архитектуры, вековые постройки, и вдобавок считать, что с них все и произошло на этой земле?! Отвечай! Раз ты там живешь! Мы вам ничего не сделали, вы все отняли! Знайте оба: за горой собрались все недовольные нелюди, мы будем крушить ваш городок до тех пор, пока все не уберутся, хотя бы для начала по – хорошему… Я теперь бездомный, варвары спалили мою деревню! Хоть я и оборотень, я хочу жить спокойно, а не там, где ваше начальство пальцем ткнуло – мол переезжайте туда и туда! Подумайте оба, если бы к вам так явились и все забрали, что бы вы сделали? Посмотрел бы я на вас… когда кто – то бы на костях ваших родных прыгал и радовался! Строя счастливое будущее на чужом горе… Вы бы пошли защищать свой дом от гнид! Твари! Только и умеете, что жечь и смеяться»!

Несмотря на то, что это был враг, Гвелд отлично понимал его. Потому что кроме этого оборотня тысячи жителей потеряли почву родной земли, будущее и надежду жить дальше. Знал он, что на счету молодых строителей – коммунистов полно самоубийств, горя и прочих кошмаров для местных жителей. И Архимаг опустил руку и сказал очень спокойно:

«Я полностью с тобой согласен, Темный собрат. Ты абсолютно прав. Люди причинили страшное горе этой земле, и отравили радость местных деревенских и сельских жителей своей алчностью! Я бы сам не стерпел такое! Поскольку считаю выродками всех тех, у кого совесть начисто атрофирована! Да, я против затопления, поскольку мне заранее известно, ЧЕМ все это обернется. Всем, кто прилагает и приложил усилия к расчистке будущего ложа Водохранилища, и кто будет прилагать, разрушать, грядет ТАКАЯ расплата, что и врагу не пожелаешь… я знаю это уже давно»… – и даже поклонился в знак уважения.

Темный Иной сменил яростный взгляд на спокойный, а потом глянул на кельта с уважением. Отошел от убитого строителя. И снова начал говорить…

«Под воду уйдет 130000 гектаров полей и пастбищ, участок железной дороги с мостом через Ангару, 238 больших и малых селений, Старый Братск и сорок миллионов КВМ прекрасного леса. Строители уничтожают многим самое дорогое, и Высшие Силы их очень жестоко накажут за такое! Наши поселения здесь четыреста лет стояли, и никто ничего не трогал! А тут какие – то пришли и все за нас решили, не спросив»!

Гвелд снова кивнул, а Станислав стыдливо опустил голову. Он понял, что своим слепым энтузиазмом просто оплевал всех тех, кто жил до роковой стройки в этих местах.

«Ваших архитекторов и проектировщиков покарают Боги, и правы будут! Вы словно испанские конкистодоры в Америке, пляшете на костях! Как бы на своих гробах плясать не пришлось! На чужом горе не построишь счастья! Святое дело – защищать Родину от вандалов, кем бы они ни были и сколько бы им не было лет… Хорошо что у тебя совесть есть, Гвелд, Светлый».

«Я на твоей стороне, собрат Тьмы. И потому никогда не остригу свои власы и буду молить Богов о моей защите в этих оскверненных местах. – Энрике положил руку на сердце. – Я обещаю, что буду искоренять вандализм здесь, я сделаю все, что в моих силах! На самом деле правда моя в том, что я приехал сюда вовсе не ГЭС строить, а обрести то, что потерял много лет назад, снова радоваться! Но не постройкой нового Братска, а личным… Мне плевать на строителей, я не рушу ничего, не жгу и не хаю местных. Они, строители, мне противны! Я пущу в Новом Братске Светлое Начало, любой ценой»!

«Золотые слова твои, Гвелд! Но мы, Темные, также будем отстаивать свою правоту любой ценой. Убийствами, внедрением своих на эту стройку. Люди нелюдям не указ, вот так! – и Темный сильно пинанул труп. – И нечего соваться не в свое дело! Ты никак не сможешь пустить здесь Светлое Начало, тебя никто не поддержит, потому что у строителей в голове ложное Светлое Начало в виде электричества и плотины, и бороться с тупостью бесполезно, только Силу и Кару они поймут! И Смерть их может остановить хоть как – то, только убивать осталось»…

Стас еще крепче сжал руку друга и не отрываясь смотрел на Темного. И выдал свое:

«Я на стороне Олега Аренского, Гвелда! Я буду его поддерживать! Хоть я и ехал сюда строить плотину, но встретив его, прозрел и буду поступать по – другому! Только обещай, что не тронете меня»!

«Мы убиваем только вандалов, Светлый. А ты, Гвелд, в благодарность за понимание и сочувствие можешь поговорить насчет стройки с Богами на реке Ангаре. Они очень часто здесь появляются, только люди их никак не могут видеть. Чувствую, что нашу Хозяйку тоже стройками доконали»!

У Олега Аренского глаза вылезли на лоб. Он опешил:

«Хозяйку? Какую Хозяйку»? – еле проговорил он.

«С первой зарей приходи на Ангару и все сам увидишь! Настрадалась она от строек»!

«Я УВИЖУ САМУ АНГАРУ»?!

«Да».

Стас оживился:

«Ух ты! Я с ним пойду»!

«Нет! Ты не пойдешь, тебе нельзя, ты слишком слаб»! – холодно урезонил его Гвелд. А сам вспомнил, как Темные ему перед инициацией наобещали нереального секса с богами. И теперь ситуация аналогична: он сам увидит живых Богов этого края! По – настоящему! Вот это сюрприз! Чем все кончится? И может, именно эта встреча поможет пустить Свет на сибирской реке?

– 11-

В пять утра Гвелд тихо покинул палаточный городок и отправился непроходимыми путями к Ангаре, через реку Вихоревку. На Вихоревке он долго рассуждал, что будет дальше, когда Боги явятся сами… Но и сам боялся… Листва и ее шелест успокаивали парня, а он шел и шел, вдыхая сосновый запах… Он оделся в свою обычную синюю с полосками рубаху, взял с собой гитару, чтобы ублажить богов, и распустил волосы в знак мира. Олега всего колотило от волнения и незнания. Кто там, у реки, окажется? Может старуха с волосами седыми до земли, или девочка? Или девушка? Все – таки надо постараться не ударить лицом в грязь. Невольно Аренский вспомнил тот переломный день инициации. А что теперь будет? И юноша был явно не готов к такому шагу – встрече в Богами. Одно дело – Иные, и совсем другое – более Высшие существа! Мороз продирал до костей от страха, ладони покрылись холодным потом, а в голову вихрем ударили гормоны. Кожа на какое – то время потеряла чувствительность. Ветви хлестали по лицу. А Гвелд, невзирая ни на что, все шел и шел, повторяя одно и то же, как заклинание: «Я НЕ ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ЗЛА, АНГАРА, Я С ДОБРОМ ИДУ И ПРИЕХАЛ С ДОБРОМ»!

Пели птицы и звенели комары, попадалась и мошка. Утро вступало в свои права. Наконец, Гвелд – Аренский и сам не заметил, как очутился на берегу великой реки. Солнце еще не встало, но волны уже мерцали серым стальным блеском. Мощное течение несло воды Ангары вдаль, рыба играла, а в небе плыло утреннее марево. Голубо – розовый небосклон легко укутывал край, и по нему легко и изящно летела белая чайка…

Гвелд присел у воды на корточки и уронил голову на колени. В нем все горело холодным огнем, рядом лежала гитара. Посидев так минут десять и успокоившись, кельт решил что – нибудь спеть. Дрожащими руками он провел по струнам и принялся петь песню детства на родном языке. Он пел о воинах, о эльфах, о валькириях и о величии Солнца. У самого слезы градом из глаз. И когда его голос растаял вдали, Гвелд краем глаза увидел неподалеку от себя еще кого – то. Вначале он не придал этому никакого значения, но потом понял, что он и правда не один. Гвелд также услышал, как кто – то кинул в воду легкий камешек. А потом пара брызг прилетела ему в лицо. И Олег резко обернулся.