Восставшая против нормы

– Легко переделываются! Все легко и просто, когда сделаешь раз по сто, как говаривал известный русский художник, – сказала она. —Оленя, кстати, легче переделать в единорога, а не в лошадь – олень ведь парнокопытный, как и единорог, а лошадь – непарнокопытная.

От нее не укрылось, как жадно ловит Кеннет каждое ее слов: теперь, глядишь, блеснет знаниями в какой-нибудь компании… Между тем Кеннет продолжал:

– Да не может быть, чтобы вы, занимаясь фехтованием, не захотели попробовать рубить и колоть с седла. А для этого вам явно нужна была лошадь и полоса препятствий. Вы уже давным – давно должны были смоделировать лошадь-робота для себя.

– В железной логике вам не откажешь, но… Одно дело – для себя. Другое… Мои роботы еще в стадии разработки… Они еще проходят тестирование.

– Но вы же на них ездите, вот и я бы хотел.

Эдельвейс задумалась. Насколько хорошо он осведомлен?

– Прокатиться на лошади-роботе по пересеченной местности и даже принять участие в рыцарском турнире сейчас не проблема, достаточно обратиться в любой клуб, занимающийся исторической реконструкцией, -осторожно произнесла она. —Так чем вас эти клубы не устраивают? Почему вас интересуют именно мои роботы?

Кеннет рассмеялся.

– Эти лошади-роботы слишком примитивны. Двигаться различными аллюрами по пересеченной местности они могут, если только через эту местность проходит достаточно ровная дорога. Какая уж тут полоса препятствий…

Эдельвейс кивнула.

Как-то она видела, как из замка, являющегося базой реконструкторов раннего средневековья, выезжала целая кавалькада всадников: мужчины и женщины в костюмах, соответствующих той исторической эпохе, на лошадях-роботах в характерной для той же эпохи сбруе. Историческую картинку портили только видневшиеся вдали за лесом башни-многоэтажки современного мегаполиса и установленные возле замка вполне современные бачки с мусором, мимо которых проезжала кавалькада «средневековых феодалов». Большинство этих людей никогда не сидело в седле настоящей лошади и ездить верхом не умело, поэтому для подобных мероприятий в целях безопасности использовались лошади-роботы. И костюмы, и оружие, и сбруя полностью соответствовали заявленному историческому периоду, но лошади… По виду эти роботы напоминали довольно изящные, хоть и слегка неуклюжие меховые игрушки, что придавало всей кавалькаде несколько гротескный вид. Запрограммированные на прохождение строго определенного маршрута, роботы-лошади могли двигаться шагом или иноходью по относительно ровной дороге, специально проложенной по пересеченной местности. Рысь в число запрограммированных для движения аллюров не входила, так как считалась слишком тряским и потому неудобным аллюром для тех, кто ехал на роботе впервые.

– Вы абсолютно правы, -сказала Эдельвейс. -Для прохождения полосы препятствий нужны лошади-роботы совсем другого класса, которым требуется совершенно другой движок, другие настройки и другая внешняя оболочка. А эти комплектующие Секретная Федерация поставляет только тем, у кого есть особая лицензия на право их использования.

– Но у вас ведь есть такая лицензия?

Кеннет вопросительно заглянул в глаза Эдельвейс. Та слегка улыбнулась, но не сказала ни слова.

У такая лицензия была, и она занималась моделированием подобных роботов. Она это не афишировала, но у Кеннета явно были свои секретные источники информации, и он знал о ее хобби.

Кеннет понимал, что она взвешивает все за и против. С одной стороны, зачем ей эта морока: сажать в седло чужого человека. Несчастные случаи при прохождении полосы препятствий на лошади-роботе бывали регулярно, эти видео можно было увидеть в сети, и Кеннет уже с ними ознакомился. С другой стороны, Эдельвейс понимала, что капитан Кеннет – явно обеспеченный клиент и потенциальный покупатель на ее продукцию. Ее изделия стоили дорого, хороший верховой робот, способный пройти полосу препятствий, по цене стоил как космический истребитель. Такое изделие далеко не каждому по карману. А Кеннет человек обеспеченный, из богатой семьи, справки она уже навела, стало быть…

– Я обдумаю ваше интересное предложение и, если сочту возможным организовать вам поездку верхом, свяжусь с вами. Тогда мой человек зайдет за вами, капитан, – сказала она, давая понять, что разговор окончен.

Кеннет не сомневался, что она согласится. Наведет дополнительные справки, оценит уровень платежеспособости потенциального клиента и согласится.

И уже на следующий день капитану доложили, что к нему пришли. У КПП его ждал Дэки.

Выйдя на пирс, Кронин осмотрелся.

Знакомая картина! Вон притаились у сетки, отделяющей пирс от основной части космопорта, судовой врач и инженеры со звездолета «Мирный», принадлежащего Московской Федерации. Звездолетчики Московской Федерации разительно отличаются от имперцев: рослые, в идеально подогнанных муднирах с иголочки, они всем своим видом демонстрировали высочайший уровень жизни в Московской Федерации: у них не только эмблемы на груди, но даже и коммуникаторы были отделаны золотом и стразами.

Московцы укрылись в тени ободранной черемухи, примыкающей вплотную к сетке, и думают, что их никто не видит, олнако их ярко-синяя, «небесного» цвета форма светилась на весь пирс! Делают вид, что курят. Вернее, это доктор только делает вид, потому, что он вообще не курит, а девицы-инженеры и вправду смолят папироски. Кронин всегда удивлялся порядкам на звездолетах Московской Федерации: простота нравов наводила на мысль о полном отсутствии дисциплины. Там, кажется, смолят все, причем капитан курит даже в присутствии кадетов, а члены экипажа курят в присутствии капитана прямо в командной рубке. А доктор не делает никому замечаний насчет курения. Их нравы! А еще злые языки утверждали, что на звездолетах Московской Федерации все поголовно не только курят, но и… Нет, в это Кронин решительно не верил: не может быть у людей столько вредных привычек сразу! Однако не просто так они там стоят у сетки, делая вид, что от кого-то прячутся. Можно подумать, что их капитан запретил бы им курить! Ага, вот! Кронин заметил, как московский доктор сделал почти незаметный резкий жест рукой, и тут же к нему со стороны неогороженной части порта бросился контрабандист. Кронин заметил, что контрабандист свободно просовывает руки сквозь сетку. Значит, силовое поле очень кстати опять отключили: вышел из строя генератор. Конечно, генератор умышленно выводят из строя те, кому это выгодно. А может, у кого-то из москвичей имеется портативный нейтрализатор силового поля… Кронин поставил бы на доктора: то, как спокойно и уверенно тот держался, указывало на то, что он лидер этой группы и отвечает за выполнение задания, полученного от капитана. Нетрудно догадаться, чего хотели москвичи: многие иностранцы незаконно покупают в Парадизской Империи различные артефакты, нелегально изготовленные и вынесенные с заводов. На встречу с контрабандистом обычно посылали судового врача: если бы их обоих задержали, врач бы сказал, что этот человек – его пациент, так как обратился к нему с жалобой на плохое самочувствие. А все переговоры врача с пациентом – врачебная тайна, и все записи, сделанные тайно установленной аппаратурой, являются незаконными и разглашению не подлежат.

Интересно, какая сделка намечается на этот раз? Кронин слышал, что у московцев проблемы с одним из роботов. Можно было вызвать техника официально, но московский капитан, видимо, хотел сэкономить. Техник, естественно, не возражал: всю сумму он положит себе в карман без налогов. На переговоры капитан отправил доктора и пару инженеров. Если надо будет выйти за пределы огороженной территории и затем пронести на пирс через КПП контрафактные детали, доктор легко это сделает: кто будет проверять его медицинский саквояж? А если и поверят, то откуда охранникам знать, что именно должно, а что не должно находиться в этом саквояже?

А вот и контрабандисты стоят в сторонке, а рядом с ними… Кронин узнал светловолосого парнишку, который вчера помог приподнять домкратом упавшего робота. Должно быть, и этот парень здесь подрабатывает! Неудивительно: небось папаша его тут поставил рекламные листки раздавать!

– Тьфу! – плюнул в сторону явных контрабандистов какой-то проходивший мимо законопослушный гражданин, покосившись в сторону Кронина: поддержит тот его или нет. Кронин с индифферентным видом прошел мимо, притворившись, что ничего не понял: в конце концов, он американец и не обязан понимать по-русски при выключенном автопереводчике!

Кронин ничего не имел против контрабандистов после одного случая.

…Через несколько дней после прибытия «Инвиктуса» в порт зашел круизный лайнер. И надо же так случиться, что у одного из пассажиров на борту возникла острая почечная недостаточность. Это был ребенок, мальчик лет 10—12. Молодой корабельный врач, вчерашний выпускник медицинской школы, не мог ничем помочь – на корабле просто не было необходимого оборудования. Нужен был аппарат «Искусствення почка». Более опытный Кронин, поспешивший к нему на помощь, тоже не смог ничего сделать – на «Инвиктусе» подобного оборудования тоже не водилось. В порту возникла суматоха, вызвали «Скорую», приписанную к этой местности. «Скорая» прибыла быстро. Нужно было срочно доставить пациента в госпиталь. Врач-имперец заявил, что хоть сейсас отправит мальчика в специализированную клинику, где его могут подключить к аппарату «Искусственная почка», а при согласии родителей заменят больные почки на здоровые, но… Для иностранцев медицинская помощь в Империи платная, так что родителям мальчика и ему самому нужно или срочно принимать имперское гражданство, что может затянуться на неопределенное время, или платить. Когда врач озвучил сумму, необходимую для оплаты высокотехнологичной медицинской процедуры, родители ребенка лишились дара речи. Кронин видел – эти люди явно из среднего класса, таких денег у них нет, тем более после того, как они оплатили круиз. Конечно, в имперском госпитале не откажут в помощи иностранному пациенту только на основании того, что у него сейчас нет с собой необходимой суммы, но выпишут счет, который придется оплачивать всю жизнь. Поэтому отец мальчика наотрез отказался от госпитализации ребенка в имперскую клинику. На что он рассчитывал, Кронин не понимал. Возможно, не понимал степени опасности, а возможно, надеялся на авось… В конце концов, согласно циничной логике, сделать нового ребенка быстрее и проще, чем выплатить долги.

Однако Кронин знал, что у русскоязычных имперцев принято «договариваться», и поскольку ему, как знающему в совершенстве русский язык, поручили вести переговоры с представителями имперского медицинского персонала, он попытался выяснить, возможно ли снизить сумму лечения, а если возможно, то при каких условиях.

– Нельзя ли подешевле? – удивился и возмутился молодой врач-имперец. – У нас все самое лучшее – лучшие в мире медицинские технологии, клиники оборудованы по последнему слову науки и техники, и мы не собираемся понижать стандарты, выполняя заведомо некачественную работу. Имперское качество – это наша визитная карточка. Мы оказываем только высококачественную помощь и снижать планку качества не намерены!

– Ну да, пока дядя Боря жив, ты будешь есть только шоколадные конфеты… -пробормотал Кронин подходящую к случаю строчку из анекдота.

Он навсегда запомнил этого врача-имперца – смуглый, похожий на индуса, в белоснежном халате, он стоял, опершись на крыло аэрокара и ел мороженое, дожидаясь, какое решение примут родители мальчика.

И тут Кронин почувствовал, что его дергают за рукав:

– Гражданин, гражданин…

Он оглянулся – его дергал за рукав местный мальчишка лет двенадцати.

– Там вон тетенька хочет с вами поговорить по делу.

Кронин оглянулся – в нескольких десятках метров скромно стояла Эдельвейс. К этому времени она уже начала работать на «Инвиктусе».

Кронин понял все моментально. Имперские контрабандисты всегда дежурят на пристани. У них есть много чего на продажу – незаконно, конечно, но…

Контрабанда не одобрялось, она преследовалось законом. Но пока она выгодно государству… Контрабандисты славились тем, что если кому что нужно, они это хоть из-под земли достанут. Такие люди были для государства незаменимы, так как брали на себя часть его обязанностей.

– Нужен аппарат «Искусственная почка», но денег на него нет? – полуутвердительно спросила Эдельвейс.

Кронин кивнул.

…Уж как это было сделано, сколько человек задействовано в этой авантюте, он не представлял, но Эдельвейс нашла и достала ему аппарат. Она сразу предупредила, что аппарат не ворованный, но нелегально скопированный. Разработчик не давал на это согласия, но… Кто его спрашивал! Аппарат доставили на аэрокаре.

Как законопослушный гражданин, Кронин должен был осуждать контрабанду, как офицер – пресекать ее на корню и ни в коем случае не пользоваться услугами контрабандистов ни при каких обстоятельсятвах, но как врач… Как офицер, он давал клятву бороться с пиратством и контрабандой в любом ее проявлении, но как врач – давал клятву Гиппократа… Так какая клятва приоритетнее?

Естественно, Кронин схватил аппарат.

Имперский врач понимающе улыбнулся, заметив, как к Кронину заструился контрабандист. Ну что ж, проблема со сложным пациентом решена, а бороться с контрабандой – не его работа. В Империи только военный врач является военнообязанным, а гражданский – нет. Однако контрабандисты и пираты ничего не делают просто так. Бедный американский доктор… Он еще этого не знает, но ведь придется ему когда-нибудь и расплачиваться… И хорошо, если речь будет идти только о том, чтобы втихаря залечить кому-нибудь огнестрел… М-да, увяз коготок – пропала птичка.

Однако жизнь ребенка удалось спасти. И если до этого случая Кронин осуждал деятельность контрабандистов, то теперь… Теперь у него не было такого морального права.

…На причале Дэки осмотрелся.

Топорно они все-таки работают, эти американцы! Только что мимо него прошел судовой врач с американского звездолета – рослый, поджарый, с военной выправкой и мрачным выражением лица. Тот самый тип, который был в составе делегации в Академии, а вчера оказывал помощь пострадавшему технику. Поравнявшись с Дэки, американец окинул юношу цепким взглядом и чуть заметно кивнул, давая понять, что узнал его, однако взгляд у него оставался таким же мрачным. От Дэки не укрылось, что взгляд американца задержался на шрамах на его руках… Рубашка с короткими рукавами оставляла предплечья открытыми, и на сей раз были видны не только шрамы от наручников, но и следы ранений на предплечьях. Дэки сообразил, что накануне вечером он был в рубашке с длинными рукавами и рабочих перчатках, и американец не мог ничего заметить, но вот теперь впервые увидел и очень удивился. Затем американец взглянул ему в глаза. Этот взгляд с жестким прищуром… Дэки понял, что его оценивают, и опустил глаза, как будто не выдержав. Пусть американец торжествует… Ясно, что у Кронина уже сложилось насчет него определенное мнение, и Дэки даже знал, какое именно. Что ж, он этого и добивался. Работал на этот образ. И этот момент был самым опасным: Дэки и раньше встречался с Крониным, еще до визита американцев в Академию. Их первая встреча произошло еще тогда, когда Кронин был врачом отряда зеленых беретов. И эта первая встреча была неприятной для обоих. Забыть этого Кронин никак не мог, значит, при встрече в Академии просто не узнал своего оппонента: ведь когда они с Дэки встретились впервые, на юноше была голографическая грим-маска, слегка изменявшая черты его лица. И такая же голографическая маскировка скрывала шрамы на запястьях, чтобы никто не мог запомнить эту особую примету.

– Ну, как там техник? – на всякий случай спросил у Кронина Дэки. Он отлично понимал, что повреждение ноги было пустяковое, но промолчать сейчас было бы просто невежливо.

– Через пару дней полностью поправится, – без всякого выражения ответил Кронин и решительным шагом в гордом одиночестве направился в сторону леса.

Надо полагать, отправился на прогулку! Особой грацией хищника, посадкой головы и разрезом глаз он почему-то напоминал Дэки гепарда. И это – американский судовой врач? И кого эти американцы пытаются обмануть? Дэки про себя хмыкнул. Он что, не видел врачей, в том числе и военных? Они работают в госпиталях и выглядят совсем не так, как этот… Этот был человеком совсем другого типа. Почему-то его вид сразу наводит на мысль об американских зеленых беретах. Даже если бы Дэки не знал… Интересно, а имперская контрразведка знает? Доктор он, понимаш-ш-шь!