Книга Извращений

Знаешь ли ты свою историю? Никто её не знает – потому что мы начинаем проживать её с середины. История становится историей, когда её повторяют – раз за разом.

В те времена – ты мог рисовать на всём; лишь бы рисовать – и неважно чем. Кофе – не много чем хуже чёрной акварели. Ручки и карандаши – лишь бы оставались следы на бумаге.

Ты подойдёшь к свободному месту у барной стойки и крикнешь:

– Ги, виски мне!

Времена пройдут – и только старик Гийом останется здесь: будет делать кофе и разливать виски.

Этот старик – сделает для искусства больше многочисленных меценатов и артотропов тем, что позволит себе роскошь налить бедному художнику чашку кофе с молоком – не слишком часто, чтобы не наглели, но и не слишком редко, чтобы не дать беднягам окоченеть в холодной зимней столице с холоду. Он нальёт тебе полный стакан виски – ты благодарно кивнёшь, отметив, что старик Ги – как всегда угадал с его вкусами и финансовым положением. Ги случайно бросит взгляд на гостя, сидящего в углу и потягивавшего трубку. Ги скажет тебе:

– Я вижу, что наша знаменитость снова здесь и может, наконец, расплатиться по счёту.

Ты смущённо опустишь глаза и потянешься за кошельком. Достанешь оттуда восемь купюр по сто протянешь Ги. Тот возьмёт их, пересчитает и улыбнётся.

– Если честно, никогда не думал, что ты хоть когда-нибудь расплатишься – да что там – такие деньги когда-нибудь будешь держать в руках.

– Я держал и побольше, – смущённо признаешься ты.

– Не суть, – он дружески улыбнётся, – зачем, на самом деле, пожаловал – никогда не поверю, что только для того, чтобы расплатиться.

– Я – снова на мели, – заговорчески прошепчешь ты.

– Новостями в мире искусства – я не интересуюсь уже пятнадцать лет; с тех пор, как они – стали вылезать из меня вместо дерьма.

– Понимаю, – продолжишь ты, – но, может быть, ты знаешь кого-нибудь, кому нужен опытный художник – в прошлом очень талантливый и знаменитый?

– А что с тобой случилось?

– Я совершил, как это называется – «большую глупость».

– Ты жалеешь?

– Нисколько.

Ги снова покосился в многострадальный угол.

– Знаю я одного. Многие люди и получше тебя – не могут найти себе работу и дохнут от голода и комплексов. Ты этого не особо и заслуживаешь – но я помогу тебе. Вот этого типа, – он указал на курильщика с трубкой в углу, – я в последнее время вижу часто. Говорят, что он верует людей для какой-то работы – в политических целях, я бы сказал. Он сидит здесь для того, чтобы найти нужных ему людей. Я не рекомендую его своим друзьям и людям, за которых я хоть сколько-нибудь переживаю. Но ты, если готов – можешь попробовать.

– А ты точно не знаешь, кто он?

– Новый Троцкий, я бы сказал. Времена сейчас не тихие – я готов поставить на революцию. Если ты готов – вперёд.

Ты опустошишь свой стакан залпом и сойдёшь с барной стойки. Ты направишься к столику в углу. Ты сядешь за столик, даже не спросив разрешения уже сидящего за ним. Ты сделаешь вид, что уже пьян и готов на всё; на самом деле – ты будешь абсолютно трезв и станешь запоминать каждую пролетающую в голове мысль.

Что будет дальше? – подумаешь ты.

– Я слышал, вы вербуете работников. Что ж, я готов предложить свои услуги вашему делу – за хорошую плату, разумеется. Всего лишь…, – начнёшь ты, но тебе не дадут закончить.

– А вы знаете, в чем вам предстоит заниматься? – деловым тоном поинтересуется незнакомец.

Одной этой фразы хватит, чтобы ты сразу понял, что имеешь дело с профессионалом. Его нельзя поставить в неловкое положение; он сможет ответить на любой вопрос – таких людей невозможно победить. Но это – только пробудит внутри тебя азарт и волю к борьбе. Ты – всё ещё будешь полон уверенности, что этот мир – безраздельно принадлежит тебе; и что ты – диктуешь здесь правила. Ты возьмёшь в руки чашку с ещё горячим кофе и в один глоток допьёшь его. Ты скажешь ему:

– Честно говоря – понятия не имею. Но это – меня и не интересует. Я готов выполнить любую работу, которую прикажете. Но в делах искусства – мне нет равных нигде, – ты стукнешь чашкой об стол, – вы можете поручить мне подметать полы – и потеряете, возможно, одного из передовых героев вашего дела, – возможно, ты и сам не будешь догадываться, до какой степени будешь пьян, – я – лучший художник своего времени. И я готов…

– Я знаю вас. Так же, я мне известно, что вы – действительно талантливый художник. Вы – звезда всех аукционов, в той или иной степени связанных с искусством… Но с чего вы решили, что вы нам нужны.

Ты выдержишь паузу, глядя прямо ему в глаза. Он – будет смотреть на тебя.

– Я – этого не решал. Решили – вы. Вам нужен художник больше, чем вы нужны художнику. Я – всего лишь предложил свои услуги. Можете взять кого-нибудь другого – но он никогда не справится с тем, что могу я.

– Знаете, – он улыбнётся и в его тоне послышится отдалённое восхищение, – вы – действительно тот, кого я искал. Да, наверное, вы – нам подойдёте. У нас – уже хватает рабочих рук и фанатиков, готовых ради идее на всё – но вот людей по-настоящему творческих и умных – никогда ни у кого не хватает. Вы – именно тот, кто нужен революции. К тому же – вы фигура знаменитая; поэтому…

– Перейдём к делу.

Ты никогда не будешь вслушиваться в пустую болтовню: ни трезвым, ни пьяным. Но – Фортуна ещё не отвернулась от тебя – и ты снова побеждаешь. Лишившись своей старой жизни – ты сразу найдёшь новую. Ты – будешь горд и доволен собой. Ты почувствуешь, что твоя сестра – Жанна – уже где-то рядом. Да – вот-вот все карты упадут на стол и не останется ни единой тайны. Вскоре, ты попадёшь в место, которое с гордостью сможешь называть «своим домом».

Но тогда – ты даже не будешь подозревать, какие трудности ждут тебя впереди.

– Как вы относитесь к политике, – он наклонится поближе к тебе.

Ты – никогда раньше не думал о таких глупостях; поэтому – решил быть как можно откровеннее:

– У меня – нет никаких взглядов или мнений по этому поводу. Конечно, если это как-нибудь касается меня – я тут же начинаю что-то спрашивать, вести себя странно и делать то, что в трезвом уме – никогда бы делать не стал. Но в дела, на которые я никак повлиять не могу – я предпочитаю не влезать.

– Знаете: а ведь вы – абсолютно правы. Почти все простые люди – делают примерно то же самое, что и вы. Политика – интересует их ровно в той степени, в которой она касается их. Мне кажется – вы хорошо понимаете простых людей – мне это нравится; нам это подойдёт. Официант! Пива мне и моему другу! – гарсон кивнёт и быстро удалится, – мне очень повезло: мои родители – очень любили меня и позволили мне заниматься тем, что мне нравится. Я – единственный ребёнок в семье. Всё, что я имею в жизни – я добивался сам.

Ты увидишь человека, который точно так же как и ты – будет считать мир своей собственностью. Тебя это насторожит.

– Но, в отличие от меня, многие люди – крайне зависимы от своих семей. Я знал одного человека – идейно, он был анархистом и презирал закон; но учился он на юридическом. Когда я узнал об этом, я спросил: «Почему?», а он ответит: «Мама так сказала – я ведь её так люблю; она так страдала за меня».

Официант принесёт два бокала пива. Он исчезнет так же быстро, как и появится – в бесконечных образах и шумных разговоров «La Rotonde».

Он сделает первый глоток и продолжит:

– Та же система – работает в отношении между государством и его гражданами. Если в сильных странах – малый бизнес процветает – то есть, процветает самостоятельность; то в слабых странах – он гибнет и увядает. Почему? Да потому, что когда человек получает полную независимость от окружающих – у него автоматически появляется собственное мнение. А людей с собственными мыслями – очень сложно держать в узде. Прогрессивные державы идут на это – потому что они знают – в этом прогресс и процветание. Наша же страна – пытается всеми силами придушить самостоятельность; и всё больше и больше частных предприятий вынуждено закрываться из-за истребительных налогов или из-за так называемых «рейдерских захватов», которые не то, что не подавляются – наоборот – поощряется правительством. Ему выгодно, чтобы страну населяли бесправные рабочие – любой бунт со стороны которых, можно будет придушить угрозой понизить зарплату на пару копеек. Люди перестают бороться за себя – даже когда у них есть такая возможность. А это – уже похоже на диктатуру. Мы и глазом не успели моргнуть, как вокруг – оказались одну сплошные посредственности, не имеющие собственного мнения. Но ещё год назад – со всем этим – ещё можно было мириться. А потом, – тут он драматически понизит голос и сощурился, – пришел П. Эта пиявка – высасывает из страны последнюю кровь. Вскоре – всем нам будет не всё равно – а ведь что может быть страшнее! Я помогаю одному человеку организовать, возможно, последнюю независимую оппозиционную партию в стране. Нашей целью является: реформы, на фундаментальном уровне меняющие экономическую и социальную жизнь страны. Но вас – это мало касается. Нам – нужен художник, который помог бы нам призвать людей обратить внимания на проблемы общества. Ведь живопись, поэзия, музыка – это всё не пустые слова. Тридцать лет назад, как я помню, родители многих моих друзей приходили в ужас оттого, какую музыку слушают их дети. И ведь они были не единственными – все взрослые люди того поколения приходили в ужас оттого, что будет с миром, дети которого слушают нечто настолько ужасное. А выросло – прогрессивное поколение людей, двигающее сейчас Америку и Европу вперёд. Поэтому – нам и нужны такие люди, как ты – вы создаёте эпохи. Искусство – куда опаснее пистолета, если уметь правильно им пользоваться. И ты – будешь одним из тех, кто поможет нам выразить революционную идею.

– А почему вы думаете, что когда, – тут ты презрительно понизишь голос, – П уйдёт – обязательно станет лучше. Произойти может всё, что угодно. А революция – всегда сильный удар, прежде всего, по экономике страны и по самим людям.

– А вы – действительно многое понимаете. Но вы – не поняли меня до конца. Целью нашего движения – является не гражданская войны, которая может привести к ещё большему разгрому, чем сейчас. Мы хотим совершить социальную эволюцию, путём политической революции. Мы – за модификацию, а не разгром власти.

Ты знаешь – часто, это – одно и то же. Но ты не скажешь ничего.

– Кажется, я понимаю, о чём вы. Так или иначе, будь вы хоть нацистами, коммунистами или людоедами – я с вами.

Он протянет тебе руку.

– Это – лучше любых договоров – слово честного человека.