Книга Извращений

– Давай, покажи мне больше страсти.

Она будет танцевать, петь, говорить телом.

– Ещё, ещё больше, давай…

Листок за листком – ты будешь откидывать в сторону.

– Этого – мало; мне нужно больше…

Ты станешь работать так, будто от этого – будет зависеть твоя жизнь. И ты – превзойдёшь самого себя. Ты не сможешь нарисовать больше ни одной картины – если сейчас не нарисуешь то, чем мог бы гордиться. Несколько часов беспрерывной работы – пройдут для тебя как пара минут. Наконец, ты сможешь перевести дух и вытереть пот со лба. Ты берёшь конечный результат своей работы в руки – никогда ты не занимался любовью с таким усердием. И вот он – результат. Ещё один шедевр. Ты покажешь его той единственной, кто увидит его. Она внимательно всмотрится в него, улыбнётся и спросит:

– А… а кто это?

Ты посмотришь прямо ей в глаза.

– Как… это же ты!

– Я?!

Это скажет та, которая увидит все твои работы. Увидит все – но, видимо, не поймёт ни одной.

– Это шутка?! – она разозлится, – что это за пятно с сиськами?! Я действительно выгляжу так?

– Говоря откровенно – любой прохожий видит именно это.

– То есть, – она перейдёт на крик, – все, кто хоть когда-либо видел меня – видели пятно с сиськами? Подожди… Почему у меня пять сосков?!

– Ну-у-у… это метафора.

– Чего?

– Пяти сосков.

Она схватит свой рисунок и разорвёт его на мелкие куски. Затем, возьмёт все сделанные тобой наброски – и начнёт беспощадно кромсать их ногтями и зубами.

На рисунке будет изображен кусок мяса с лицом, курящим сигарету; и ногами, застывшими в безумном танце извращений. Ты не раз обратишься к этой теме; но Мюриэль больше – никогда этого не увидит. Ты сумеешь сохранить только один набросок, спрятав под его под шкафом.

Вашей любви придёт конец.

Позднее, Монро, попивая бокал с бордо, будет задумчиво разглядывать «Портрет Мюриэль» – набросок, ставший окончательной версией. Он будет смотреть на него минут пять, а после – скажет:

– Знаешь, а ведь она не совсем похожа на неё.

– Ерунда, – ответишь ты, бросив быстрый взгляд на картину, – вскоре, она сама будет похожа на свой портрет.

– Так или иначе – в нашем маленьком обществе – она ещё долго не появится. Пора бы начинать поиски новых членов.

– Сначала – тебе стоило бы прибраться в «месте встречи поэтов».

Монро осмотрит свой зал: горы мусора, облезлые обои, поцарапанные станы, разорванные книги, разбитые статуэтки и вазы – их никто так и не уберёт после погрома, который устроит Монро.

– Да, пожалуй, – задумчиво ответит Ражаев, всем своим видом показывая, что пребывает сейчас в совсем другом месте.

– Зачем ты вообще делаешь это? – задашь ты вопрос, который долго будет тебя интересовать, – ты ведь понимаешь, что все люди, которые приходят к тебе – извращенцы, а не аристократы.

– Все мы – в той или иной степени – извращенцы. Нормальность – противоречит жизни.

Он опустит глаза.

– Понимаю ли я это?! О да, прекрасно пониманию, – он посмотрит прямо тебе в глаза и улыбнётся, – я – просто люблю искусство. К тому же, мне интересно узнать – что произойдёт дальше. Мне всегда нравилось сводить самых разных людей вместе и смотреть, что они будут делать – я играю в это ещё с детства.

Тебя начнёт тошнить от Ражаева – да кем он вообще себя возомнил?!

Ты молча встанешь и выйдешь из кабинета. Монро крикнет тебе вслед:

– Эй, милый, подожди!

И потом, когда ты закроешь дверь:

– Я тебя обидел?!

Нет. Тебе он надоесть. Один и тот же человек – очень быстро перестанет тебя интересовать. Поэтому – у тебя будет много знакомых, но совсем мало друзей.

Ты пойдёшь на автозаправку; купишь там канистру бензина. Ты вернёшься к себе в студию, все стены которой будут заставлены полотнами, а пол – красками, кистями и мольбертами. И обольёшь всё бензином, чиркнешь зажигалкой – бросишь её и убежишь.

Ни одна твоя работа – не переживёт самого жестокого из критиков – тебя.

Ты нарисуешь ещё много картины; но в тот день – твоё творчество понесёт невосполнимые потери. Впрочем, кроме нескольких работ, ты никогда не будешь считать, что твоё творчество – достойно жить.

Ты почувствуешь себя героем. На самом деле – ты будешь сумасшедшим.

И первым, что ты сделаешь, когда вернёшься домой – будешь рисовать. Ты попытаешь выразить храбрость через цвет. Это – будет самая эпическая твоя картина. Впрочем – все картины героические; они пытаются победить смерть.

Спустя несколько часов, когда с делом будет покончено, ты выйдешь на улицу и застанешь свою студию, окружённую пожарными. Ты пройдёшь мимо, быстро потеряв к этому всякий интерес. Чёрный дым – станет символом твоего триумфа над своим кошмаром.

В голове у тебя будет играть «Ода к радости» Бетховена. Ты будешь улыбаться и чуть не подпрыгивать от счастья. В тот день – ты потерял сотни миллионов долларов и всеобщее уважение. Скорее всего, тебя признают психически больным и приговорят к принудительному лечению; а единственным твоим оправданием будет: «Иногда, человек срывается».

Ты снова будешь бедным художником; никому не нужный – вольный делать всё, что хочешь.

Но что будет первым, что ты сделаешь в новой главе истории своей жизни?

Первым делом – ты отправишься в кафе «La Rotonde», в которое часто будешь заходить во времена своей мятежной юности. Теперь, ты вернёшься сюда уже взрослым человеком – и снова станешь молодым.

Там – всегда будет бурлить жизнь. Хозяин будет протирать стаканы, глядя в зал за официантами, разносившими подносы с луковым супом, вином и кофе – и стараться их не уронить на головы какому-нибудь писателю, философу или художнику – что у них не всегда будет получаться.

Почти у каждого из посетителей на столе будет чашка кофе и сигарета во рту – по которой будет не сложно определить социальное и финансовое положение гостя. Некоторые – будут сидеть по углам и играть в карты; некоторые – станут скрывать свои лица под вчерашними газетами; некоторые – будут что-то писать в школьных тетрадках или на салфетках – и не обращать ни на кого внимания.

Когда-то давно, ты любил сидеть здесь до закрытия, растягивая чашку с кофе на восемь часов, пользуясь любовью хозяина кафе к искусству. Но к тому времени, когда ты придёшь сюда – давно уже пройдут те времена, когда ты жил у Сеньоры – и не знал, что будешь есть завтра. В те времена – ты будешь рисовать, чтобы не умереть с голоду. Ты сядешь за столик и будешь думать о своей жизни.