Оценить:
 Рейтинг: 0

Дневник моего исчезновения

Год написания книги
2017
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 22 >>
На страницу:
2 из 22
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Вот и я о том же.

Мой комментарий его рассмешил. Кенни нас не слушал. Он вообще редко слушал, что я говорю, а если и слушал, то краем уха. Он сел рядом и схватил меня рукой за задницу. Засунул ледяной палец за пояс штанов. Потом сунул мне в рот сигарету. Я послушно сделала затяжку, запрокинула голову и, глядя на полную луну, выдохнула облачко дыма.

В лесной тишине был отчетливо слышен каждый звук: шорох ветра в папоротниках, глухой стук невидимых пальцев о землю, зловещее уханье какой-то птицы.

Кенни протянул мне пиво.

Я сделала глоток горького холодного напитка и всмотрелась в темноту между деревьями. Если кто-то там прятался, мы не смогли бы его увидеть. Кто-нибудь мог без проблем подкрасться и расстрелять нас, как стреляют в оленей у кормушки. На поляне в свете луны нас было видно лучше, чем рыбок в аквариуме.

Но только кому в Урмберге понадобилось бы нас убивать?

Здесь никогда ничего не происходит. Вот почему люди выдумывают истории с привидениями – чтобы не помереть от скуки.

Рыгнув, Кенни открыл второе пиво. Повернулся и поцеловал меня взасос. Язык у него был холодный. Я ощутила вкус пива у него во рту.

– Хватит лизаться! – хмыкнул Андерс и тоже рыгнул. Громко, не стесняясь. Отрыжка прозвучала словно вопрос, на который он ждал ответа.

Его комментарий только раззадорил Кенни, который теперь подсунул руку мне под куртку, нашел грудь и крепко сжал.

Я прижалась к нему и провела языком по его острым верхним зубам.

Андерс резко вскочил. Я оторвалась от Кенни.

– В чем дело?

– Я что-то слышал. Похоже на плач или стон…

Андерс изобразил этот звук и тут же заржал, сплевывая пиво.

– Ты совсем больной, – сказала я. – Мне нужно в туалет. А вы ищите пока привидения.

Я поднялась, обогнула захоронение и прошла еще пару метров. Оглянулась, чтобы проверить, что парням меня не видно, расстегнула джинсы и опустилась на корточки.

Что-то, мох или трава, защекотало мне бедро. Холодный ветер пробирался под куртку. Я поежилась.

Замечательная идея поехать сюда пить пиво! Лучше некуда. Но почему я не сказала «нет», когда Кенни это предложил? Почему я вообще никогда не говорю ему «нет»?

Вокруг было темно, как в гробу. Я достала из кармана зажигалку, чиркнула пальцем по железному колесику. Огонек осветил клочок земли передо мной – осеннюю листву, мягкий мох, серые камни. И там, посреди камней, – что-то белое и гладкое, похожее на шляпку гигантского шампиньона.

Кенни с Андерсом по-прежнему болтали о привидениях. Языки их заплетались под влиянием выпитого. Они говорили быстро, путая слова, и то и дело разражались смехом.

Может, из любопытства, а может, из нежелания возвращаться назад, я решила поближе рассмотреть этот шампиньон. Разве в это время года в лесу бывают шампиньоны? У нас в семье собирали только лисички.

Я поднесла зажигалку к странному предмету. Убрала рукой листву и выдернула с корнями маленький папоротник.

Да, там действительно что-то было. Что-то похожее на…

По-прежнему на корточках, со стянутыми джинсами, я потрогала рукой гладкий предмет. На ощупь он был твердый, как камень или фарфор. Может, старая миска? Точно не гриб.

Потянувшись, я убрала камень, лежавший поверх предмета. Камень был небольшой, но все равно упал в мох с глухим стуком.

Там лежало что-то похожее на миску – треснувшую с одной стороны, поросшую длинным рыжим мхом.

Я протянула руку и коснулась длинных тонких нитей, потерла между указательным и большим пальцем, и наконец мой мозг сложил два и два, и я осознала, что передо мной.

Зажигалка выпала у меня из рук. Я выпрямилась, сделала несколько шагов в темноту и закричала. Крик рвался откуда-то изнутри меня и никак не заканчивался. Словно страх выдавливал весь кислород из организма через легкие.

Когда Кенни и Андерс прибежали меня спасать, я все еще стояла со спущенными джинсами и орала.

Это была не миска. И не мох.

Это был череп с длинными темными волосами.

Урмберг

Восемь лет спустя – 2017

Джейк

Меня зовут Джейк. Произносится по-английски: Джейк, потому что мама с папой назвали меня в честь Джейка Джилленхола – лучшего в мире актера. Но большинство одноклассников нарочно произносят мое имя на шведский манер – «Йак», чтобы рифмовалось с «дурак». Я бы хотел, чтобы меня звали по-другому, но это сложно изменить. Я тот, кто я есть. И меня зовут, как меня зовут. Маме очень хотелось, чтобы меня звали именно Джейк, а папа всегда шел у нее на поводу, наверно, потому что просто обожал ее.

Даже после маминой смерти в доме все равно ощущается ее присутствие. Иногда папа забывает и накрывает на стол и на маму тоже. А когда я задаю вопрос, он долго тянет с ответом, словно обдумывая, что бы на это сказала мама. После долгой паузы я получаю ответ: «Да, можешь одолжить сотку» или «Хорошо, езжай к Саге смотреть фильм, но будь дома к семи».

Папа почти никогда не говорит «нет», хотя стал строже после того, как старую текстильную фабрику снова превратили в приют для беженцев.

Мне хочется верить, что это все от доброты, но Мелинда, моя старшая сестра, говорит, что ему просто неохота выслушивать наши протесты. Эти слова она сопровождает многозначительным взглядом в сторону пивных банок на полу кухни, двусмысленной улыбкой и безупречными колечками дыма.

Мне кажется, Мелинда несправедлива. Ей даже позволено курить дома, хотя мама никогда бы такого не допустила, но вместо того чтобы радоваться, она говорит все эти гадости. Это большая неблагодарность с ее стороны. Мелинде не хватает доброты.

Когда бабушка была жива, она любила приговаривать, что, может, папа и не семи пядей во лбу, зато мы живем в лучшем доме Урмберга, а это уже что-то. Не думаю, что она знала, что такое пядь, но я знаю. Можно быть и недалеким человеком, самое главное – какой у тебя дом.

Лучший дом в Урмберге находится в пятистах метрах от шоссе, прямо посреди ельника, на берегу реки, которая течет аж до Вингокера. Этот дом лучший по двум причинам: во-первых, папа по профессии плотник, во-вторых, у него редко бывают заказы. Поэтому нам повезло, что он все время посвящает дому.

Вокруг дома папа построил огромную террасу. Такую большую, что хоть в баскетбол играй или разъезжай на велосипеде. А если бы не было перил, можно было бы с одного конца нырять прямо в реку. Впрочем, мало у кого из взрослых возникает такое желание: вода просто ледяная, даже в разгар лета, а дно покрыто глиной, водорослями и мерзкими скользкими червяками. Иногда летом мы с Мелиндой надуваем старые резиновые матрасы и плывем по течению в сторону лесопилки. Кроны деревьев образуют над нами зеленую крышу, напоминая мне кружевные скатерти, связанные бабушкой. Слышно только пение птиц, кряканье надувных матрасов и шум маленького водопада у плотины. Доплыв до плотины, мы поднимаемся и вброд, с матрасами в руках, спускаемся вниз к озеру, поросшему кувшинками.

В молодости дедушка, которого я никогда не видел, работал здесь на лесопилке, но ее закрыли еще до того, как родился мой папа. Заброшенное здание подожгли скинхеды из Катринехольма, когда папе было четырнадцать лет, – как сейчас мне, – но обожженные руины сохранились до нынешнего дня. Издалека они похожи на острые зубы, торчащие между кустами.

Папа говорит, что раньше у всех в Урмберге была работа: на лесопилке, в мастерской Бругренсов, на текстильной фабрике.

Теперь работа осталась только у фермеров. Все фабрики закрылись. Производство ушло в Китай. Мастерская Бругренсов, точнее, то, что от нее осталось, – ржавые бараки, – стоит заброшенная посреди поля. А кирпичное замкоподобное здание текстильной фабрики – теперь приют для беженцев.

Нам с Мелиндой ходить туда строго-настрого запрещено, хотя папа редко что-то запрещает. И ему даже не надо думать о том, что сказала бы мама. Я знаю, потому что стоит нам спросить, как у него уже готов ответ. Папа говорит, это «ради нашей же безопасности». Не знаю, чего он опасается, но Мелинда всегда закатывает глаза, отчего папа злится и начинает говорить о халифате, бурках и изнасилованиях.

Я знаю, что такое бурка и изнасилование, но не халифат. Но я записал это слово на бумажку, чтобы потом погуглить. Я так всегда делаю с незнакомыми словами. Мне нравится узнавать новые слова, особенно трудные.

Мне нравится их коллекционировать.

Есть еще одна тайна, о которой я никому не могу рассказать. В Урмберге много за что можно получить по шее. Например, за то, что слушаешь не ту музыку или читаешь книжки. И некоторых – таких, как я, например, – лупят чаще других.

<< 1 2 3 4 5 6 ... 22 >>
На страницу:
2 из 22

Другие электронные книги автора Камилла Гребе