Режиссёр

– Обсуждаем, как прошло лето, – улыбнулась Мара и тихонько, бочком нырнула в толпу танцующих.

В доме стояла запредельная для человеческой выносливости духота. Как все эти люди выносят её и даже умудряются не умереть?! Увы, это оставалось для Мары такой же загадкой, какой для гостей была она сама.

Музыкальное сопровождение вечера воспринималось девушкой особенно болезненно. Что её отец, что мать обладали весьма тонким слухом и вкусом, потому в их доме часто можно было услышать Рэя Чарльза, Тома Уэйтса, Боба Дилана, Джона Леннона, «Нирвану», на худой конец… Здесь же из каждой колонки грохотало то, что с «Нирваной» и рядом не стояло. Не сказать, чтобы это причиняло море страданий Маре, но и особого энтузиазма не вызывало.

Непонятная судьба обожаемого отца, сложные взаимоотношения с матерью и братом, беспросветно мрачное и пугающее своей неизвестностью будущее, отсутствие мотивации жить – всё это привело её к единственно верному на тот момент решению.

Напиться.

Напиться!

В отношениях с алкоголем Мара всегда придерживалась швейцарского нейтралитета. Её никогда не прельщала перспектива нажираться, как скотина, чтобы затем низвергать содержимое своего желудка в унитаз и лежать овощем весь следующий день, но и ханженски воздерживаться даже от глотка вина было не в её правилах. Посему на подобного рода мероприятиях её максимумом были вино, шампанское, сидр или «апероль шпритц». Периодически, на особо дорогостоящих тусовках на столе появлялся и «бейлис», но явление это было настолько редким, что Мара уже и не помнила, когда пила его в последний раз.

Сегодняшняя вечеринка явно подняла градус всех предыдущих. Даже так привычное многим пиво было сегодня не в почёте – в основном все глушили виски или коньяк. Господи, неужели нет ничего послабее или послаще?

– Вик, – Мара вынырнула из толпы и теперь обращалась к другу, изо всех сил пытаясь перекричать монструозные автотюновые крики, – Что бы ты посоветовал выпить? Ты же знаешь мои вкусы…

С минуту Вик смотрел на неё со смесью озадаченности и глубокой задумчивости. Затем лицо его прояснилось, и на губах заиграла таинственная ухмылочка.

– Кажется, я знаю, что тебе нужно. Пойдём, – с этими словами он мягко, но настойчиво взял девушку за руку и повёл к столику, полному напитков и закусок. На нём одиноко стоял нетронутый стакан, полный неизвестной белоснежной жидкости и льда.

– Попробуй, – протянул ей стакан Вик. – Сам смешал!

– Чего ж тогда не пьёшь, если сам смешал? – приподняла бровь Мара.

– Потом я вспомнил, сколько здесь «скотча», и решил не размениваться на бодягу всякую, – он заговорщицки подмигнул Маре. – Наслаждайся.

Мара неуверенно взяла ледяной запотевший стакан, полная смешанных чувств. Разум подсказывал ей, что делать этого не стоило, но душа была настолько утомлена и измучена, что хотела забыться, утащив разум за собой, чего бы ей это ни стоило.

Мара сделала первый маленький глоток и поплыла. До чего необычно и вкусно! Чем-то отдалённо напоминало «бейлис», только более сливочно-молочный и совсем не сладкий, скорее даже наоборот. Приятная терпкость идеально сочеталась с нежностью сливок и холодом льда.

Осушив стакан в несколько глотков, Мара страшно захотела ещё, но не знала, как его смешивать.

– Ещё, – только и смогла выпалить она, вновь найдя Вика. Тот довольно улыбнулся.

– Понравилось?

– Не то слово! Как называется?

– «Белый русский».

– Фу, как пошло! – скривилась Мара. После выпитого она почувствовала, как из неё медленно, но верно утекает присущая ей безжизненность и апатичность. Голос стал громче и эмоциональнее, глаза – ярче, улыбка – шире.

Вик снова улыбнулся, но на этот раз по-другому – более зловеще. Впрочем, Мара уже понемногу теряла бдительность, чтобы замечать оттенки и полутона улыбок.

Вик начал смешивать для неё ингредиенты. Увидев, что он наливает, Мара охнула.

– Водка?

– Водка с ликёром и молоком, – наставительным тоном поправил её друг, добавил в стакан пару кубиков льда и протянул ей. Теперь, когда девушке стало известно содержимое, она не так торопилась его пить. Что-что, а с водкой ей даже нейтралитет было тяжело поддерживать! Однако сегодня она сняла с себя все запреты и условности, решив открыть в себе новые грани и новые стороны.

Вздохнув, Мара потянулась к стакану. Стоило её длинным бледным пальцам дотронуться до него, как их ласково обвили пальцы правой руки Вика.

– Я очень рад, что ты пришла, Мара.

– Хоть кому-то моё существование приносит радость, – страдальчески вздохнула Мара, убрала свою руку и принялась за коктейль. Горло вновь легонько обожгла приятная терпкая прохлада.

Всё это время Вик молча буравил её взглядом, в точности как её отец в детстве. Ему до смерти хотелось с ней поговорить, однако с каждым выпитым глотком он чувствовал, что стакан представляет для Мары куда больший интерес.

– Даже не расскажешь, как съездила во Францию? – ласково-саркастично поинтересовался Вик, когда подруга наконец расправилась с «белым русским». Та с громким стуком поставила стакан на стол и небрежно вытерла губы тыльной стороной ладони. В глазах сверкнул хищный огонёк.

– А ты не видел фотографии, что я выкладывала? – удивление в голосе было неподдельным.

В ответ на это Вик ослепительно улыбнулся.

– Видел, конечно. Но хочется узнать все подробности из первых уст. Давно ведь с тобой не виделись…

От количества и крепости выпитого Мара почувствовала, как голова становится мягкой, как облачко, ноги – ватными, а сознание – затуманенным. Твёрдо стоять на земле становилось всё тяжелее, отчего девушка слегка закачалась в воздухе.

– К-конеч-чно, В-вик… Т-толька-аа-а-а…пр-р-ротрезве-е-е-ю…

Конечно, выпитого было всё же недостаточно, чтобы окосеть так быстро. Однако с непривычки Маре было тяжело удержать равновесие – та покачнулась и сильно подалась назад. Причём так сильно, что задела стоявшего позади неё молодого человека с рюмкой в руках.

– Ах ты ж бл… – начал было ругаться «пострадавший», но, встретившись взглядом с Марой, удивлённо поджал губы.

Молодым человеком оказался Максим Рауш, потомок поволжских немцев. Он был худощав, высок, плечист, хорош собой, да и по возрасту совсем ненамного опережал основную массу присутствующих здесь гостей, включая Мару. Обычно он не питал большой любви к вечеринкам у друзей друзей и случайным знакомствам, но сегодня что-то пошло не так. Приятели достаточно долго уговаривали и обрабатывали его, прежде чем он согласился. И, кажется, впервые за вечер об этом не пожалел.

Мара тут же повернулась к парню лицом и в ужасе потянулась к его белой, намокшей от коньяка, рубашке.

– Ох чёрт, как я виновата! Простите меня! Больше никаких коктейлей с водкой…

Максим мягко преградил ей путь руками, в то время как Вик не оставался в стороне, схватив Мару за запястье.

– Не надо, не стоит суетиться! Всё равно стирать пора, всякое бывает.

Маре показалось, что музыка зазвучала тише, а всё происходящее вокруг неё замедлило свой темп. Приоритеты расставились сами собой, акценты сместились, центр тяжести перенёсся на этого загадочного незнакомца: на его вытянутое остроскулое лицо, небольшие лисьи глаза, слегка веснушчатый, но безупречный нос, как у византийских принцев со старинных чеканных монет, и шапку каштановых кудрей. В ней зародилось странное непреодолимое желание взять его за руку, молча выйти из этого дома и больше никогда сюда не возвращаться. Просто идти, куда глаза глядят, пока ноги не отвалятся, идти до самого рассвета, а затем, когда всё-таки рассветёт, смотреть на играющее в его волосах солнце, на едва различимые на носу и яблочках щёк веснушки, широкую улыбку, которой она ещё не познала, и улетать, пропадать, пропадать… Теперь она чувствовала, будто сердце вырывается из грудной клетки и куда-то с глухим стуком проваливается. Стало совсем жарко и невыносимо тяжело дышать.

– Мара? – обеспокоенный голос Вика вывел Мару из забытья. Та вздрогнула и перевела взгляд на друга.

– Всё хорошо? – поинтересовался он, не сводя с девушки полного тревоги взгляда. Она натянуто улыбнулась и энергично закивала головой.

– Да, разумеется! Просто голова что-то закружилась с непривычки…

– Позвольте мне помочь, – Максим осторожно приобнял Мару за плечи, но тут на его собственное плечо приземлилась увесистая пятёрня Вика.

– Спасибо, не нужно. О ней есть кому позаботиться.

Несколько секунд потенциальные соперники мерили друг друга холодными выразительными взглядами. Наконец Мара оттаяла и всё расставила по своим местам.