Сны под стеклом. Бортжурнал капитана Зельтца

– Не уходи.

– Ты ж с другом?

– Да надоел мне этот козёл… – сказала Дана задушевным голосом и я вдруг сообразил, что бледный козёл, должно быть, не понимает по-русски. Иностранец. Иди вот, пойми душу женщины. А тем более, медсестры. Однако, смотреть футбол мне было тягостно. Я завалился на диван в двух метрах от влюбленной парочки и собрался почивать, как вдруг мерзко задребезжал колокольчик вызова.

– Это Мирьям…

Мирьям, толстая сгорбленная старушонка, жила на втором этаже.

Бегу на второй этаж. Мирьям сверлит меня взглядом и брюзжит:

– Можно было умереть 10 раз, пока вас дождёшься!

– Чего пожелаете?

Мирьям молчит. Я стою перед ней, ощущая жжение в натруженных на утренней смене пятках. Жду. Мирьям молчит. Выражение лица у неё такое, как будто её заставили скушать свежераздавленную жабу. Я молчу. Она молчит. Мы молчим. В конце концов, мне надоело и я поворачиваюсь к выходу.

– Стой!

– Да?

– Поправь мне подушку.

Я поправляю подушку.

– Да не так же, Господь всемогущий!

Я поправляю подушку. Ещё чуть-чуть! Я двигаю подушку ещё на миллиметр.

– Ты что?! Ты меня так с постели сбросишь! Варвар!

Ещё пять минут нелепой игры с брюзжащей старушонкой и с подушкой. Болят пятки и очень хочется спать. Преодолевая искушение положить подушку ей на лицо, спрашиваю:

– Ну что, так нормально?

Мирьям молчит. Когда я уже дошел до двери – выстрел в спину:

– Я хочу в туалет, помоги мне! Всё вам скорей-скорей! Лишь бы не работать!

Пытаюсь помочь ей встать с кровати. Беру за плечо и за руку и пытаюсь сначала усадить…

– А-а-а!!! А-а-а!!! Ты мне чуть руку не сломал!

Слышу из-за спины ангельский голос Даны:

– Мирьям, сука старая… Когда ж ты сдохнешь?

Мирьям неожиданно резво поднимается с кровати сама. От испуга я хватаю её под руку.

– Да ты что так давишь?! Хочешь мне кости переломать?! Медленнее! Ещё медленнее!

Миллиметр за миллиметром мы продвигаемся к унитазу. До унитаза метра два, мы проделываем это расстояние за несколько бесконечных минут. С ахами, охами и стонами.

– Жди меня здесь! Не уходи!

Но мне приходится оставить её – Дане нужна помощь на третьем этаже.

– Мирьям, посиди пожалуйста на унитазе, я вернусь за тобой.

– Вернётся он! Куда пошел?! Завтра пожалуюсь на тебя! Жди здесь, сказала!

Бегу на третий этаж. На третьем этаже взбесились супруги Твикс – «сладкая парочка». Это были высокие, дородные люди, похожие, как брат и сестра. Они занимали номер-люкс и очень элегантно одевались днём. А сейчас они шлялись по этажу голышом, причём муж напялил галстук, а жена была в какой-то игривой комбинации. Муж держал спутницу жизни под руку и высокомерно объяснял Дане:

– У нас самолет в Брюссель через два часа!

Элегантный галстук его заканчивался на уровне голого пупка. Дана, преграждая супругам путь к лифту, пыталась уговорить их вернуться в комнату. Твикс разом отвернулись от неё и двинулись к лестнице. Там я их и встретил.

– Куда же вы …без чемоданов…

– Чемоданы! Чемоданы!

Обнимая супругов за бледные старческие плечи я стал направлять их к комнате. Оба шатались из стороны в сторону, как пьяные, ковыляя на трясущихся ногах. В комнате нас ждал сюрприз – пол был обильно залит мочой (спасибо диуретикам!). Сладкая парочка начала скользить, как пьяные на катке, падать, цепляться за меня мокрыми от мочи руками. Вся эта сцена напоминала скульптурную группу «Лаокоон с сыновьями». Утихомирив сладкую парочку, вернулся к Мирьям. Та всё ещё «куковала» на унитазе.

– Пожалуюсь на тебя завтра, бездельник!

Опять стоны и причитания, миллиметровые шажки… Бегу вниз, предвкушая отдых… Звонок. Второй этаж… Мирьям.

– Дай мне воды!

Бутылка с водой на тумбочке, на расстоянии 30-ти сантиметров от старушки. Подаю ей бутылку.

– Помоги мне сесть, я же не могу пить лёжа! Да осторожнее, варвар!..

– Она может так по десять раз за ночь тебя дёргать. Хватит к ней бегать! – вдруг решает Дана. Сестра отключает шнур электрического звонка от стены. – Только утром – не забудь включить.

Мирьям сжимает в кулаке импотентный звонок и щёки её трясутся от негодования.

В лобби тьма сменяется предутренним полумраком. Долгожданные диваны кажутся уже не такими уютными. Дана выглядит помятой, усталой женщиной. Темнота многие вещи изменяет, да и вообще, всё в нашей жизни лишь вопрос освещения, не так ли?

Дана зевает и, не глядя в мою сторону, плюхается на диван. Я опускаюсь в кресло и кладу ноги на журнальный столик. Закрываю глаза. Трезвонят сразу несколько звонков из разных комнат. 6 утра. В комнате старушки Товы я открываю окно. Холодный утренний воздух, солнце, тяжёлые тучи, запах дождя. Ничего прекраснее того рассвета я не видел.

– Оставь окно открытым! – просит Това.

– Тебе что-то нужно?

– Ничего!

Маленькая, сухонькая, с румяными щечками, старушка Това кажется мне ангелом.