Одержимый собой

– Не лучший мой период. И как ты можешь догадаться, машину я не купил. Зато копил я вплоть до переезда, и вмиг деньги начали растворяться в воздухе. Я их потратил на Нью-Йорк и на свою первую книгу. Все чёртовы сбережения…

– Я не хочу лезть в твоё личное, но ты не рассказывал о своих проблемах в школе родителям?

Дейл покачал головой, смотря в тарелку.

– А в этом был бы смысл? Папа не вмешивался в моё воспитание, хотя у нас хорошие отношения. Наверное, из-за того, что никто лишний раз не приставал друг к другу с расспросами. А мама… – он задумался, проводя языком по нижней губе. – Она всегда говорила: «Терпи. Когда-нибудь они устанут и прекратят дразнить тебя».

– Почему они не приехали на твою презентацию? – спросила Гарриет.

– Потому что они приземлённые люди, с промытыми мозгами.

– Что ты имеешь в виду?

– Всем нам с самого детства промывают мозги. Это не мы решаем, что правильно, а что нет. Это нам вдалбливают с рождения, повсюду. В книгах, в фильмах… Добро всегда побеждает зло? Ни хрена подобного! Зла и добра не существует, каждый сам для себя должен решать, что для него хорошо, а что плохо. Но нет, из нас всех пытаются создать одинаково мыслящих роботов, что живут по единой системе, придуманной кем-то. Рождение, школа, универ, семья, работа, пенсия, если доживёшь, и смерть. По этой системе мы должны жить, должны идти. Эту систему нам прививают как норму всю нашу чёртову жизнь. А что происходит с людьми, которые идут против системы? Они становятся изгоями, потому что не похожи на других. Их считают дикарями, ненормальными. Но разве эти определения не подходят людям системы? Глупым людям, что всегда боятся тех, кто хоть как-то отличается от них, людям, что не имеют собственных мозгов или, может, храбрости отделиться от этого стада и пойти своей дорогой. Как это – ты не пошёл в универ? Как это – ты не хочешь одеваться, как тебе приказывают? Как это – ты имеешь свои взгляды на жизнь? Как это – твоё мнение отличается от мнения учителя? Так же и мои родители. Я бросил работу, пошёл не по специальности. Я плохой сын, бросился в омут с головой, не думая о своём будущем. Прощай, родительская поддержка! После моего приезда в Нью-Йорк мы созванивались лишь один раз. Я сказал, что всё хорошо, что я прилетел и жду такси, которое довезёт меня до ближайшей гостиницы.

– Дейл, – Гарриет крепко сжала его руку. – Мне очень жаль…

– И Мэтью Уокер такой же, как все они. Он написал свою первую книгу, она тут же попала на первые полки в магазине, его имя везде, его зовут на все передачи и телешоу. Но лишь потому, что его родители миллионеры. Их фамилия всегда была у всех на слуху. И ты даже не представляешь, насколько это раздражает.

– Но, несмотря на это, о тебе тоже услышали. Ваши книги даже в сравнение ставили, о тебе упоминали в том ночном шоу. А это получается лишь у единиц. Ты просто потрясающий писатель, Дейл! И я понимаю, какой непростой путь ты проходишь сейчас, – он поднял на неё большие глаза, уголки его губ медленно приподнялись. Он играючи провёл вверх по её руке, поднимая рукав халата.

– Ты права, я потрясающий писатель, Гарриет. И я хочу, чтобы ты наградила меня за это. Поцелуй меня… прямо сейчас, – он слегка поддался вперёд, коснулся губами её мягких губ. Блеск – со вкусом вишни… Он легко сомкнул руку на её шее, шёлковый халат проскользил по белой коже. Дейл подхватил девушку на руки. Когда-то на нём была надета белая футболка, сейчас же она накрывала его пустую тарелку. Стол напротив был свободен, он и стал первой длительной остановкой.

* * *

Утром его всегда будила бодрая кантри-песня из семидесятых про одного весёлого социопата, что любил собирать чужие разбитые сердца и создавать из них пазлы. Дейл посмотрел на часы, соседняя подушка была пустой, зато в ванной всё ещё горел свет. Он медленно перекатился на её половину, вдохнул впитавшийся в подушку запах духов.

– Ты ещё дома? – громко крикнул Дейл. Ему ответила тишина. Тогда парень слез с кровати, чуть не раздавив стеклянный шар, который на этот раз стоял у подножья кровати. – Гарриет! – возмущённо завопил он, и девушка, выдёргивая наушники из ушей, выбежала из ванной.

– Что? – спокойно спросила она, держа в руках утюжок.

– Когда-нибудь я его разобью! Серьёзно, – Дейл разъярённо ткнул рукой на пол.

– Мой шар! – воскликнула девушка и бросилась к нему. – Ты наступил на него?

– Нет, но мог бы, – Гарриет поднесла его к окну и стала вглядываться в крошечную вселенную внутри. – Ты можешь не разбрасывать его повсюду?

– Что значит – повсюду? – не слушала девушка, ставя шар на подоконник. – Ты такой невнимательный, Дейл.

– Да какого чёрта?!

– Ты всегда разбрасываешь свои вещи.

– Назови хоть одну, – попросил он, натягивая чистую футболку.

Гарриет убежала в ванную, продолжая кричать в открытую дверь:

– Меня тоже раздражают твои повсюду разбросанные скомканные листочки…

– Они всегда на полу и не мешают никому жить, в отличие от твоих вещей.

– Значит, мои вещи мешают тебе жить? – Дейл зашёл в ванную и включил воду в кране. Его девушка стояла напротив зеркала и пыталась уложить непослушные светлые волосы.

– Не обобщай, не все, но многие. Твоя косметика; ты никогда не вытаскиваешь свои волосы из сливного отверстия; я вечно спотыкаюсь о твой дурацкий шар – ты, наверное, лишь в унитазе его ещё не оставляла. Знаешь, я словно в фильме ужасов – и он просто преследует меня на каждом шагу, как какой-то маньяк.

Она выдернула утюжок из розетки, встряхнула головой и посмотрела ему в глаза, пока парень чистил зубы.

– Вечером придут Линн с мужем, – он закатил глаза. – Поэтому придёшь с работы – приберись, пожалуйста.

– Только не Линн, – простонал он.

– А я, когда вернусь, займусь ужином, – Гарриет вышла из светлой ванной.

– Может, она придёт не сегодня? – последняя надежда.

Крик в ответ донёсся из коридора:

– Я не хочу больше это обсуждать, – она открыла входную дверь.

– Твоя подруга – сука! – крикнул парень, закатывая глаза.

Короткий стук в стену со стороны соседей, он постучал в ответ.

– Да заткнитесь же все! – Дейл прополоскал рот и с трепетом вспомнил ту ночь после клуба. После всех этих мыслей он с трудом преодолел желание собрать вещи Гарриет и сжечь их прямо на их кухне.

* * *

Призрачный Нью-Йорк. Август был потрясающий. Улицы редко пустовали, но сегодня ему повезло. Серое небо, отражающееся в больших лужах-океанах. Глубокий туман, плывущий по тротуару. С каждым новым шагом Дейла туман всё отдалялся, окружая его при этом плотной цепью. Впереди мигал сломанный светофор. Только что над его головой проплыла жёлтая вывеска старого кинотеатра, справа от него стояли высокие стеклянные небоскрёбы. Вдалеке Дейл видел маленькие точки-огоньки. Это были фары автомобилей, что освещали эту серую туманную дорогу. Этот город сегодня был двойником Сайлент-Хилла. На улицах не хватало лишь всяких неведомых тварей или голодных зомби, крушащих витрины магазинов.

– Как звали того парня? – спросил Нейт, убирая футболку, что вернул ему Дейл, в свою сумку.

– Эстебан.

– О Святой Эстебан, – Нейт поднял пустой стакан, – спаситель плохого вечера, спасибо тебе за подарок этому прекрасному человеку по имени Дейл!

Эверис засмеялся, обводя взглядом заведение. Всю сегодняшнюю ночь он видел очень странный сон, но, проснувшись, совершенно не придал ему никакого значения. Дейл видел лицо Эстебана, тёмные глаза, смотрящие на него из темноты. Яркие вспышки света, было много шума, они сидели в кругу, вдвоём, напротив друг друга. Позади него стоял высокий чёрный стул, всего их было семь, но все они пустовали. На полу появлялись чёткие человеческие следы. Когда он провёл по ним рукой, кончики его пальцев окрасились в яркие цвета акварели. Дейл всё никак не мог вспомнить слова, которые произносил его собеседник, но единственное, что он понял, – он был обязан найти Эстебана.

– Почему сегодня никого нет?

Лишь за самым дальним столиком сидела женщина и, уткнувшись в телефон, пила кофе. Самое то в такую мрачную погоду. Хотя то, что творилось за окном, было по душе Дейлу.

– Я не знаю. Да мне и плевать. Можно у тебя кое-что узнать?

– Что?

– Как Гарриет до сих пор верит тебе? – поинтересовался Нейт, и Дейл, опершись локтями на барную стойку, поднял глаза к белому потолку.

– Я не знаю, Нейт.