Цена рока

– Спичечный коробок и то больше, – ворчал Кей, пытаясь хотя бы сиденье назад подвинуть: колени неприятно упирались в бардачок. Да и под его рост «бибика» явно не заточена – макушка почти касалась крыши.

– Не нравится – езжай на автобусе, – скривилась Сьюзен и потянула под его сиденьем рычажок, помогая его подвинуть. В её движениях прослеживалась дёрганность и нервозность. Ещё бы: вдохнув глоток свежего воздуха, она тихонько начала кипеть внутри себя.

С чего этот наглец решил, что вообще может её касаться? Ставить условия, угрожать. Она настолько привыкла получать абсолютно всё желаемое, что встретив сопротивление, раззадорилась только больше. Ничего, ещё поквитается за эти его альфа-замашки. Главное, чтобы он не перешёл в режим Халка, когда поймёт, куда она его привезла. Сью включила кондиционер и заодно щёлкнула кнопкой воспроизведения музыки. Из динамиков заиграла AC/DC, гитарным соло успокаивая её тарабанящие по рулю пальцы. Поморщившись солнечному свету, Сьюзен надела тёмные очки, валяющиеся на приборной панели.

Кейд понял громко включённую музыку правильно: разговаривать с ним особо не желают. Впрочем, он тоже был так себе собеседник для маленьких девочек. Откинувшись на сиденье, позволил себе погрузиться в знакомые аккорды и специфический голос Ангуса Янга. Где-то глубоко внутри шевельнулся червячок сомнения: похоже, переборщил в попытке поставить малявку на место. В салоне противно пахло ванильной отдушкой, но спустя несколько песен это перестало волновать. Сьюзен водила неплохо – легко лавируя между машинами, она быстро выехала на трассу. Кей искоса поглядывал на неё, ожидая подвоха. Чтобы она заткнулась так надолго – это уже прямо их рекорд.

Композиция сменилась на более тяжёлую, непривычную. С интересом посмотрев на магнитолу, Кейд поднял брови:

– Что это? Не слышал такого.

– Раммштайн. Немцы. Серьёзно, как можно быть рокером и не знать про них? – Сьюзен снисходительно фыркнула и прибавила звук кнопкой на руле. Это была одна из её любимых и старых песен, и она непроизвольно начала качать головой в такт тяжёлым басам.

– Чёрт, я их не узнал. А ведь они как-то приезжали, мы встречались на фестивале в Вашингтоне, – вспомнил Кей эту короткую встречу. Короткую, потому что на ней его быстро напоили немецким Ягером, и дальше был только туман. Он не слушал их на репите, да и не нравилось непривычное слуху звучание иностранных текстов. – Так и не узнал, о чём они поют.

– Это не сложно, я гуглила, – слабо улыбнулась Сью. Настроение понемногу исправлялось, и когда солист дошёл до припева, она тихонько вторила ему на английском: – Раз.И светит солнцеее. Два. И светит солнцее. Три. Небесный свет приходит в далии. Так. И светит солнцее…[6 - Rammstein – «Sonne» (художественный перевод Олега Абрамова)]

– Чёрт, и всего-то? – дослушав её вариант перевода, Кей поймал ритм музыки с куда большим энтузиазмом. – Почему бы тогда не петь сразу на английском?

– Так возьми и спой, – пожала плечами Сью. – Взял перевод из сети, видоизменил, чтобы сохранить смысл, но оставить рифму. И вуаля, пой свой переведённый кавер. В Америке столько групп не слушают именно из-за непонятного текста: Раммштайн, Айсбрехер, Умпх. А музыка у них получше, чем у многих.

– Слушай, а в этом что-то есть, – задумчиво нахмурился Кей. Ему бы и в голову не пришло, что можно таким образом перевернуть чью-то музыку. – Это что-то новое. Тупо херачить каверы на наши хиты, конечно, можно: чисто для привлечения аудитории чем-то знакомым. Но свои песни мне точно не сочинить вот так, на раз-два…

– А ты ещё и не пытался. Давай, попробуем пару хитов. Есть Сабатон: это шведы, но они поют на английском. У нас их фанатов тоже не особо встретишь, – Сью пощёлкала кнопками выбора композиции, и салон заполнили звуки тяжёлого хэви-металла.

– Круто, – спустя несколько минут прослушки Кейд одобрительно кивнул: игра была виртуозная. Гитарные партии пробирали до мурашек, а барабаны отзывались стуком внутри и дыбом встающими волосинками. – Одно понять не могу, как на такое подсела молодая девчонка?

– Это мама меня подсадила, с детства, – Сью вздохнула и повернула к нему голову. – Я же не всегда вру. Она была твоей фанаткой. И пока я ей не сказала, она думала, что ты мёртв с две тысячи десятого. Кстати, также думает «Википедия».

Вопрос сам повис в воздухе, хотя вслух его не озвучивали. Кейд в непроизвольном отрицании дёрнул головой, но тут же подумалось, что каплю ясности он Сьюзен задолжал, хотя бы за свою вспышку гнева. Навесив на лицо маску похуизма, сухо обозначил:

– Раз не поленилась почитать статьи, то знаешь про инфаркт. Меня бахнуло в аэропорту. Я летел на похороны отца, должен был приземлиться в Нью-Йорке и оттуда добраться до Мидлтауна. Не добрался. Меня отвезли в местный госпиталь, откачивали как могли. Когда врач на третьи сутки сказал, что моя жизнь осталась мне сраным чудом, я попросил его об услуге. И – чисто формально – Кейд Харрис умер. Для папарацци, журналистов и прочих любопытных сволочей. Это было лишь громкое заявление, и не более. Некоторые люди знали, что я жив: документы остались при мне, я не менял имени, просто уехал в захолустный Мидлтаун. Это уже никого не интересовало. Прошла новость – и меня щелчком зачислили в «Клуб двадцать семь». Тогда мне это было удобно.

«Тогда только так я мог выжить», – эти слова Кейд оставил при себе. Ни к чему ей знать лишнее. Фактическое самоубийство из медиапространства имело куда больший смысл, чем кажется.

– Как это было? – после нескольких секунд задумчивого молчания спросила Сью.

– Что именно? Инфаркт? Ничего хорошего, больно.

– Нет, не это. Ты ехал на похороны отца, но не смог его похоронить.

Кей уставился на неё в полном недоумении, но Сью напряжённо всматривалась в дорогу, покусывая губы. Да и за очками видеть её глаз он не мог. Но что сподвигло девчонку задать самый неправильный вопрос, понятия не имел. Боль от сердечного приступа ничто по сравнению с тем, что он испытал в больнице, когда пришёл в себя. И понял, что последний нужный человек в его жизни ушёл, не попрощавшись. Неисполненный сыновий долг до сих пор жёг виной вены.

– Давай-ка лучше прибавим громкости. Хорошо играют, – буркнул он и подкрутил колёсико на магнитоле.

***

Дорога пролетела быстро: за прослушиванием богатого арсенала Сьюзен и ленивым обсуждением треков. Личных тем они больше не касались, чему Кей был несказанно рад. Заехав в Нью-Хейвен, «Фордик» начал петлять по улицам, пока не выехал на захолустный пустырь в полумиле от жилого квартала.

– Где живёт твой музыкант из сети? – всполошился Кей, когда все многоэтажки остались позади. Вид из окна напоминал нижний город: серость и раздолбанные окна случайных зданий. Машина заехала на пустующую заправку с обшарпанным магазинчиком и остановилась, хотя бензина точно было ещё половина бака.

– Он тут работает, – вздохнула Сью и достала телефон, сверяясь с сообщением в «Твиттере». Всё верно. Её собеседнице всего лишь четырнадцать, и она легко могла напутать, но пропустить заправку было невозможно. – Заходи.

– А ты что, не со мной? – всё больше напрягался Кейд. Ощущение, что девчонка надула его в очередной раз, крепчало посекундно. – Как его зовут? На чём он играет?

– Это басист. Тебе нужен басист, Кейд, – совсем тихо проронила Сьюзен и сняла очки, устало потирая переносицу. Она знала, что будет непросто. Но труд вчерашнего вечера не должен был пропасть даром. Подавая ему пример, она всё же вышла из машины и с удовольствием размяла затёкшие ноги.

– Чёрт-те что, – прошипел Кей, но всё же вылез наружу и с сомнением взглянул на широкие стеклянные витрины магазинчика. – Перекурю, и пойдём.

Он достал из кармана пачку, но даже вытащить сигарету не успел. С противным звоном дверь распахнулась, и из магазина вышел высокий худощавый мужчина в чёрной ковбойской шляпе. А ещё в его руке было ружьё.

– А ну, не курить на заправке! – рявкнул он, потрясая оружием, и Кей от шока выронил пачку. Этот голос узнал бы и на том свете – голос собственного эха.

– Данди? – прошептал Кейд одними губами, пытаясь заглянуть под поля шляпы. Мужчина резко вздёрнул подбородок, и сомнения отпали. Пусть волосы поседели, пусть всегда такое живое, широкое лицо окрасилось морщинами, а в глазах застыло нечто стеклянное. Этот орлиный нос невозможно не узнать. Эту манеру одеваться в кожаные жилетки и косить под героя вестерна. Дышать стало трудно, в горле пересохло.

Секундное замешательство быстро закончилось: оторвав от Кейда потрясённый взгляд, Данди смачно схаркнул себе под ковбойские сапоги и вскинул ружьё, направляя дуло вверх:

– Сучий потрох. Живой. Скотина, я так надеялся, что ты сдох.

– Я не знал, что мы едем к тебе, – настороженно проводив ружьё взглядом, выпалил Кейд. Он прекрасно понимал, что Данди пальнёт не моргнув глазом – все басисты по жизни слегка отбитые. – Знал бы, не сунулся.

«Чёртова малявка!» – он чувствовал, что Сью стоит где-то за его спиной и ждёт. Но ей можно было ждать только того, что им пальнут по задницам. Это не та встреча, которой можно обрадоваться. Не тот случай, когда старые друзья обнимутся и всплакнут от счастья. На что у Кея хватало мозгов все эти годы, так это не искать своих «Сынов». Он и предположить не мог, что живёт в тридцати милях от одного из них.

Данди скривился, щедро обливая Кейда отчётливым презрением. Облизнув сухие губы, шагнул вперёд, но оружия не опустил. Узнаваемая развязная походка вызвала острый приступ ностальгической тоски.

– Это да. Ты всегда думал только о своей шкуре. И уж наверняка понимал, что если я тебя ещё раз увижу, то пристрелю. В качестве моральной компенсации за проёбанную половину жизни.

– Папа! – из двери магазина вдруг несмело высунулась круглая девчачья голова, и кукольные глаза ребёнка расширились от шока. – Пап, не надо! Это я вчера сказала, где тебя искать! Вон ей! – она робко кивнула на старательно прячущуюся за машину Сьюзен.

– Папа? – ошалело переспросил Кейд, с трудом, но замечая сходство девчонки с молодым Данди. Золотистые кудряшки до плеч – настоящая принцесса. Кто бы мог подумать, что у такого урода родится такая прелесть. – У тебя дочь?

– Не твоего ума дело, – пробурчал Данди, но ружьё нехотя опустил. Повернувшись к дочке, совсем другим тоном попросил: – Милли, закрой дверь. Потом с тобой поговорим, – и она моментально скрылась в магазине.

У него есть ребёнок. Кейду было так сложно в это поверить, что от обилия мыслей лопалась башка. Когда-то он назвал бы её своей племянницей. Семья разрослась, но уже без него во главе. Девочке на вид лет тринадцать, подросток. Выходит…

– Когда ты о ней узнал? – не мог он сдержать болезненного интереса. Никак по срокам не сходилось. Дочку проходимец явно заделал ещё во времена «Сынов». Туров, оргий и концертов, пьянок и обдолбанных ночей.

Данди нахмурился, но видимо, голос девочки его сильно смягчил. Он сам достал из жилета сигареты, словно не собирался пристрелить пять минут назад за курение на парковке. Все басисты не от мира сего – это каждый музыкант знает. Кейд немного расслабился, напряжение отпустило подгибающиеся колени. Он ожидал гораздо худшего. Оглянувшись на Сью, взглядом пообещал ей нехилую порку, но она как-то по тупому давила улыбочки, облокотившись о дверцу машины. Ведьма.

– А это твоя? Великовата, – затянувшись, Данди подошёл ближе и милостиво протянул сигарету Кейду. – Или ты детей трахаешь теперь? Меня уже ничего не удивит.

– Это так, знакомая, – не найдя лучшего определения, обозначил Кей. В груди неприятно ущипнуло. А ведь могло быть. Всё у него могло быть, не хуже, чем у Данди.

Перед носом на стол кладётся тонкая непонятная полоска. Тупо пялится на неё, не мигая. Песок в глазах и муть.

– Это что? – во рту ужасно сухо, хочется пить. И жрать. А не обсуждать всякую херню.

– Это называется «добаловались», милый, – хихикает над головой Келли. Кажется, она счастлива. Счастлива, обретя проблему. Ему и так хватает головной боли с похмелья. Вздохнув, он тянется к карману куртки и не глядя вытаскивает пачку купюр. Лениво бросает поверх полосатого теста.