Опасный дрифт

– Айк, я, конечно, очень тебе благодарна. Но есть большая проблема: у меня нет машины. На чём учиться и на чём гонять? – робко заметила Энн, развеяв короткое наваждение.

– Учиться – на Детке, конечно. А вот гонять… Тут стоит подумать. Во-первых, я уже подтвердил своё участие в гонке. Во-вторых, в жизни не позволю тебе разбить мою тачку, а что ты её грохнешь не один раз, это точно: новенькую будут прессовать, учти. И в-третьих: люди знают мою машину и будут ставить на неё, а не на того, кто за рулём. План потеряет смысл. Ну что, есть у Генри какая-нибудь не сильно убитая колымага, на которую можно нацепить баллоны?

Энни задумчиво опустила взгляд на чашку с кофе, так и не убирая свою руку из-под его – ему это показалось жестом доверия. Айзек терпеливо ждал, не спеша прерывать долгую паузу, после которой девушка сурово поджала губы и откинулась на диванчике, будто через силу выдавив:

– Кажется, у меня есть кое-что на примете.

***

Если гараж, служивший Нельсонам автомастерской, был просторным и удобным, то каморку возле их дома трудно даже назвать таким словом. Энни сомневалась, работают ли ещё лампы – переключатель сильно запылился. Давно сюда никто не смел заходить по понятным причинам. Но, к счастью, дверь послушно поехала вверх, и утренний свет заполнил тесное и грязное помещение.

На деревянных полках вдоль стены скопился плотный слой пыли. Но ещё больше её было на тёмном серебристом капоте. Энн задержала дыхание и зажмурилась, лишь бы не смотреть на эту машину. Вряд ли она что-то в этом мире ненавидела сильней этой кучи железа.

– Хм, ну и драндулет, – прокомментировал Айзек, безо всякого смущения заходя в гараж и с интересом осматривая предложенную модель. – Классика «Шевроле», но какая-то женственная, не агрессивная. Форма ничего, обтекаемая, это плюс. Не спортивная, конечно, но и из неё можно что-то придумать. – Он обернулся, видимо, ощутив, что Энни не следовала за ним, а продолжала стоять как вкопанная. – Эй, ты идешь?

– Не могу, – выдавила она сквозь зубы. – Плохая была мысль, я не смогу на ней ездить. Даже смотреть не хочу.

Ей казалось, что словила приступ тахикардии. В машине Айзека, по пути сюда, она хоть и дико стеснялась, всю дорогу по-школьному держа ладони на коленях, но относительно пришла в себя. Однако сейчас едва могла дышать, напряжённо сжимая кулаки. Слишком сложно. Зря она подумала, что прошедшие годы что-то изменили.

Заметив её реакцию и нахмурившись, Айк подошёл к ней ближе.

– Что это за машина, Энн? Почему такая пыльная? Да что там, даже пол в гараже пыльный. Сколько лет вы сюда не заходили?

Она неуверенно переминалась с ноги на ногу. Да, когда ехала к дому, всецело понимала, что придётся рассказать. Но всё равно надеялась, что будет куда легче.

«Это ради будущего. Нужно закопать своё прошлое, иначе не будет даже настоящего. Достаточно», – уговаривала она бушующее подсознание, но ничего не могла поделать с гранитной плитой, которая давила рёбра. Воздух закончился, и пришлось-таки вдохнуть – тут же почудился запах самой смерти, плесневелой могилы.

– Это… машина мамы, – едва слышно пролепетала она, зябко обнимая себя за плечи.

Айзек потрясённо задрал бровь и вновь повернулся к «Шевроле», окинув её уже совсем другим взглядом. Недоумевающим. Да, пять лет хранить машину покойницы нетронутой… может показаться ненормальным. Пять лет никто не заводил двигатель.

– Странные вы, – всё-таки осторожно заметил Айк. – Почему до сих пор не продали? Женская модель, в отличном состоянии. Ушла бы за неплохие деньги.

– Не могли… Зайти сюда, – заставляла Энни себя говорить, хотя горло царапало от усилия. – Она всё ещё здесь. Я чувствую это. Каждый раз, когда вижу эту машину, я думаю, было ли маме больно. Мучилась ли она или всё было быстро?

– Хочешь сказать, миссис Нельсон умерла… здесь? – от его глухого шёпота и Энни затрясло сильнее. О, да. Она тоже чувствовала себя стоящей на кладбище, отчего хотелось в почтении приглушить голос и положить на капот букет роз.

– Да. Не просто здесь. В ней.

Энни одним взглядом вылила на «Шевроле» тонну заслуженной ненависти. Слова выходили толчками, а пальцы так сильно сжали плечи, что могли оставить синяки. Но она продолжила рассказ:

– Мама закрыла дверь. Села за руль и завела двигатель. Мы с папой были в мастерской и пришли уже вечером, когда стало поздно.

Повисло неловкое, траурное молчание, среди которого Энни озарило: а ведь их родители умерли в один год. Как раз незадолго до этой трагедии и мистер Росс разбился в очередной гонке. Но вряд ли кто-то в Бейливилле мог предположить, что Розали Нельсон, успешная журналистка, на самом деле покончила с собой. Таких подробностей в прессу не давали, списали на несчастный случай. И шок Айзека сейчас вполне очевиден и понятен. Теперь он знал то, что известно лишь самим Нельсонам и Калебу.

Ситуация выходила за все грани неловкости. Энни сознавала, что не сможет сесть туда, где нашла труп собственной матери. Значит, и делать тут нечего. Придётся искать другой вариант. Вот только она не спешила уходить, всё также хмуро взирая на пыльный капот.

Внезапно Айзек шагнул к ней и осторожно, едва касаясь, обнял её за плечи. Энн с трудом доставала макушкой до его плеча, но благодарно уткнулась в него, восстанавливая дыхание из пропитанного запахом кофе и лимонных леденцов воздуха. Объятия были целомудренными, братскими и очень тёплыми. И всё же помогли не развалиться на куски второй раз за сутки.

– Мы что-нибудь придумаем, – успокаивающе пообещал Айк. – Пошли, тебе не нужно себя ломать. Лучше заняться продажей этой рухляди, купить что-то другое…

– Нет, – вдруг твёрдо выпалила Энн. – У нас нет времени на продажу. Будем работать с тем, что есть.

С лёгким сожалением она отодвинулась от него и сделала шаг вперёд, к чёртовой машине-убийце. Если она хотела стать взрослым человеком, то именно сейчас должна оставить свои детские страхи. Кошмары, в которых снова и снова находила бездыханный труп в облаке угарного газа, трясла маму за плечи и умоляла проснуться. Это прошлое, которое не должно сейчас стать преградой на пути к цели – сохранить то, что для неё действительно важно.

Пальцы с уже изгрызенными за ночь красными ногтями несмело коснулись капота, собирая грязь. Прочертили две параллельных полосы, знакомясь с металлом. Словно пытаясь разбудить спящую красавицу – именно эта ассоциация стала первой.

– Красотка, – шепнула Энни неслышно для сторонних ушей, сразу определив кличку этой машины. У неё точно была душа – та, которую она забрала с собой пять лет назад. Но ведь она не враждебная. Это же её мама.

Больше не сомневаясь, Энни подошла к полке и взяла с неё ключи. Небрежно вытерла с них пыль о свои джинсовые шорты, а затем резко, без раздумий, отперла и распахнула водительскую дверцу.

Конечно, никаких следов трагедии в салоне не осталось. Машину готовили к продаже, но в городке многие знали о случившемся, и покупателей на «катафалк» не нашлось. Энни не стала пока садиться за руль, только нащупала под ним рычажок, открывающий капот. С жалобным противным лязгом, но система подчинилась. Айк тут же подскочил оценить начинку «Шевроле»:

– Хм, а неплохо. Сколько лет она была в эксплуатации? – преувеличенно бодро спросил он, но это хорошо отвлекло от главного.

– Немного. Около года, папа подарил её маме на годовщину свадьбы, – сухо отозвалась Энн, заперев воспоминания в плотный непроницаемый ящик.

Она не собиралась ездить на этой машине в дальнейшем, но вот использовать её для гонки не жалко. Если разобьют – плакать никто не будет. После забега лучше вообще отправить её на илистое дно Бразоса, извилистой реки, протекающей мимо Бейливилля.

– Совсем неплохо, – оптимистично оценил Айк и принялся осматривать внутренности автомобиля внимательней. – Четырехцилиндровый турбомотор, двести пятьдесят лошадей. Заменить поршни и коленвал, систему подачи топлива…

– Придётся перебрать трансмиссию, – невольно подхватила Энни. – Иначе развалится на высоких оборотах. Все старые подшипники в утиль. И нужно облегчить её, использовать только лёгкие сплавы, иначе она будет неповоротливой коровой в сравнении со спорткарами.

– А ты хороша, – согласно кивнул Айк, одобрительно ей улыбнувшись. – Не хочешь подключить Генри? Он бы точно пригодился, нам ведь попутно тренировать тебя, времени в обрез.

– Не стоит ему об этом знать, – отвергла она это предложение, прекрасно представляя реакцию отца. – На эту машину ему давно плевать, так что делать можно всё, что угодно. Но лучше, чтобы папа не был в курсе того, как я собираюсь рисковать своей шеей.

– Значит, форсируем твою тачку сами. Деталей из мастерской он не хватится?

– Не думаю. Он вообще ещё спит после вчерашней попойки, сказал, сегодня у нас будет внеплановый выходной.

– Отлично. Тогда давай так: сейчас я подкину тебя до мастерской, соберёшь там всё необходимое. И скажем, часам к двенадцати я за тобой заеду. У меня есть пара идей, надо забрать кое-что из дома и отвезти завтрак для Хло. Начнём работу, а уже завтра на свежую голову – тренировки. Идёт? – он протянул ей ладонь, скрепляя договор, но Энни не спешила её пожимать.

– Айк, я правда, не понимаю, почему ты так хочешь мне помочь. Безмерно благодарна, но ты же знаешь, что мне нечем отплатить ни за твоё время, ни за уроки…

Ей было ужасно неудобно перед ним. Сначала разревелась, теперь вот повесила на него свои заботы. А ведь их даже друзьями сложно назвать, так, знакомые. Он не обязан заниматься всем этим. Однако сам Айк так явно не считал:

– Выше нос, малявка! Мне самому интересно, что у нас получится. Просто мечтаю посмотреть, как ты всем надерёшь зад! – ободряюще подмигнул он. – Расплатишься: будешь до конца жизни мне бесплатно мыть тачку.

– Идёт, – облегчённо кивнула Энни, принимая рукопожатие. Пусть это несоизмеримо и формально, но, когда хоть что-то предлагаешь взамен, договор кажется более двухсторонним и честным.

Её рука практически утонула в широкой мужской ладони. Казалось, с робкими смешками в гараж с привидениями снова вернулась жизнь – солнечные лучи заставляли стены очнуться ото сна, а машина так и манила завести двигатель. Красотке не терпелось показать свой нрав новой хозяйке. И она явно была рада, что снова окажется на больших дорогах.

4. Тяжело в учении

Этим ясным, солнечным утром, сидя в машине возле дома Нельсонов в ожидании Энн, Айзек отчаянно пытался понять, зачем ввязался в безумную авантюру. Зачем, чёрт возьми, снова поднялся в такую рань, лишь бы успеть дать первый урок до начала рабочего дня в мастерской. Зачем, словно шпион, крался по собственному дому, лишь бы не разбудить Хлою. Зачем потратил вчера полдня, чтобы начать ремонт серебристой «Шевроле». Какое ему вообще дело до проблем Энни Нельсон и её папаши-идиота, который вместо того, чтобы сразу арендовать другой гараж, продолжал два года копить долг Дельгадо. Теперь, на свежую голову, думать получалось лучше.

Причин оказалось много, но все по отдельности – косвенные и незначительные. Вроде бы и мастерская ему нравилась – не хотелось терять такого опытного механика, тем более соображающего в гоночных машинах. И закись азота он покупал у Генри регулярно и недорого – удобство стоило ценить. А ещё очень заманчиво утереть нос снобам вроде Алисии, за неделю натаскав семнадцатилетку так, чтобы она всех обогнала – кажется, этот аргумент был даже весомей предыдущих.