Ветер в ивах

– Нет, не правы! – возмущенно воскликнул Крыс.

– Ну, не правы – так не правы, – примирительно сказал Крот. – Но я хотел попросить вот о чем: не отведешь ли ты меня в гости к мистеру Жабу? Я столько о нем слышал и очень хочу с ним познакомиться.

– О чем разговор, – ответил добродушный Крыс и вскочил, на время выкинув поэзию из головы. – Спускай на воду лодку, отплывем прямо сейчас. Никогда не бывает неподходящего времени для визита к Жабу. Явишься ты к нему рано или поздно – он всегда в хорошем настроении, всегда рад тебя видеть и всегда сожалеет, когда ты уходишь!

– Должно быть, он очень славный, – заметил Крот. Забравшись в лодку, он взялся за весла, в то время как Крыс удобно устроился на корме.

– Лучше и не бывает, – кивнул Крыс. – Такой простой, такой ласковый и такой добрый. Возможно, он не очень умен – не всем же быть гениями; возможно, слегка хвастлив и тщеславен. Но все это пустяки по сравнению с его достоинствами.

Обогнув излучину реки, они увидели красивый, солидный старый дом из красного кирпича; ухоженные лужайки спускались от дома к самой кромке воды.

– Вот и Жаб-холл, – сказал Крыс. – Заводь слева – там, где доска с надписью «Частные владения. Причаливать запрещено» – ведет к его лодочному сараю, там мы оставим лодку. Конюшни справа, а прямо перед тобой – хозяйский дом, очень старый. Знаешь, Жаб более чем богат и у него один из самых красивых домов в наших краях, хотя мы никогда не призна?ем этого в его присутствии.

Они заскользили вверх по ручью, и Крот сложил весла, когда лодка вошла в тень большого лодочного сарая. Он увидел много красивых лодок, подвешенных к поперечным балкам или поднятых на мостки, но ни одной – в воде; вид у сарая был какой-то заброшенный.

Крыс огляделся.

– Насколько я понимаю, увлечение лодками прошло. Жаб устал от них и бросил заниматься греблей. Интересно, что за новое увлечение у него появилось? Пошли, поздороваемся, я вас познакомлю, и скоро он сам все расскажет.

Они вышли на берег, зашагали по веселым, усыпанным цветами лужайкам в поисках Жаба и вскоре его увидели – сидя в плетеном садовом кресле, он с озабоченным видом смотрел на большую карту, разложенную на коленях.

– Ура! – воскликнул он и даже подпрыгнул при виде Крыса и Крота. – Как здорово, что вы появились!

Он тепло пожал лапы обоим, не дожидаясь, пока ему представят Крота, и продолжал, приплясывая вокруг гостей:

– Как мило с вашей стороны! Я как раз собирался послать за тобой лодку, Крысик, строго-настрого приказав, чтобы тебя немедленно сюда доставили, чем бы ты ни занимался. Ты мне очень нужен… Вы оба нужны. Чем желаете подкрепиться? Заходите и поешьте! Ты даже не представляешь, Крыс, как мне повезло, что ты появился именно сейчас!

– Давай немного отдохнем и успокоимся, Жабик, – сказал Крыс, усевшись в мягкое кресло.

Крот уселся в другое, рядом, и сделал несколько вежливых замечаний по поводу «восхитительного жилища Жаба».

– Самый лучший дом на всей реке! – громогласно заявил Жаб. – Или, если уж на то пошло, лучший во всем мире, – не удержавшись, добавил он.

Крыс толкнул Крота локтем. К несчастью, Жаб это заметил и сильно покраснел. На мгновение воцарилось тягостное молчание. Потом Жаб, расхохотавшись, сказал:

– Ладно, Крысик, ты же знаешь, у меня просто такой характер. И все равно дом неплохой, ведь правда? Тебе самому здесь нравится, не отпирайся. А теперь поговорим серьезно, как реалисты. Именно вы-то мне и нужны. Мне нужна ваша помощь. Это самое важное дело из всех дел!

– Полагаю, речь пойдет о гребле, – с невинным видом сказал Крыс. – У тебя неплохо получается, хотя ты все еще часто плещешь веслом. При большом терпении и тренировке ты сможешь…

– Тьфу! Гребля! – с величайшим отвращением перебил Жаб. – Глупое мальчишеское развлечение. Я давно махнул на него лапой. Пустая трата времени, вот что это такое. Я с искренним сожалением смотрю, как вы, парни, забыв про благоразумие, тратите свою энергию без ясной цели и смысла. Нет, я нашел для себя настоящее дело, единственное стоящее занятие на всю жизнь. Я намерен посвятить ему остаток дней и могу только оплакивать потерянные годы, которые растратил на ерунду. Пойдем со мной, дорогой Крысик, и пусть твой любезный друг тоже соблаговолит пройти до конюшенного двора. Там вы увидите все собственными глазами!

Жаб повел гостей на конюшенный двор. Крыс шел за ним с самым недоверчивым видом. У каретного сарая, на открытом месте, стоял новый с иголочки фургон, выкрашенный в канареечно-желтый цвет, с красно-зелеными колесами.

– Вот и он! – воскликнул Жаб, выпрямляясь во весь рост. – Вот где настоящая жизнь! Она воплощена в этом маленьком фургоне. Открытая дорога, пыльный большак, вересковые пустоши, выгоны, живые изгороди, холмы! Ночевки на свежем воздухе, деревни, поселки и города! Сегодня ты здесь, а завтра отправляешься совсем в другое место! Путешествия, перемены, интерес, волнение! Весь мир открыт для тебя, и на горизонте всегда что-то новенькое – вот что заставляет ум трудиться! Это самый лучший фургон, какой когда-либо был построен, без преувеличения. Забирайтесь в него и посмотрите, как там все устроено. Все это я придумал сам!

Крот очень заинтересовался, взволновался и с готовностью поднялся вслед за Жабом по ступенькам в фургон. Крыс только фыркнул и засунул руки поглубже в карманы, оставшись стоять, где стоял.

Фургон действительно был очень компактным и удобным. Маленькие спальные места, столик, складывающийся у стены, кухонная плита, шкафчики, книжные полки, клетка с птицей, а еще кастрюли, сковородки, кувшины и чайники всех размеров и видов.

– Все готово! – торжествующе воскликнул Жаб, открывая шкафчик. – Вот смотрите: печенье, лобстеры в горшочках, сардины – все, что только можно пожелать. Содовая здесь, печенье там, а еще почтовая бумага, бекон, джем, карты и домино.

И, спускаясь вместе с Кротом по ступенькам, он добавил:

– Когда мы сегодня отправимся в путь, вы увидите, что я ничегошеньки не забыл и не упустил из виду.

– Прошу прощения, – медленно произнес Крыс, жуя соломинку, – но я не ослышался – ты сказал: «мы», «сегодня» и что-то насчет того, чтобы отправиться в путь?

– Ну же, милый старина Крыс, – умоляюще сказал Жаб, – не говори таким холодным и презрительным тоном, потому что ты сам знаешь, что должен отправиться со мной. Я не справлюсь без тебя, поэтому считай, что мы договорились, и не спорь. Единственное, чего я не выношу – это споров. Ты же не собираешься на всю жизнь застрять на своей скучной, затхлой реке, жить в береговой норе и плавать в лодке? Я хочу показать тебе мир! Я сделаю из тебя зверя, мой мальчик!

– Мне все равно, – упрямо заявил Крыс. – Я не поеду, и точка. Да, я собираюсь остаться на своей старой реке, жить в норе и плавать в лодке, как и всегда. Больше того, Крот останется со мной и будет делать то же, что и я, не так ли, Крот?

– Конечно, – преданно ответил Крот. – Я всегда буду с тобой, Крыс, и все будет так, как ты скажешь. И все-таки это путешествие могло бы быть… Ну, знаешь, довольно забавным, – задумчиво добавил он.

Бедный Крот! Жизнь, полная приключений, была для него такой свежей и волнующей, ее новый поворот так его манил, что он с первого взгляда влюбился в канареечный фургон и его экипировку.

Крыс понял, что творится на душе у друга, и заколебался. Он терпеть не мог кого-то разочаровывать, любил Крота и был готов почти на все, чтобы ему угодить. Жаб внимательно наблюдал за ними обоими.

– Заходите в дом, пообедаем и все обсудим, – дипломатично предложил он. – Ничего не нужно решать в спешке. Конечно, на самом деле мне все равно, поедете вы или нет, я просто хочу доставить вам удовольствие, ребята. «Живи для других!» – вот мой жизненный девиз.

Во время обеда (он был превосходным, как и все в Жаб-холле), Жаб дал волю своему красноречию. Не обращая внимания на Крыса, он принялся играть на струнах души неопытного Крота, как на струнах арфы. Будучи от природы словоохотливым и с богатым воображением, он рисовал перспективы путешествия и радости жизни на природе и на обочинах дорог такими яркими красками, что взволнованный Крот едва мог усидеть на стуле. В общем, вскоре всем троим стало казаться само собой разумеющимся, что поездка – дело решенное; и Крыс, хотя в глубине души все еще колебался, позволил своему добродушию взять верх над личными предубеждениями. Он не мог разочаровать друзей, которые уже с головой ушли в составление планов каждого дня пути на несколько недель вперед.

Когда все приготовления были закончены, торжествующий Жаб повел товарищей в загон и велел им поймать старую серую лошадь, которую (без ее согласия и к ее крайнему раздражению) назначил выполнять самую грязную работу в этой пыльной экспедиции. Кобыла откровенно предпочитала путешествию свой загон, и поймать ее оказалось нелегко. Тем временем Жаб еще плотнее набил ящики всем необходимым и развесил на задней стенке фургона мешки, сетки с луком, охапки сена и корзины. Наконец лошадь поймали, запрягли, и все отправились в путь – кто шагая рядом с повозкой, а кто сидя на облучке, кому как нравилось.

День стоял чудесный. Запах поднятой колесами пыли был терпким и приятным; из густых фруктовых садов по обе стороны дороги доносились веселые крики птиц; добродушные прохожие здоровались с путниками или останавливались, чтобы похвалить их красивую повозку. Кролики, сидя у своих дверей (то есть дыр в живой изгороди), воздевали передние лапки и говорили:

– Вот это да! Вот это да! Вот это да!

Поздним вечером, уже за много миль от дома, усталые и счастливые путешественники остановились на лужайке вдали от всякого жилья, пустили лошадь пастись и съели нехитрый ужин, сидя на травке рядом с фургоном. Жаб только и говорил о том, что он собирается делать в ближайшие дни, а звезды становились все ярче и крупнее, и желтая луна, внезапно и бесшумно появившись из ниоткуда, пришла составить друзьям компанию и послушать их разговоры. Наконец, все улеглись в фургоне на маленьких койках, и Жаб, вытянув лапы, сонно сказал:

– Ну, спокойной ночи, ребята. Вот что такое настоящая жизнь! А вы все болтаете о своей старой реке!

– Я вовсе не говорю о своей реке, – терпеливо ответил Крыс. – Ты же знаешь, что не говорю, Жаб. Но я думаю о ней, – жалобно добавил он, понизив голос, – я думаю о ней… Все время!

Крот высунул лапу из-под одеяла, нащупал в темноте лапу Крыса и сжал.

– Я сделаю все, что ты захочешь, Крысик, – прошептал он. – Может, убежим завтра рано утром… очень рано… и вернемся в нашу милую старую нору на берегу реки?

– Нет, нет, мы это выдержим, – прошептал в ответ Крыс. – Спасибо огромное, но я должен быть с Жабом до конца путешествия. Его небезопасно оставлять одного. Ничего, пройдет немного времени – и это его увлечение пройдет. Все его увлечения проходят. Спокойной ночи!

Конец путешествия был даже ближе, чем подозревал Крыс.

После стольких дней на свежем воздухе и волнений Жаб спал очень крепко, и, как его ни трясли на следующее утро, так и не смогли поднять с постели. Поэтому Крот и Крыс спокойно и мужественно взялись за дело сами: пока Крыс присматривал за лошадью, разводил костер, мыл посуду после вчерашнего ужина и готовил все к завтраку, Крот потопал в ближайшую деревню (ближайшую, и все же далекую) за молоком, яйцами и другими предметами первой необходимости, о которых Жаб, конечно же, забыл.

Когда с тяжелой работой было покончено и два измученных зверя отдыхали, на сцене появился Жаб, свежий и веселый, с рассказами о том, какую приятную и легкую жизнь они будут вести после всех забот и утомительных домашних трудов.

В тот день они с удовольствием прогулялись по поросшим травой холмам и узким проселочным дорогам и, как и прежде, заночевали на пустоши, только на этот раз двое гостей позаботились о том, чтобы Жаб выполнил свою долю работы. На следующее утро пришло время отправляться в путь, но Жаб почему-то больше не восторгался простой первобытной жизнью и даже попытался вернуться на койку, но его вытряхнули оттуда силой.

Фургон, как и прежде, ехал через сельскую местность с узкими проселками и только после полудня впервые выбрался на большую дорогу. Вот там-то на путников, как гром средь бела дня, и обрушилась катастрофа, сильно повлиявшая на исход экспедиции, но еще большее влияние оказавшая на дальнейшую жизнь Жаба.