Тайна Моники Джонс

Она задумалась на пару секунд, после чего замотала головой:

– Сейчас не очень подходящее время. Эмбер…

– А для нас с Алексом самое то, да?

– Ваша проблема в том, что вы думаете, будто еще слишком рано продолжать дальше жить после всего, что произошло, – распуская хвостик, сказала Анна, – но правда в том, что некоторых чувств не избежать. Вот взять моих маму с папой…

– Девочки, – позвала нас Кэтрин.

Мы повернулись к ней, и атмосфера в комнате изменилась – сейчас кто-то узнает правду и будет об этом жалеть. Лицо Кэтрин приобрело зеленоватый оттенок, а сама она, не отрываясь от листка, сказала:

– Эмбер была беременна. На третьей неделе, – после чего откинула бумаги и спрятала лицо за дрожащими руками.

В груди у меня что-то перевернулось, липкий ужас начал расползаться по всему телу, заставляя дышать через раз. Плечи Кэтрин подрагивали, стали слышны тихие всхлипы. Моника села возле нее, надеясь утешить. Анна молча встала, аккуратно сложила бумажки и начала их перечитывать, будто не поверила собственным ушам:

– Третья неделя. Я помню, как лично давала Эмбер прокладки месяц назад, значит, скорее всего, следующих месячных у нее еще не было, задержки не случилось, она вряд ли успела спохватиться.

– Думаешь, она даже не знала о том, что беременна? – спросила Моника, прижимая к себе безучастную Кэтрин.

– Уверена… плюс Эмбер пила с нами, неоднократно. Испуганной не выглядела, а именно такой бы и была – это уже не шутки.

Я попыталась представить реакцию подруги, узнай она о ребенке. Наверняка сначала была бы паника, истерика, потом принятие, страх… и признание нам? Хотя какая разница. Ведь они оба мертвы – Эмбер и ее малыш.

– А вдруг это мотив? – вынырнув из-под плеча Моники, спросила Кэтрин. Ее лицо блестело от слез, они так и продолжали градом катиться из покрасневших глаз.

– Слишком ранний срок, не думаю, что кто-либо вообще знал… до ее вскрытия. Но от этого не легче, – процедила Моника.

– Больше ничего стоящего здесь нет, – Анна отложила бумаги, – хотя и этого достаточно. Господи, Эмбер…

– Представляю, каково было мистеру Роузу, – Кэтрин упрямо терла глаза, пытаясь унять слезы.

– Беременность наверняка стала бы достоянием общественности, продолжи шериф Хоук расследование. И пока об этом знал только очень узкий круг людей, мистер Роуз принял решение закрыть дело.

– В любом случае я все равно считаю, он неправ. Убийца должен понести наказание. Разве мистер Роуз, узнав про беременность дочери, не должен был с еще большим рвением искать виновного?

– Вспомни слова Эмбер: «Никто не встанет между мной и моей репутацией». Может, таким способом мистер Роуз отстаивает ее убеждения после смерти? – предположила Моника. – Он ведь потакал всем ее прихотям, даже самым нездоровым. А теперь собирается разбираться своими неофициальными методами и закрыл дело, чтобы полиция под ногами не мешалась. Как думаете? А ты почему молчишь, Элисон? Элисон?

Я сказала бесцветным голосом:

– Все, что я хочу сказать, – с меня достаточно.

Девочки в недоумении переглянулись.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала. Извините.

Прежде чем кто-то успел возразить или попытался остановить меня, я забрала свой рюкзачок и, виновато глянув на заплаканную Кэтрин, глядящую на меня огромными испуганными глазами, покинула комнату Анны. Пара мгновений – и я уже на улице. Там какие-то первоклассницы устроили соревнования на роликах, я обошла их и быстрым шагом двинулась в сторону главной улицы Эмброуза.

Вот узнали мы то, что так хотели выяснить, а дальше-то что? Я просто разуверилась, что хочу знать всю правду. Как бы мы жили, не зная, что у Эмбер имелся любовник и ее убили беременной? Мы, как и сейчас, горевали бы, плакали, безумно скучали по ней. Но со временем скорбь переросла бы в грусть, которая бывает всегда, когда кого-то теряешь. Теперь же мы получили особые метки: они появляются у тех, кто никогда не сможет смириться с истиной. Пусть девочки думают, что я испугалась. Ведь на самом деле так и есть: популярная девушка школы, наша лучшая подруга мертва. Ей не исполнится шестнадцать – Эмбер будет разлагаться, превращаясь в уродливые останки под крышкой гроба, пока мы продолжим жить дальше.

Я так погрузилась в переживания, что не сразу почувствовала на своем плече теплую руку Моники. Остановившись, я повернулась к ней, не особо склонная к какому-либо разговору.

– Элисон, что на тебя нашло? Я понимаю, ты шокирована, но тем не менее…

– Шокирована? Нет, Моника. Нет таких слов, чтобы описать, что я сейчас чувствую.

– Послушай… Эмбер была беременна, когда ее убили, возможно, это только верхушка айсберга. Мы должны попытаться разобраться во всем.

– Зачем? Теперь нам известно, что она врала и у нее был любовник. Мы узнали, что, когда она, упав, свернула шею, была на третьей неделе беременности. А дальше что? Не зря мистер Роуз закрыл дело, я его прекрасно понимаю. Слишком много жестокой правды, которая в ином случае казалась бы совершенно неправдоподобной.

– Я понимаю, тебе тяжело, но Эмбер была для нас такой же подругой, как и для тебя.

– Да, вот только мы по-разному переживаем ее смерть. Вы считаете своим долгом узнать, как все было на самом деле, я же думаю, мы должны оставить Эмбер в покое. Я устала, Моника, и не могу так больше. – Непривычный гнев начал зарождаться где-то в районе груди, но я продолжила: – Эмбер с ее секретами, мистер Роуз со своими, только богу понятными мотивами… единственное, что я знаю наверняка, – не хочу ни в чем больше участвовать.

– Ты собираешься делать вид, будто ничего не произошло? – Моника скрестила руки на груди, отказываясь в это верить.

– Пусть будет так.

– Значит, на тебя можно дальше не рассчитывать? – угрюмо спросила она. – Не обижайся, но я почему-то не удивляюсь твоему решению.

– Не обижаюсь, – тут на меня напала какая-то апатия, хотелось просто одиноко гулять по Эмброузу, ни о чем не думая.

Я обернулась и, не попрощавшись, пошла по тротуару прочь от Моники.

– Успокоишься – наберешь! – крикнула мне вдогонку она.

Погода дразнила паршивое настроение солнечным днем, а летняя прохлада отрезвляла от всех иллюзий, которые я создала у себя в голове. Найти убийцу Эмбер… страшно подумать, что мы можем еще узнать, пока докопаемся до того, кто столкнул ее с лестницы. И докопаемся ли вообще? Четыре старшеклассницы, мы за играми в детективов прятались от горькой истины: молодость не дает гарантии, что все мы будем жить долго и счастливо.

Задумавшись, я не заметила человека впереди и врезалась с разгона носом в его спину.

– Какого… – начал было он, но тут же удивленно воскликнул: – Элисон, да ты хоть не расквасила об мою спину свой миленький носик?

Я только стояла, как дурочка, моргая в оцепенении: вот так вот случайно встретить Алекса я никак не была готова. Потерев ушибленный нос, смущенно пролепетала:

– Прости…

Он махнул свободной рукой, во второй держа огромный пакет с продуктами – мысли привели меня к супермаркету.

– У вас будут гости?

– Нет, просто мы с папой любим покушать, – засмеялся Алекс.

Я выдавила из себя улыбку.

– Какие у тебя красивые, но грустные серые глаза. И сама, без девчонок… – теперь он хмуро глядел на меня из-под капюшона.

Я пожала плечами, не найдя что ответить. Собеседник из меня был, мягко говоря, никудышный. Алекс помолчал немного и сказал: