Клоун-убийца. Маньяк Джон Гейси, вдохновивший Стивена Кинга на роман «Оно»

– Да. Что он сказал?

– Оставил сообщение на автоответчике. Им известно, где ты. Так что домой можно не торопиться. Он, кстати, вовсе не злился.

– Ну, он же не ко мне обращался, а к вам. Но все равно, все будут недовольны, что я опаздываю на мамин день рождения, – возразил Роб. – Давайте и правда уже поедем.

– Погоди, – остановил его клоун. – Прежде чем я сниму наручники, ответь-ка на один вопрос. Ты сказал, что за деньги сделаешь что угодно, так?

Роб поспешно закивал:

– Да-да. Я очень хочу заработать побольше. Поручайте мне самые тяжелые задания, я справлюсь!

– Я не о том. Я знаю, что ты трудолюбивый парнишка. У меня другое предложение. Помнишь, я упоминал, что взгляды у меня свободные? Ну, насчет секса. Так вот.

Клоун потер руки. Роб ощутил, как пот струйкой бежит у него по спине.

– Не пойми меня неверно. Я не педик, ничего такого. Просто однажды мы с приятелем поехали снимать телочек и он сказал мне кое-что любопытное. Сказал, что с телочками шансы всегда фифти-фифти: она то ли даст, то ли нет. А вот у него шансы – сто процентов. Я спросил, как это, а он ответил, что если не получается с телками, всегда можно снять какого-нибудь парня. Минет он всегда минет – кто бы его тебе ни делал. Удовольствие ровно такое же. Достаточно просто закрыть глаза.

Роба затошнило. Страх поднялся внутри с новой силой. Ему вспомнилась старая пословица о бесплатном сыре, и руки резко похолодели. Неужели он попал в мышеловку? Внезапно подросток осознал, что находится в доме у человека, которого видит первый раз в жизни, что он скован наручниками, а этот человек одет в костюм клоуна – и рассказывает про секс между мужчинами. Роб с трудом подавил рвотный позыв.

Рассказ Джона продолжался:

– И тогда мы попробовали. Я позволил, чтобы он мне отсосал, и, веришь или нет, он оказался прав. Минет – всегда минет. Еще раз тебе говорю, я не педик. Не гей. Нельзя же быть геем и постоянно думать о бабах, верно?

Не то чтобы Роб был настроен против геев. Собственно, он вообще ничего о них не думал. Если Джон Гейси гомосексуалист, это его личное дело. Робу все равно. Но сейчас человек напротив ждал от него ответа, а он не знал, что говорить.

Дрожащим голосом Роб произнес:

– Джон, это не ко мне.

Но клоун не отступал.

– У меня есть деньги. Много денег. Я помогу тебе купить твой джип.

– Нет, – только и пробормотал мальчик.

– Так ты солгал мне! – взревел Гейси. – Ты поганый маленький лжец! Ты сказал, что за деньги готов на что угодно!

Он подскочил к Робу и схватился за его ширинку. Крепко сжал, нащупывая член, потом просунул ладонь за ремень джинсов и подтянул мальчика к себе, живот к животу. Руки Роба были скованы за спиной, и сопротивляться он не мог. Гейси расстегнул молнию, потянул джинсы вниз и обнажил мальчика до колен. Отклонился, чтобы лучше видеть его наготу.

От ужаса Роб заплакал. Слезы хлынули неконтролируемым потоком, потекло сразу из носа и из глаз.

– Пожалуйста, не надо! – взмолился он. – Прекратите!

Внезапно лицо клоуна смягчилось. Глаза снова стали ласковыми, он охнул и начал извиняться. Выхватил из кармана ключ и отпер наручники. Роб торопливо сорвал их и подтянул джинсы. Несмотря на пережитый ужас, он понимал, что должен быть осторожен. Нельзя сердить клоуна – неизвестно, что еще тот выкинет.

– Надеюсь, мистер Гейси, вы меня понимаете, – виноватым тоном сказал он. – Я просто не могу. Я не такой.

– Ничего страшного, – великодушно ответствовал Гейси. – Я сам виноват. Уж прости, если напугал тебя. Я ведь не педик какой-нибудь, Робби. Можешь мне верить. Давай не будем об этом вспоминать, хорошо? Ты же по-прежнему хочешь у меня работать?

– Да-да, я хочу. Мне очень нужны деньги.

Роб сказал бы что угодно, лишь бы угодить Джону. И выбраться из этого страшного дома. Все остальное не имело значения.

– Тогда будем считать, что ничего этого не было. Лады?

– Конечно, Джон. А сейчас мне пора. Ты же не против?

Джон был не против. Он начал торопливо собираться. Оглядел свой клоунский костюм, расстегнул пуговицы и сдернул его одним движением. Заскочил в ванную и мылом смыл с лица грим. Подхватил с приставного столика ключи от машины. Роб вздохнул с облегчением – похоже, на этом его приключение закончится.

– На, возьми документы. – Джон сунул ему в руки стопку бумаг. – Заполнишь по дороге.

Роб удивился, что после всего случившегося Гейси еще думает о документах. Тот уже взялся за дверную ручку.

– Я думал, Джон, ты малость сумасшедший, – успокоенный, заметил Роб. – Решил, ты хочешь меня убить.

Джон Гейси вздрогнул и оглянулся.

– Секунду, – сказал он. – Отложи-ка куртку. Я тебе покажу еще кое-что, на прощание. Тебе понравится.

Словно из воздуха он извлек веревку и какую-то деревяшку, похожую на ручку от молотка. Завязал на веревке узел – явно необычный, потому что с ним пришлось повозиться. Потом еще один, а между ними просунул деревяшку.

– Смотри! – воскликнул он и набросил петлю Робу на шею. Та болталась свободно и ничем вроде бы не угрожала.

– Зачем это? – снова занервничал Роб.

Это были его последние слова.

Одним движением Гейси закрутил удавку на шее мальчика. Роб запаниковал. Веревка душила его; ручка от молотка удерживала петлю на месте, не давая ей развязаться. Глаза Роба выкатились; он пытался ослабить веревку, но та лишь затягивалась сильней. Роб начал оседать на пол. Гейси бесстрастно смотрел, как он бьется в петле. Словно из-под воды, до Роба донесся глухой телефонный звонок. Слух ослабевал, зрение меркло. Пока мальчик умирал, лежа на полу в коридоре, Джон Гейси разговаривал по телефону.

Звонил Ричард Рафаэль. Он был недоволен тем, что Джон не приехал на встречу. Надо было срочно найти оправдание, и Джон вспомнил, что его дядя на днях попал в больницу. Он мог умереть. Пришлось срочно мчаться туда. Может, Рафаэль сам заглянет к нему завтра? Прямо с утра.

– В семь, – буркнул Рафаэль в ответ. – И смотри не проспи.

Гейси повесил трубку. Медленно развернулся и вышел в коридор. Мертвое тело Роба Писта, пятнадцати лет от роду, лежало на полу. Лицо страшно перекосилось. Но мальчик сохранил свою почти детскую привлекательность. Длинные руки и ноги так и манили погладить их. Джону захотелось как можно скорее его раздеть. Ласкать и трогать. Наслаждаться.

Он поднял труп Роба с ковра, протащил по коридору и занес к себе в спальню. Поднатужился, крякнул и положил на широкую кровать.

Телефон снова зазвонил. Как будто весь мир сговорился, чтобы помешать ему!

Кляня звонившего на чем свет стоит, Джон поднял трубку.

Тетушка Леони Скоу, сестра его матери, сообщала, что дяде Гарольду стало хуже. Скорее всего, этой ночи он не переживет.

– Пожалуйста, Джон, приезжай скорее! – глотала слезы Леони.

– Уже еду, – коротко ответил он. Семья прежде всего.

Джон окинул взглядом коридор. На полу валялись документы, которые уронил Роб, пытаясь избавиться от удавки. В большой гостиной на столе остались две початые бутылки пива. Голубая дутая куртка висела у двери на крючке. В остальном в доме царил порядок, который Джон всегда поддерживал неукоснительно. Он был чистюлей и старался, чтобы все вещи стояли и лежали по своим местам. Соответственно, он собрал бумаги с пола и отнес назад в кабинет. Остатки пива вылил из бутылок в раковину на кухне. Снял голубую куртку с крючка и повертел перед собой. Удобная и теплая, она вполне могла пригодиться кому-то из его помощников. Например, Майку Росси. Решив пока оставить ее себе, Джон обыскал карманы. Они были пусты – за исключением маленького розового клочка бумаги. Джон поднес его к глазам: перед ним был отрывной корешок квитанции на проявку и печать фото, выданной в «Ниссоне». Последнее, что он подумал, прежде чем выйти за дверь: парнишка вряд ли заберет свои фотографии.