Фашисты

– Нет. Куда мне спешить?

Шилкин сел в салон и пристегнулся.

Они приехали в спальный район на северной окраине города. Людмила остановила машину во дворе панельной девятиэтажки.

– Видите окна на пятом этаже? – Она показала пальцем.

– Да. А что там? – спросил Шилкин.

– Там живут они.

Он молча уставился. Потом отвёл взгляд.

– Откуда вы узнали?

– Тоже из переписки. Откуда же ещё? Они обсуждали варианты съёмной квартиры. Он ей посылал адреса. Потом вместе ездили смотреть. Это ещё тогда, когда они с нами жили.

Шилкин опять посмотрел на окна. Представил, что Рита прямо сейчас там. И хахаль с ней. В голову полезла порнография.

– Давайте уедем.

– Не волнуйтесь, Антон. Там сейчас никого нет. Они улетели на Кипр шесть дней назад.

– На Кипр?

– Да, на Кипр. А что? Вы с ней тоже ездили на Кипр?

Шилкин промолчал.

– Вижу, ездили. Я с ним на Кипре не бывала. Но мы много где отдыхали. В Турции, Вьетнаме, Таи ланде, Крыму, Сочи, Анапе, по Европе поездили. В Австрии мне понравилось.

«Значит, это она ему Кипр предложила», – подумал Шилкин.

– Зачем вы меня сюда привезли? – спросил он.

– А вам неинтересно было увидеть?

– Что тут интересного? Всё равно что в бочку с говном провалиться.

– Считаете? А я сюда одно время приезжала постоянно. Как на работу. Машину оставляла в соседнем дворе, чтобы он не увидел. А сама в беседке сидела. С утра до вечера. Со мной уже местные собачники здороваться стали, как со знакомой.

– А зачем вы это делали? – спросил Шилкин. – Это же мазохизм.

– Я уверена, что если бы вы знали, где они живут, вы бы и сами сюда приезжали.

Шилкин вылез из машины и закурил. Прошла старушка с таксой на поводке. Потом женщина с коляской. Он смотрел на окна. Ему хотелось подняться и посмотреть на дверь их квартиры.

«Увёл Риту мою, сучий ёбарь», – подумал он горько.

Людмила наклонилась к пассажирскому сиденью и открыла дверь.

– Антон, я что-то не могу телефон свой найти. Вы не могли бы мне позвонить?

– Да, конечно.

Она продиктовала номер. Шилкин набрал. Где-то в салоне тихо заиграла классическая музыка. То ли Моцарт, то ли Бетховен. Шилкин в этом не разбирался. Он залез назад. Людмила держала в руке красный айфон.

– А можно я положу вам голову на плечо и сфотографирую нас? – спросила Людмила.

– Зачем?

– Выложу в «Инстаграм». В сторис. Я уверена, он их смотрит анонимно. Пусть видит, что у меня всё хорошо, что я счастлива.

– Да это же глупости всё. Им обоим наплевать. Ей на меня. А ему на вас.

– Как от вас неприятно пахнет табаком, – сказала Людмила.

Она сунула телефон в сумочку и вырулила со двора.

– Тут метро есть поблизости? – спросил Шилкин. – Высадите меня там, пожалуйста.

– Поедете домой?

– Да. А куда же?

– Что делать будете?

– Придумаю что-нибудь.

– Ну-ну. А тяжело найти себе занятие, когда тебя выкинули, как старую газету, правда? – сказала Людмила. – По себе знаю.

– Лягу спать. Я не спал ночью. Голова как чугун.

Людмила проскочила перекрёсток на красный свет. Сзади возмущённо сигналили.

– Теперь повсюду камеры стоят, штраф за нарушения прямо по почте присылают, – сказал Шилкин.

Она злобно хохотнула.

– А то я не знаю! Думаете, мне не пофигу?

Он отвернулся и стал смотреть в окно.

Дома, дома, дома…

«Как же скучно», – подумал Шилкин.

Через несколько кварталов Людмила остановила машину у перекрёстка.