Лев Толстой в зеркале психологии

– Пятый разряд…

– … составляли люди, перед которыми общество было гораздо больше виновато, чем они перед обществом. Это были люди заброшенные, одуренные постоянным угнетением и соблазнами, которых условия жизни как будто систематически доводили до необходимости того поступка, который называется преступлением. К таким людям принадлежало много воров и убийц. К этим развращенным людям можно причислить и тех развращенных, испорченных людей, которых новая школа называет преступным типом, и существование которых в обществе признается главным доказательством необходимости уголовного закона и наказания. Эти так называемые испорченные, преступные, ненормальные типы были не что иное, как такие же люди, как и те, перед которыми общество виновато более чем они перед обществам. Но общество виновато не непосредственно перед ними самими теперь, а в прежнее время, перед их родителями и предками.

– Общество отвергает тех, кто нарушает его правила. Но есть особая категория людей, для которых важен свой, групповой кодекс чести. Это – масоны.

– Масоны тоже бывают разные, но это уже не моя классификация, а положение в братстве. Здесь четыре разряда. К первому причисляются братья, не принимающие деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих. Они заняты исключительно таинствами науки ордена, вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей – сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Ко второму разряду причисляются братья колеблющиеся, не нашедшие еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющиеся найти его. К третьему разряду причисляются братья (их самое большое число), не видящие в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности, и дорожащие строим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. К четвертому разряду причисляется тоже большое количество братьев. Это люди, ни во что не верующие, ничего не жалеющие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми, богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много в ложе.

– Мне нравится ваша классификация уверенных людей.

– Разумеется, она приблизительная. Немец бывает безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенным на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо-обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно, хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя, и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина.

– Не жалуете вы немцев…

– Не в этом дело. Они – другие. Долго я пытался достигнуть аккуратности немецкой, но потом махнул рукой. Да, у меня пропадали, пачкались и мялись вещи больше, чем у прусского генерала, который два дня, не переставая, укладывал багаж. Зато уж и никто, как русский, не мог так равнодушно обойтись без пропавшей вещи и носить испачканное или измятое платье. Это русская практичность в своем роде.

– Ваши герои имели прозвища, относящие их к определенным типам людей.

– Ротный командир Болхов был один из офицеров, называемых в полку бонжурами. Он имел состояние, служил прежде в гвардии и говорил по-французски. Но, несмотря на это, товарищи любили его. Он был довольно умен и имел достаточно такта, чтобы носить петербургский сюртук, есть хороший обед и говорить по-французски, не слишком оскорбляя общество офицеров.

– Вы описывали тип человека, облеченного властью, и этой же властью ограниченного в своих мыслях и поступках. Такой тип наиболее явно проявился в Наполеоне?

– Гения и каких-нибудь особенных качеств хорошему полководцу не нужно. Напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави Бог, коли он человек, полюбит кого-нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет.

– Но есть и противоположный вариант.

– И не один. Например, Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью. Они готовы сослужить всякую службу своему барину и хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.

– Считают, что вы никогда не конструировали характеры людей умозрительно, не сочиняли их по заранее придуманным планам и ниоткуда не заимствовали их в готовом виде.

– Я старался сделать характеры типичными и уникальными одновременно. У многих моих приятелей литераторов, старых холостяков, есть общая грустная черта: встречаясь с человеком, они считают необходимым вперед определить себе его характер и потом это мнение берегут как красивое произведение ума. С таким искусственным мелким знанием нельзя любить и поэтому знать человека.

– Но вполне можно с ним общаться, зная его типологические качества.

– Одно из самых обычных и распространенных суеверий то, что каждый человек имеет одни свои определенные свойства, что бывает человек добрый, злой, умный, глупый, энергичный, апатичный и так далее. Люди не бывают такими. Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умен, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот. Но будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или умный, а про другого, что он злой или глупый. А мы всегда делим людей. И это неверно. Люди как реки: вода во всех одинаковая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то теплая. Так и люди. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем не похож на себя, оставаясь все между тем одним и самим собою. У некоторых людей эти перемены бывают особенно резки.

– Вы говорили о структуре характера, его истоках и отдельных чертах, проявившихся и замаскированных. Замаскированные черты найти нелегко, потому что они скрыты даже от их обладателя. Но зато всегда обнаруживается их противоположность. Это дало вам возможность говорить о пределах черт характера. Вы как будто за веревочку тянули эту черту, полюбившуюся вам, и вытягивали ее противоположность, либо обнажали предел, далее которого эта черта не распространялась.

– Иногда одна черта настолько долго или интенсивно эксплуатируется, что наступает ее утомление, тогда на смену ей приходят другие, зачастую если не противоположного свойства, то весьма отдаленного. Например, Николеньку Иртеньева, только что потерявшего мать, поразил переход от трогательного чувства, с которым его няня Наталья Савишна с ним говорила, к ворчливости и мелочным расчетам. Рассуждая об этом впоследствии, он понял, что, несмотря на то, что у нее делалось в душе, у нее доставало присутствия духа, чтобы заниматься своим делом, а сила привычки тянула ее к обыкновенным занятиям. Горе так сильно подействовало на нее, что она не находила нужным скрывать, что может заниматься посторонними предметами. Она даже и не поняла бы, как может прийти такая мысль.

– Сочетание с виду противоположных черт характера дает проекцию в какую-то третью черту?

– Да. Например, отсутствие агрессии у одного из героев «Севастополя в мае» – Михайлова – выражается, с одной стороны, в том, что он был прекрасный человек и герой в полном смысле этого слова, который выполняет свой долг перед Отечеством. С другой стороны, он был плохим командиром, не требовавшим от вверенных ему солдат выполнения этого долга. Он жалел солдат, а потери были неизбежными. Как командир, он должен был только определять степень их необходимости и вероятность их снижения в силу личностных характеристик солдат. В мирное время Михайлов не производил впечатления героя, робел и конфузился, становился совсем незаметным и тихим.

– А каковы признаки слабого характера?

– Его основные свойства нежестко связаны друг с другом, в связи с чем создается благоприятная возможность для проявления одной черты. Это противоречит цельности характера, но возникает, когда какая-либо черта на время приобретает независимость и подчиняет себе всю деятельность человека в отдельный момент. Например, Пьер Безухов вспомнил, что у Анатоля Курагина вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера. «Хорошо бы было поехать к Курагину», – подумал он. Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тут же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать.

– Почему он так быстро поменял свое мнение?

– Придумал себе оправдание. Ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал слово князю Анатолю быть у него. Наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно если сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет, или случится с ним что-нибудь необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили Пьеру. Он поехал к Курагину.

– Оказывает характер влияние на жизнь человека?

– Да, иногда – напрямую. Например, о раненном в Аустерлицком сражении князе Андрее доктор Наполеона Ларрей сказал, что этот субъект нервный и желчный, – он не выздоровеет.

– Цельный характер помогает жить?

– Не всегда. Это достоинство и недостаток одновременно. Если ты сам цельный характер, то хочешь, чтобы вся жизнь слагалась из цельных явлений, а этого не бывает. Например, человек презирает общественную служебную деятельность, потому что ему хочется, чтобы дело постоянно соответствовало цели, а этого не бывает. Хочется, чтобы деятельность всегда имела цель, чтобы любовь и семейная жизнь всегда были одно. А этого тоже не бывает. Все разнообразие, вся прелесть, вся красота жизни слагается из тени и света.

– Ваши герои имеют разные способности, которые неодинаково развиты, прежде всего, это касается способности к развитию. О каком человеке мы можем сказать, что он талантлив?

– Талант – это дар, который состоит в способности усиленного, напряженного внимания, направляемого на тот или иной предмет, увидеть нечто новое, такое, чего не видят другие.

– Как развить талант?

– С ним нужно родиться. Это природный дар, получаемый человеком от рождения. Талант откроет, обнажит предмет и заставит полюбить его, если он достоин любви, и возненавидеть его, если он достоин ненависти. Но носитель или обладатель таланта не может должным образом распорядиться им, если не овладеет высшим миросозерцанием своего времени.

– Что такое «хороший человек»?

– Как бы вам объяснить… Люди живут своими мыслями, чужими мыслями, своими чувствами, чужими чувствами (то есть способностью понимать чужие чувства и руководствоваться ими). Самый лучший человек тот, который живет преимущественно своими мыслями и чужими чувствами, а самый худший сорт человека – который живет чужими мыслями и своими чувствами. Из различных сочетаний этих четырех основ, мотивов деятельности формируется все различие людей. Есть люди, не имеющие почти никаких, ни своих, ни чужих мыслей, ни своих чувств и живущие только чужими чувствами: это самоотверженные дурачки и святые. Есть люди, живущие только своими чувствами, – это звери. Есть люди, живущие только своими мыслями, – это мудрецы, пророки; есть – живущие только чужими мыслями, – это ученые глупцы. Из различных перестановок по силе этих свойств – вся сложная музыка характеров.

Беседа 8. Навсегда ничего не бывает

– Задумался хорошо, свежо, о том, что такое время. И всем существом почувствовал его реальность, или, по крайней мере, реальность того, на чем оно основано.

– На чем?

– На движении жизни, на процессе расширения пределов, которое, не переставая, происходит в человеке. Пускай само время – категория мышления, но без движения жизни его бы не было.

– Что такое время как категория мышления?

– Время есть отношение движения своей жизни к движению жизни других существ. Не оттого ли оно идет медленно в начале жизни и быстро в конце, что расширение пределов совершается все с увеличивающейся и увеличивающейся быстротой?

– Как, в таком случае, измерить время?

– Мера скорости – в сознании расширения. В детстве я подвинусь на вершок, в то время как солнце обойдет свой годовой круг, а в старости я за это время подвинусь на два вершка. Мера во мне. Быстрота расширения подобна падению – обратно пропорциональна квадрату расширений от смерти.

– Говорят, что есть три времени: прошедшее, настоящее и будущее.

– Какая грубая и вредная ошибка! Есть два вида времени: прошедшее и будущее; настоящее же вне времени. И жизнь истинная, свободная вне времени, то есть, в настоящем.

– Но рассуждают же люди о том, что в их время было «все не так»?

– Так любят говорить ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени, и что свойства людей изменяются со временем.

– А разве не так? Ведь есть же конфликт поколений, о котором Тургенев писал?

– Чтобы говорить о конфликте поколений, нужно сравнивать свой образ жизни и образ жизни своих родителей. Впрочем, некоторые люди как будто сами себя обманывают, стараясь о своем образе жизни говорить в прошедшем или в будущем, но не в настоящем.