Оценить:
 Рейтинг: 0

Не оставляя

Год написания книги
2018
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 11 >>
На страницу:
3 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Несмотря на мой стихийный протест, Даша вручила мне разговорник примерно так же, как вручают букварь капризному отроку, напутствуя и поощряя его ободряющей улыбкой, и заверяя, что на первый раз запомнить с полсотни английских фраз совсем не трудно. Наверно, она следовала какой-то методике, говоря, что завтра мне нужно будет с утра, как только встану, не спеша прочесть вслух отмеченные ею фразы, затем записать их на бумаге, а днём и перед самым сном всё повторить в том же порядке. А занятие со Стелой Александровной, назначенное мне тётушкой как раз на завтрашний день, о чём я быстро напомнил Даше в надежде существенно сократить непосильное задание, помехой не будет. «Потому что, – заявила она убеждённо и очень уверенно, – десять минут утром, а также днём, не говоря уже о вечере, всегда можно найти в своём свободном времени».

«О, моё свободное время!» – я патетически закатил глаза и картинно схватился за голову, изображая приступ отчаяния. Но и эта короткая пантомима с пафосным звуковым сопровождением не подействовали. Видать, тётушка хорошо проинструктировала свою лучшую ученицу на счёт возможных моих импровизаций, как и на все случаи жизни.

«Ну хорошо, Даш, – я всё ещё не терял надежды на уступки, – давай всё-таки серьёзно посмотрим на вещи и обсудим всё разумно и с пользой для дела, как того желает Зоя Дмитриевна. Я уверен, что Зоя Дмитриевна просто-напросто старается чем-то полезным занять меня. Так сказать, заполнить мой досуг. Но мы-то с тобой всё понимаем и можем подойти к делу гораздо интереснее и с большей пользой. И Зоя Дмитриевна будет довольна и спокойна…»

Однако и это весьма благоразумное и компромиссное предложение, как последняя попытка обсудить и учесть мои скромные пожелания, закончилось безрезультатно. Даша вежливо попросила неукоснительно следовать её рекомендациям и, решительно накинув на плечо ремешок своей сумочки, предложила пройти в музей, потому что уже подошло время начала экскурсии, о чём негромко возвестил и звонок, приглашая всех желающих на обзорную лекцию.

«Неужели ей так интересен весь этот детский сад с нудными уроками и заданиями, когда рядом море, пляж и множество других занимательных вещей», – недоумевал я, входя поспешно вслед за ней в двери музея и непроизвольно отмечая точеную изящность и привлекательность линий её спины, талии… лодыжек. Скользящий взгляд мой, кажется, метался и ловил все изгибы её тонкой фигуры и был в растерянном восхищении, но мысли приходили не очень оптимистичные.

Не очень-то мне нравилась её принципиальность. Наверно этой её неуступчивости и принципиальности сейчас на своём балконе бурно радуется тётушка, пританцовывая вприсядку и хлопая в ладоши.

«И всё-таки, – подумал я с подступившим тут же ощущением чего-то упущенного по собственной же вине, – всё-таки надо было так же, как и она, сразу без проволочек ставить свои условия. А я теряюсь точно первоклашка перед строгой училкой, стараясь понравиться. Хорош столичный гусь!»

С некоторым недовольством на себя, в специальных войлочных музейных тапочках, надетых поверх кроссовок, я заскользил по лаковому паркету в хвосте небольшой экскурсионной группы за пожилым лысым экскурсоводом, энергично размахивавшим во все стороны указкой, точно мушкетёр рапирой.

Без особого интереса я разглядывал то геологическую панораму дна морского, то ракушки и камни, представленные в стеклянных кубах, то какую-то окаменелую растительность, особо ничем не примечательную, разве что своим бурым многомиллионным возрастом.

Даша же с интересом слушала обстоятельную лекцию энергичного старичка-мушкетёра и следовала за ним в первых рядах самых любознательных слушателей, не забывая по возможности держать и меня в поле своего зрения.

Неторопливо пройдя, словно на лыжах без палок, пару залов, я отметил, что этот провинциальный музей, конечно, не мог сравниться количеством экспонатов со столичными, где можно было легко потеряться в многочисленных залах или поиграть в прядки, что мы, кстати, и делали, когда нас в начальных классах приобщали к культуре. Тем не менее, кое-что любопытное было представлено и здесь.

Меня действительно заинтересовал небольшой раздел с оружием в зале древней истории, где я задержался несмотря на то, что именно здесь мне снова стало недоставать положительных эмоций после того, как Даша посоветовала зрительно запоминать надписи на английском у археологических экспонатов, обещая протестировать позже скрытые возможности моей памяти. Я сдержанно кивал ей, думая про себя, как бы всё-таки убедить её, что возможности моей зрительной и прочей памяти безграничны, если не слишком меня напрягать всякими заумными методиками.

Наконец в одном из залов, где по периметру были навешаны женские платки и всевозможные одеяния позапрошлого века и где, как и повсюду, были продублированы на английском описания экспонатов, мне стало совсем скучно, о чём немедленно захотелось поделиться с Дашей в её розовое и такое привлекательное ушко. Но каким-то шестым чувством я понял, что именно в этом зале вряд ли она поймёт моё желание закруглиться с экскурсией и незаметно свернуть к выходу, унося на память меж страниц в английском разговорнике незатейливую программку музея.

К моему везению, вскоре вволю нафехтовавшись, услужливый лысый старичок, по-видимому, основательно подустав, или, скорее всего, прочитав мои мысли, вдруг старомодно шаркнул ногой и, спрятав свою рапиру за спину, не без кокетства прокартавил, что его лекция окончена. В заключение, предложив осмотреть оставшиеся два зала самостоятельно, он под неожиданные для меня аплодисменты трёх туристок пенсионного возраста, благодарно светящимися своими одухотворёнными лицами в этом скромном полутемном музейном пантеоне, покинул нашу небольшую осиротевшую компанию экскурсантов.

«Брависсимо!» – вдогонку ему негромко вскрикнул и я, поощрив таким вполне цивильным способом за тонкое понимание момента, когда нужно смыться, не навлекая моих испепеляющих взглядов.

Когда мы с Дашей, закончив, наконец, осмотр всех экспозиций и пройдя каким-то тёмным боковым коридором, снова оказались на улице, солнце, как говорилось у одного из классиков, уже золотило верхушки стройных кипарисов и тополей. Дневная жара спала, и был тот чудесный час, когда природа на юге словно оживает после жаркого всевластия солнца и по-новому преображается, удивляя своей красотой и совершенством, особенно тех, кто это видел и ощущал, можно сказать, впервые.

Запах цветов усилился, в воздухе появилась вместе с тем и какая-то бодрящая свежесть. И красивые южные бабочки, наверно тоже взбодрившись, жизнерадостно и оптимистично стали порхать перед нами не только изысканно-красивыми парами, но и беспечными шелковистыми кампаниями, дополняя общую картину благоденствия.

Настроение моё снова было приподнятым и, кажется, ничто не могло его испортить, когда рядом была такая девушка, как Даша.

По пути в тени ветвей какого-то громадного дерева нам попалось небольшое уютное кафе-мороженное, куда я тотчас и предложил зайти. Но Даша спешила показать мне в парке некий исторический памятник-фонтан, который, видимо, входил в перечень обязательных объектов, утверждённых тётушкой.

– Наверно, Зоя Дмитриевна строгий и привередливый директор, – поинтересовался я у Даши.

– Совсем нет, мы все её очень любим и уважаем за её требовательность, доброту и особенно за её душевность, – неожиданно разоткровенничалась Даша – видать, волшебная умиротворённость природы, вся её благостная атмосфера подействовала и на неё.

– А как же строгий распорядок! Кажется, душевностью там не слишком пахнет, если в такую жару Зоя Дмитриевна не пускает на пляж и парит вас всех за партами, – начал я скрытый подкоп под устои тётушкиного учебного заведения. Хотелось также между делом договориться с Дашей о посещении пляжа – мне уже как-то не представлялось загорать там без неё.

– Нет-нет, никто нас за партами не парит! Я вчера с удовольствием загорала и даже немного перебрала с солнцем!

– Ага, значит, распорядок дня не такой уж и строгий… А по телефону я слышал совсем другое, – тут же укорил я её.

Даша слегка смутилась и ответила, что сегодня она действительно была очень занята в связи с подготовкой в библиотеке к очень ответственному поручению…

– Да-да, знаю, – перебил я её, – и твоё поручение знаю – заменить мне отдых своими ду… заданиями, – я вовремя спохватился, прикрыв рот ладонью.

С языка едва не слетело целиком всем известное слово. Но и полслова не воробей. Даша легко поймала его окончание.

Она остановилась и выразительно посмотрела мне в глаза:

– Андрей, давайте не будем снова возвращаться к обсуждению моего задания!

И тут я вспомнил о разговорнике, который она вручила мне. Похоже, я оставил его в музее, когда снимал эти дурацкие войлочные лыжи.

Даша вопросительно и взволнованно смотрела на меня. Кажется, она уже всё поняла и хотела что-то сказать, но не успела. Я с поспешностью опередил её:

– Успокойся, ничего не надо говорить… я сейчас, я быстро…

Усадив её на скамейку парка, по которому мы шли и где сквозь зелень деревьев уже просматривалась местная достопримечательность – памятник-фонтан в виде какой-то одинокой скульптуры, стоящей на струящейся ручейками каменной глыбе, – я бегом бросился к музею, припоминая на ходу, что мне случалось в самый неподходящий момент бегать и на более длинные дистанции, когда, как и сейчас, меня точно вожжами подгоняла досадная пустяковая оплошность.

Под ногами мелькала брусчатка тротуара, а я то ли философствовал, то ли просто успокаивал себя, ускоряясь и заставляя оглядываться, а иногда и шарахаться в сторону всех, кто был на пути: «Спокойно, спринтер, спокойно… дыши глубже, в жизни бывают и более идиотские ситуации…» Благо, что музей был не так далеко, и я через пару минут стоял у наглухо закрытых его дверей и пытался достучаться. Но, видать, немногочисленные его работники, как и положено было им, отработав до конца рабочего дня, с чувством исполненного долга тут же покинули этот остов культуры, переместившись до следующей трудовой вахты к своим тёплым семейным очагам.

Наградив на прощание увесистым пинком массивную дверь и глянув на дремавших львов, – им было глубоко наплевать на мой вызывающий демарш, как и на мою проблему, – я ускоренным шагом вперемежку с короткими перебежками стал двигаться в обратном направлении, на ходу стараясь придумать что-нибудь утешительное для Даши.

– Музей уже закрыт! – увидев её, крикнул я ещё издали. А затем, подбежав и учащённо дыша, как гончая после безрезультатного забега в семь вёрст, выдохнул: «Придётся мне завтра прийти пораньше к открытию музея и забрать словарик. Делов-то!»

Но Даша сразу отвергла этот до гениальности простой и логичный план:

– Музей откроется завтра в десять, а вам, Андрей, к этому времени необходимо уже быть в классе за партой, – сухо и глядя в сторону, ответила она.

– Даш, что ты мне всё «Вы!» да «Вы!» – вспылил я. – Я же не виноват, что боги сегодня не слишком расположены к твоему английскому. Пожалуйста, успокойся, Стелла Александровна полчасика подождёт, ничего с ней не случится. Скажу, что автобус сломался или, в конце концов, ошибся остановкой.

Однако Даша категорично заявила, что к десяти она сама заскочит в музей, а мне опаздывать нельзя, потому что в этом случае занятие у Стеллы Александровны будет сорвано и нарушится график всех последующих.

– А я, между прочим, на занятие к Стелле Александровне всё равно не пойду – и не собирался! – храбро произнес я и с вызовом по слогам отчеканил: – Вообще-то я приехал сюда от-ды-ха-ть!

У Даши округлились её миндалевидные глаза и ресницы задрожали то ли от негодования, то ли от растерянности.

И в этот момент я неожиданно даже для себя быстро притянул её к себе и поцеловал в губы, мягко придержав левой рукой её модную соломенную шляпку, чтоб та не свалилась с её головы.

Забегая немного вперёд, замечу, что небо не обвалилось после этого, да и памятник-фонтан всё также маячил сквозь листву совсем недалеко от нас и даже не переместился от тектонического сдвига, что произошёл в ту минуту где-то в начале парка рядом со скамейкой, у которой мы находились. Правда, как только она вырвалась из моих объятий, мне сразу же пришлось кое-что выслушать в свой адрес… И все эти эмоции, выраженные с чувством и искренним негодованием, кажется, были ею в волнении повторены дважды, а то и трижды: «Что вы… что вы себе, Андрей, позволяете! Как вы смеете! Вы просто… просто невоспитанный хам…»

Я сконфуженно молчал, всё ещё находясь под сильным ошеломляющим действом неожиданного поцелуя. Даша тоже находилась в некоторой растерянности.

Поправив сбившуюся на затылок шляпку, она села на скамейку и подрагивающими пальцами нервно пыталась открыть свою розовую сумочку.

Может, она хотела вытащить маленький дамский револьвер и выстрелить в меня. Впрочем, я готов был даже пострадать, ведь я всё-таки успел почувствовать нежный непередаваемо притягательный вкус её губ, несмотря на всю скоротечность поцелуя. В голове моей по кругу всё ещё вращался этот дивный миг. Как это было восхитительно и неописуемо! На моём лице, кажется, блуждало блаженство.

– Андрей, если это еще раз повторится, я напишу докладную записку и откажусь от занятий с вами, – тихо, но вполне отчётливо произнесла Даша, взяв наконец себя в руки и вернув себе своё самообладание.

Она достала зеркальце. А я, присев рядом, молча сопел, показывая всем своим видом, что я ни в чём не виноват. Так случилось.

– Как будто у вас на переменках не целуются по-дружески и не обнимаются, – попробовал я разрядить атмосферу, надеясь, что слишком сердится она не будет.
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 11 >>
На страницу:
3 из 11

Другие электронные книги автора Константин Александрович Широков