Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

Перерезал удерживавшие его ремни!

Освобождённый беролюд отвалился от столба и с облегчением поднял вверх затёкшие руки.

Или лапы?

Бажен двинулся дальше – к следующему столбу.

Потом к следующему. И к следующему.

Зачем его сюда завели?

Какая ему отведена роль в предстоящем действе?

А кто ему этот человек – друг или враг?

Силясь решить задачу подобно тому, как это делал легендарный древний герой – князь Ратимир Македонский – покоритель огромной Ындейской державы, Олег двинулся внутрь круга. Старый Колюта рассказывал, что тому однажды показали удивительный узел, который никому было не под силу развязать. А великий воитель попросту разрубил его мечом.

Авось и сейчас подобная тактика сработает!

Сработало. Только наоборот. Заслышав звук шагов, проводник обернулся.

Это был не Бажен.

Это был…

– Никто не смеет вс-ставать на пути с-стихии… Она с-сметет… – прошипели искривившиеся в злобной усмешке губы.

Где-то Олег уже слышал эти слова!

Можай – а это был именно он – поднял руку, указывая на княжича.

Это был призыв к беролюдам. Повинуясь приказу, освобождённые чудища набросились на юношу и в считанные мгновения скрутили его.

Олег пытался было сопротивляться, но члены, как и горло, почему-то отказались ему повиноваться.

Вскоре он оказался привязан к одному из столбов. Окружившие его медвежьи морды расступились, пропуская вперёд вождя голяди.

Перекошенное лицо Можая приблизилось вплотную.

И куда подевалось былое благородное выражение утончённого ценителя виршей? Только какая-то утробная злоба.

Из его рта на юношу дохнуло потусторонним холодом.

– Твоя смерть предреш-ш-шена, княжич-ш-ш… Один раз-с-с ты её обманул, но второй – не получитс-с-са…

Сознание Олега помутилось, словно он с головой погрузился в глубокий омут, а из его лёгких разом вышел весь воздух. Перед глазами поплыла какая-то серая муть. Её струйки заплясали, свиваясь в самые причудливые сочетания. Становясь похоже то на чьё-то лицо, то – на какого-нибудь зверя.

Но ведь так бывает только…

Это всего лишь сон! – понял юноша с облегчением.

Так вот, где он слышал раньше слова про стихию, которая сметёт! В других своих снах. Один – в Буковых холмах, когда самовольно покинул Менск, другой – на берегу Десновой, перед тем как они с Пустельгой захватили в полон Яруна.

И как это часто бывает перед пробуждением, юноша тут же начал вспоминать последнее, что сохранилось в его памяти.

Они пришли к Можаю на почестен пир…

Олег много пить не собирался, твёрдо решив сохранить трезвый рассудок и здравую память для серьёзного разговора с хозяином терема.

Но когда его телохранители – Десница с Шуйцей, вкатили в светлицу два бочонка со знаменитыми клеймами – малиновой ягодой и медвежьей лапой, а потом вышибли у них днища и всю залу заполнил волшебный духмяный аромат. Обоняние юноши различило тогда гвоздику, коляндру, анис. Причём каждую из приправ явно сыпанули щедрой жменей.

Но ярче всего пахла душица.

И откуда, интересно, у лесных дикарей подобные богатства? – мелькнула тогда мысль. – В их то чащобах, небось, эдакое не растёт?

Но она тут же улетучилась, стоило Можаю зачерпнуть ковшом золотистого напитка и протянуть его княжичу.

Сглотнув мгновенно набежавшую слюну, Олег принял сосуд и в осушил его в несколько жадных глотков.

Последнее, что он помнил, это как ковш передавали дальше по кругу его дружинникам, и они, следом за своим предводителем, с удовольствием к нему прикладывались.

Вот, вроде бы и всё.

Ну, потом кажется его ещё раздевали какие-то руки.

Это что выходит – он уснул во время пира?

Вот ведь позорище!

Сознание княжича начало постепенно светлеть. По всему выходило – он вот-вот должен был проснуться.

Вот сейчас… сейчас…

Олег с облегчением разлепил веки.

И тут же снова их зажмурил.

Ему показалось, что он увидел продолжение всё того же сна, на жутком капище с беролюдами.

Княжич потянулся было протереть глаза руками, но оказалось, что он всё ещё не может ими пошевелить.

А потом, снова разлепив вежды, понял, что не ошибся.

Сурово! Очень сурово!

Сон оказался пророческим. Юноша и вправду был привязан к столбу посреди всё того же до боли знакомого капища.

Правда, с прошлого раза здесь прибрались – на земле не было видно ни кусков человеческих тел, ни куч окаменевшего дерьма, ни мух, ни стаи обожравшихся ворон. Даже запах, к великому облегчению, успел выветриться. Только убитый грунт и столбы.