Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Меж тем бой уже закипал. Над полем гремела боевая музыка. Большая часть менских гридней сбилась в два больших клина и пошла вперёд, разгоняя коней в намёт. Кмети составили третью колонну. Они двинулись в атаку в свободном строю, по левую руку от своих товарищей. Вернее по правую, если смотреть с их стороны. Около трети сил осталось в резерве возле мельницы.

Наступающие ряды полочан выглядели…

Сурово… Более того – устрашающе. Легкооружные вои чела поспешили убраться с дороги, даже не попытавшись поклевать противника короткими наскоками. Уж больно неравными были силы.

Пока полочане набирали скорость для удара, обороняющиеся успели дать по ним несколько нестройных залпов. Олег разглядел три тёмных облачка, стремительно пронёсшихся в сторону атакующих. Стрелы вырвали из сёдел с десяток воев, чьи тела тут же скрылись под копытами.

Когда полочане покрыли половину расстояния, отделяющего их от войска Соколовичей, стали очевидны направления их ударов. Левая колонна гридней, ведомая Дунаем, явно нацелилась на центр полуденного войска, где стояли варяги боярина Шигоны. Центральный отряд, который вёл Вепрь, намеревался атаковать воев Всеслава, державших левый фланг. Кмети, составлявшие правое крыло полочан, двигались в охват левого фланга. Судя по вооружению – странным рогатым шлемам и ромбовидным щитам – в большинстве своём это были выходцы из лютвы. Вела их сама княгиня Снежана. Ей противостоял отряд лёгкой конницы. Однохвостый коричнево-белый стяг с изображением плывущей по реке бочки, который реял над головами воев, говорил о том что командовал ими лихой витязь по имени Тур.

Полочане, по какой-то им одной ведомой причине, явно игнорировали правое крыло полуденного войска, где стояла дружина набольшего боярина Вышаты.

Гридни Шигоны и Всеслава пришпорили лошадей, чтобы набрать разбег для встречного удара. Их копья опустились навстречу противнику.

Жирошка ахнул.

Конные массы столкнулись с оглушительным грохотом, который сразу перекрыл все остальные звуки. Заглушить исступленное лошадиное ржание, звон металла о металл и треск ломаемых ратовищ не могло даже воинственное завывание волынок и пронзительное пение сопелок.

Первые несколько минут длинник колебался на одном месте – явного преимущества не было ни на чьей стороне. Однако затем, благодаря то ли набранному разгону, то ли полуторному численному превосходству, полочане начали одолевать и в центре, и на левом крыле.

А может всё дело было в предводителях – впереди обоих стальных клиньев отчётливо выделялись могучие фигуры Дуная и Вепря. Оба богатыря яростно орудовали боевыми секирами, внося опустошение в ряды противника. В полуденных дружинах достойных соперников им не было – что для главы варяжского клана, что для князя Всеволода, встреча с подобными бойцами была равнозначна самоубийству. Или добровольной сдаче в полон.

Оба отряда начали медленно пятиться назад.

То-то, наверное, боярин Шигона досадует, что с ним сейчас нет его сына, – славного витязя Потыка! – подумалось Олегу. – Тот бы уж точно не спасовал ни перед кем из полуночников.

Но глава варяжского клана сам отпустил первенца на зимнюю охоту в степь.

На левом краю длинника, где столкнулись кмети Тура и Снежаны, преимущества никому пока добиться не удалось. Отряды были примерно равны по численности, а вои не спешили сходиться в рубке стенка на стенку. Они ограничивались сшибками по несколько человек и метанием дротиков. Самые ловкие ловили их на лету и швыряли обратно.

В центре полочане одолевали всё более явно. Варяги были закалёнными бойцами, но противостоять сопернику, не уступающему им в умении и превосходящему численно, да ещё и ведомому таким витязем как Дунай, оказались не способны. Боярин Шигона метался между рядов, побуждая воев стоять крепче. Но те продолжали пятиться.

Жирошка причитал, видя как на землю один за другим валяться побитые дружинники. Похоже, всё шло к тому, что великому князю придётся прежде времени вводить в бой резервы.

Меж тем, оттеснив варягов, отряд Дуная обнажил свой левый бок. По всем правилам воинского искусства, которые Олегу с детства втемяшивал Колюта, за такую ошибку следовало немедленно карать ударом свободными силами в незащищённое место.

К такому же выводу пришёл и набольший боярин. Не дожидаясь приказа от великого князя, Вышата послал свою дружину в стремительную атаку. Полторы сотни гридней синхронно погнали коней вперёд через заснеженное поле, на ходу перестраиваясь клином. Впереди всех на мощном аргамаке летел настоящий великан. Его доспех так сверкал на солнце, что смотреть на него было больно глазам. Даже без сине-зелёного значка с изображением сломанной палицы, который везли следом за ним, в громадном вое можно было узнать Дубыню – одного из сильнейших витязей во всех правдивых землях. Если не самого сильного.

Полочан, однако, перспектива получить удар сзади ничуть не озаботила. Они даже не подумали прекратить натиск в центре, чтобы развернуть длинник в сторону атакующих, или хотя быть отрядить часть сил против новой угрозы. И вскоре стало понятно почему.

Ещё одна заповедь, установленная Атиллой и Боромиром, гласила – «перед тем как принять бой, ознакомься с местностью, на которой он будет происходить». Вышата же её только что безбожно нарушил.

Аргамак Дубыни споткнулся, словно попав копытом в заячью нору, и рухнул вместе с всадником. При этом и конь и человек не просто упали, а буквально провалились сквозь землю, подняв тучи снежной пыли. Такая же участь мгновением позже постигла и других гридней, скакавших следом.

Жирошка схватился за голову.

Олег угрюмо молчал.

Причина беспечности полочан стала очевидна. Окрестности Менска, они, в отличие от пришельцев, знали хорошо. Было им известно и про овражек, протянувшийся в этом месте. И про то, что он доверху заполнен снегом.

Это, скорее всего, было следствием нескольких ранее невиданных в полуночных землях снежных бурь, прошедших с начала зимы. Если сама долина обдувалась всеми ветрами, и снег на равнине долго не залёживался, то в промоине он накапливался без помех. И легко принял в своё лоно тяжеленных гридней. Причём места в овраге хватило не только передовым всадникам, но и нескольким десяткам воев, которые мчались следом, и не успели остановить разбег своих коней. Они попадали друг на друга в несколько слоёв.

В итоге там оказалась добрая половина лучшей дружины набольшего боярина.

Сурово…

Почти наверняка многие упавшие кони переломали себе ноги. Скорее всего, этой участи не избежали и некоторые вои. Ну а тем, кому посчастливилось не пострадать, ещё предстояло выбраться из мешанины лошадиных и людских тел, густо замешанной на снежной каше.

Тем дружинникам, которых миновала доля своих товарищей, было уже не до продолжения атаки – они тут же принялись им помогать.

Да-а-а уж…

Что и говорить, плата за веру в скудоумие противника оказалась чрезмерно высока. Из-за самонадеянности своего вождя из боя оказалась выключена вся дружина Вышаты.

А в общем длиннике полуденного войска образовался немалый разрыв.

Его можно было закрыть, отрядив часть сил из резерва, но великий князь рассудил иначе. Это пришлось делать кметям из отряда, который стоял на краю правого крыла. Правда, для этого они были вынуждены растянуть свои ряды.

Тем временем под натиском полочан в центре и на левом фланге строй всё больше прогибался назад.

По всему выходило, что если в ближайшее время не ввести в дело резервы, сечу можно было считать проигранной. И с позором уходить из под Менска.

И, похоже, к этому всё и шло.

Но внезапно вмешалась сила, которую многие уже сбросили со счетов. На дороге позади полочан вдруг выросла громадная фигура в блестящих доспехах. В которой без труда можно было узнать могучего Дубыню. Он был пеш и безоружен, но, похоже, вполне боеспособен.

Оставалось только изумляться, как, оказавшись погребённым под толщей снега, да ещё и придавленный сверху несколькими десятками конских и людских тел, тот сумел так быстро выбраться без посторонней помощи, да ещё и с противоположной стороны.

Мало того, он тут же бросился в сечу.

Первой его жертвой стал невезучий гридень, немного оторвавшийся от общего строя. Дубыня ухватил его сзади за ногу, сдёрнул с коня и с размаху грянул оземь. Можно было не сомневаться – тот больше не поднимется.

Витязь в могучем прыжке занял опустевшее седло и подхватил оружие, выпавшее из руки полочанина. Издалека похоже на боевой молот.

Снасть в руках Дубыни сверкнула подобно молнии. И была так же неотразима – во все стороны брызнули осколки шелома и головы воя, которому не повезло попасться на пути богатыря следующим. Затем боевой молот замелькал, словно веретено в руках умелой прядильщицы.

Под ударами Дубыни упал второй вой… третий… пятый…

В тылу вражеского отряда возникло смятение. Гридни раздались в стороны, не в силах что-либо противопоставить неистовому бойцу. Чтобы отразить натиск богатыря, полочанам даже пришлось ослабить натиск на центр Соколовичей.

А у варягов Шигоны появилось время перевести дух.

Олег рассудил, что они должны были сразу обрушиться на противника, чтобы не дать ему возможности спокойно ликвидировать опасность. Однако либо Шигона думал иначе, либо его варяги были настолько измочалены полочанами, что не имели сил атаковать. В общем, с места они не стронулись.

Меж тем на Дубыню обрушился настоящий град дротиков, который, как показалось юноше, должен был погрести его под собой.

Но не тут-то было. Богатырь с такой силой и ловкостью вращал вокруг себя боевой молот, что от него с треском отлетало большинство сулиц. А те, которые достигали цели, ломались о доспехи.

Не исключено что некоторые из них всё же смогли пробить прочную двухслойную кольчугу. Но по витязю этого совершенно не было заметно. Возможно, не врали слухи, которые ходили в Столице, что у него вместо кожи – дубовая кора, и что ради того чтобы зачать его, боярин Вышата сочетался со священным деревом, из которого тот и родился.