Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Не для того в него чуть ли не с пелёнок вбивали боевую премудрость.

Его руки действовали сами. Разум для этого не требовался. Шуйца выхватила из чехла лук. Ещё пока не полновесный боевой, которые делают из нескольких слоёв упругого дерева, а всего лишь из одной тисовой ветки, но тоже вполне способный поразить цель в сотне шагов. А десница дёрнула из тула стрелу, кончики перьев которой были окрашены красным – так обычно помечали бронебойную снасть.

Поперечный желобок калёного древка лег на тетиву. Её Олег натянул ещё утром, когда самовольно поехал в голову войска. Сейчас был уже полдень и она, скорее всего, успела ослабнуть. Ну да и расстояние до противника было плёвое.

Мозолистые пальцы привычно оттянули конскую жилу до правого уха. Взять прицел было делом нескольких мгновений…

Тетива звонко щёлкнула о кожу перчатки на левой руке. Стрела с узким трёхгранным наконечником, фыркнув, унеслась к цели.

Туда, где под бежево-синим стягом гарцевал на гнедом коне суровый витязь.

За доли мгновения юноша успел увидеть, как телохранители князя, едва различив опытным ухом звук выстрела, дёрнули из чехлов сулицы и, почти не глядя, метнули их в его сторону.

Олег ничком упал на землю, вспомнив, как Колюта учил его уходить от таких бросков.

Недостаточно быстро…

Спину пронзила резкая боль…

К счастью, как княжич понял почти сразу, рана была несерьёзная. Дротик вскользь прошёлся по хребту, распоров кожаный доспех и сбив с него несколько бляшек. И оставив на коже довольно глубокую царапину.

Но это можно было пережить. Гораздо хуже было другое. Что делать, если сейчас здесь будет сотня Роговолдовых гридней?

Да чего себе льстить – хотя бы один?

Гибнуть в самом начале воинского пути не хотелось. Но и в полон Олег сдаваться не собирался. Оставалось действовать по обстановке.

Княжич поднял голову и осмотрелся.

Странно…

Полочан в ближайших окрестностях не наблюдалось. Хвост их воинской колонны мелькал где-то вдалеке – уже на противоположном берегу реки.

Даже не успев осмыслить произошедшее, Олег поднялся, чтобы окинуть взглядом поле боя.

Оно, вполне ожидаемо, полностью принадлежало полуденному войску. Победители оглашали долину победными кличами и потрясали оружием. Полочане присутствовали там только в виде пленных или трупов.

Княжич с робкой надеждой перевёл взор на Менск. И не поверил своим глазам.

Гридни тётки Некрасы по опущенному подъёмному мосту втягивались под свод городских ворот…

Этому просто не было логичного объяснения! Горожане настолько впечатлились разгромом своего князя, что решили впустить вражеское войско? Или не успели поднять мост, желая дать шанс спастись своим ратникам? И то и другое было маловероятно.

Потом Олег обратил внимание на малый прапорец, развивающийся над воротной башней. Приглядевшись, он смог различить на нём два цвета – пурпурный и жёлтый. С атакующей птицей в центре.

Похоже, Пустельга всё-таки выполнил своё обещание. Пусть даже оброненное вскользь и полушутя.

Одному событию объяснение было найдено.

Оглядевшись, княжич понял причину и другого…

Почему полочане ушли, всего лишь метнув в него нескольких дротиков, и даже не удостоверились, что они достигли цели, и не попытались взять его в плен.

В боевом ослеплении он совсем забыл про своего спутника…

Жирошка сидел на земле, изумлённо выпучив глаза. Его толстые губы, а вместе с ними и отвислые брыли мелко тряслись, как будто от возмущения.

Можно было подумать, что старого челядинца всего лишь в очередной раз вывел из себя новый проступок его воспитанника, и он не находит слов от возмущения…

Если бы не ратовище сулицы, торчавшее у него чуть пониже груди. И хлещущая из раны кровь, которой набежала уже целая лужа.

Дротик вошёл аккурат под вздох. Жирошка умер, не успев издать ни звука.

Да-а-а… Так и умирают по-настоящему верные слуги. Даже своей смертью принося пользу господину. А иногда спасая ему жизнь…

Скорее всего, его полочане и приняли за дерзкого лучника, который посмел выстрелить в их князя. А увидев, как он падает, сочли месть свершённой и продолжили отход.

Теперь никто не будет донимать его увещеваниями…

Никто не будет вечно зудеть над ухом…

Грозить гневом богов и боярина Колюты…

Не справится о здоровье…

Не подаст горячего сбитня после поездки под промозглым дождём…

Олег только сейчас осознал, насколько он привязан к старому челядинцу. Матери он не помнил – она ушла в вирий, когда ему не было и луны от роду. С отцом юноша никогда не был близок. А братьев видел только наездами – когда те приезжали на семейные праздники. Вот и выходит, что самые близкие ему люди – Колюта и Жирошка. Да ещё кормилица.

Теперь их осталось двое…

От печальных мыслей его отвлек неожиданно громкий и протяжный волчий вой. У княжича даже мурашки побежали по спине.

Настоящий зверь вряд ли рискнул бы так откровенно издавать свой клич среди бела дня, да ещё и вблизи от такого скопления людей. Это означало только одно. Выл отнюдь не зверь.

А кто-то куда опаснее волка.

Человек.

Олег обернулся туда, откуда донёсся звук – назад – к проходу в долину. Из которого, пару часов назад, он сам вышел в голове войска Соколовичей.

Сейчас в горловине между двух холмов, откуда выныривала дорога, стоял всадник, тоже принадлежавших к этому славному роду. Правда, не к главной ветви, обосновавшейся на благословенном Полудне правдивых земель, а к побочной, которая больше века назад осела здесь – на суровой неприветливой Полуночи.

Этого витязя можно было узнать безо всяких гербов и знамён. Только лишь по описанию из песен.

Злой караковый жеребец. Синий плащ-мятель. Спадающие на плечи чёрные волосы. Такого же цвета усы над сурово сжатой ниткой губ. И пронзительный взгляд бирюзовых глаз исподлобья.

Хотя Олег особо и не любил искусства словоплетения, предпочитая воинское дело, в его памяти сами собой всплыли знаменитые строки.