Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

– Хаять то все горазды – не сдавалась богатырка. – А ты свой план тогда предложи – получше!

Все приутихли и воззрились на набольшего. В светёлке на какое-то время воцарилась гробовая тишина.

Выждав паузу, Дружина откашлялся, и взял слово.

– Волк – зверь не только хитрый, но и битый! Да ещё и места эти лучше нас знает.

Старый воевода замолчал, несколько раз пришвыркивая отхлебнул из чаши уже успевший остыть сбитень и неспешно двинулся вокруг столешницы. Прочие расступились, давая ему дорогу.

Пауза затягивалась.

– Дык что предлагаешь то?! – не выдержал Вышата.

Дружина не ответил, внимательно глядя на стол.

Когда боярский рык стих, стало слышно, как у потолка жужжала муха.

– И Ярополк и Некраса оба правы – изрёк, наконец, старый витязь. – В том, что атаковать полочан надо. Пока Всеслав не знает, где мы ударим, и держит свои силы раздельно.

И снова замолчал.

В этот раз никто не рискнул прервать его раздумья.

– И засадный отряд тоже нужен. Но не на твоей тропе, Ярополк. Там нас, конечно, ждут. Туда и соваться глупо.

Большой меч насупился.

– А где тогда?

Дружина снова отхлебнул сбитня.

– Должны и другие тропы быть. Быть может, наши союзники знают? Они тут почти что местные.

Он повернулся к вожаку бобровичей, который доселе скромно стоял в сторонке, с интересом слушал, о чём говорят другие, и украдкой разглядывал узор на боках своего давно уже опустошённого серебряного кубка.

– Ездть путц воеводза – ответил он на своём потешном дзвенькающем наречии. – Как не быдзь? По тропе чередз холмы на большак мозжно выйтци. Который на капище ведзёт.

Присутствующие воодушевлённо зашептались.

– Можешь показать здесь? – Дружина указал на стол.

Болотник осторожно приблизился. Он, видимо, до конца ещё не разобрался, что там изображено, и сейчас героическими усилиями пытался восполнить пробел, для ускорения мыслей почёсывая косматый затылок.

Набольший решил ему помочь. Он принялся указывать на объекты и называть их. Это помогло – Культяп, наконец, сообразил, что к чему.

– Здзесь! – он ткнул корявым пальцем в седловину между двух холмов к восходу от Менска.

Дружина склонился над столешницей.

– А там можно незаметно провести отряд воев?

Вожак бобровичей снова почесал затылок.

– Попробоватць мозжно, воеводза. Но только ноцчью.

Набольший торжествующе оглядел всех присутствующих:

– Тогда план у нас будет такой…

Олег скривился – воевода вынул из ножен кинжал и с замаха всадил в столешницу – точно между двух указанных болотником холмов.

– Атакуем здесь…

Буковые холмы. Туман

Боги, конечно, в своём могуществе безмерно велики, и смысл их деяний разуму простых смертных недоступен, однако творят они порой такое… Например, иных людей лепят – как будто не глядя – что получится, то и получится. Так, наверное, было с менчанами. Их творцы создавали либо в насмешку над остальными, либо с большого похмелья, опившись своей небесной браги. Или что они там пьют?

Вот уж до чего народ не только беззаконный – но и глупый! Чего уж там про жизнь в домах на два поверха вспоминать или молоко их гретое! Бобровичи – дремучие болотники – и те их умудряются в торговой премудрости переплюнуть! Это горожан-то! Отдавать за одну бобровую шкурку целую девятку стеклянных глазков! Это ж надо – настолько цену вещам не знать! Этих зверьков в реках – что деревьев в лесу! А за три глазка наконечник стрелы купить можно стальной! Считай одна шкурка – три наконечника – тройная выгода! Да и сам по себе глазок – немалая ценность. Дырку в нём просверлил – бус получится – отличное грузило для сети! Или девке украшение.

Эти премудрости Олегу растолковал его новый знакомый – вожак бобровичей – охотников.

Этот… Как его… Опять имя забыл… Слишком длинное и сложное. А! – пусть Культяп.

Он же объяснил княжичу, что те вещи, которые сначала показались ему верхом житейской неправды, имеют под собой глубокую основу. Жить в домах на сваях вдали от болот или топкого места и вправду может быть глупо, но только не для бобровичей.

История эта уходила корнями в глубину веков. В те времена, когда правдивые земли были так густо покрыты лесами, что белка могла, перепрыгивая с ветку на ветку, добраться от Студёных вод до Синеморя, само Синеморе было гораздо меньше нынешнего, а на месте Сурожского озера было топкое болото. Тогда далёкие предки бобровичей, которые ещё звались совсем по-другому, поссорились с навьими. И началась жестокая война – не на жизнь, а на смерть. В ней люди поначалу одолели и даже загнали проклятых упырей в болота. Но там навьи нежданно нашли союзников – ползучих гадов, которые повернули ход войны вспять. Эти длинные скользкие твари истребили тьму людей. Причём не в честных битвах, а исподтишка. Нападали по ночам, когда тех одолевал сон, и душили. Людям пришлось сначала отступить, а потом – чтобы выжить, научиться строить дома на высоких сваях. И не изменять этому правилу многие века.

Обычай мужам рядиться в женскую одежду происходил оттуда же. Не сумев одолеть бобровичей ни в честном бою, ни с помощью подлых союзников, навьи надолго затаились. А потом придумали новый способ извести ненавистный для них народ. Начали нападать на их баб и девок, когда те ходили в лес или на реку. И ладно бы просто убивали. А то обращали в упырих-русалок или мавок, которые потом заманивали в чащу своих же прежних товарок. Так продолжалось до тех пор, пока у бобровичей почти совсем не осталось жён. Уцелевшие же безвылазно сидели взаперти, и никуда не ходили без сопровождения мужей или братьев.

Тогда верховный жрец племени и придумал, как обмануть нечисть. Мужи должны были всё время носить женские рубахи и прятать под ними оружие. Задумка оказалась удачной – от рук лихих бобровичей полегло немало упырей. Навьи снова отступили и затаились. Но время от времени напоминали о себе редкими набегами. Поэтому и болотники не забывали о старом обычае. Правда их численность с тех времён заметно сократилась – больно уж многих жён они тогда лишились – некому было умножать род.

Суровее некуда! Вспоминая рассказ Культяпа, Олег мысленно представил себя на месте древнего бобровича, который храбро шагает по лесу в женской одежде, пряча под ней кинжал, имитирует бабские повадки и выжидает момента, когда на спину ему броситься кровожадная мавка, чтобы пронзить её холодным железом.

Его даже передёрнуло от сладкого ужаса.

Жуть!

Вынырнув из грёз, Олег обнаружил, что снова вырвался вперёд и сильно оторвался от колонны. Его окружали только белёсые клубы тумана, в которых не различался ни единый людской силуэт.

В таком густом мареве ничего не стоило заплутать. Что сейчас было совсем ни к чему. Да и рассуждения о навьих пробудили в душе юноши огонёк древнего подспудного страха. Который таился в глубине души у каждого живого человека.

Вожак бобровичей ведь предупреждал его, чтобы он не уезжал далеко! Княжич остановил воронка, и принялся терпеливо ждать, пока его нагонят, старательно давя в себе страх.

Он приготовился в очередной раз увидеть, как из плотного тумана проступит сутулая фигура старого болотника, грузно опирающегося на короткое копьё и часто задирающего бороду вверх, чтобы разглядеть в дымке какие-то ему одному ведомые приметы.

Олег вспомнил, как Культяп поначалу опешил от его просьбы. Княжич изложил её на пиру, которым завершился большой военный совет. Он тогда сам подошёл к болотнику и принялся расспрашивать про обычаи его народа. А когда тот разохотился, описывая славное прошлое своего племени, огорошил предложением – тайно взять с собой в поход в Буковые холмы. Бобрович сперва заартачился, но неоспоримые аргументы, которые привёл княжич, вкупе с несколькими чашами крепкого творёного кваса, возымели своё действие – тот согласился.

План юноши был прост. В ту ночь, когда бобровичи вместе с засадным отрядом гридней покинут Менск, он тайно последует за ними. Сразу в темноте Олега не узнают, а потом, когда они достаточно углубятся в холмы, отправить его обратно будет уже поздно. А потом он геройски себя проявит в сражении, и отцу с Колютой ничего другого не останется, как только наградить его за доблесть.