Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Земляной змей – опять её вспомнил – зарекался же!

Святослав скрипнул зубами и с силой сдавил коленями бока своего жеребца, едва не передавив тому нутро. Гнедой оскорблёно заржал и взвился на дыбы. Князь чуть не потерял равновесие. Чтобы не грянутся оземь, ему пришлось резко рвануть удила.

Прости, старый друг… Всадник примирительно потрепал скакуна по тёмной холке. Тот несколько раз обиженно всхрапнул. Его бока мелко дрожали.

Приступ смертной тоски по ушедшей жене князь привычно подавил, заместив её злостью на младшего сына. Это в очередной раз сработало.

Надо же! Сколько лет прошло, а всё забыть не получается!

Святослав очнулся от своих дум и огляделся по сторонам. Вои, которые ехали впереди, завидев, что с предводителем что-то не ладно, застопорили ход. На их лицах был написан немой вопрос.

Сзади подъехал Молчан. По его мрачному лику вряд ли можно было что-либо прочесть. Хотя в матовых глубинах глаз витязя трепыхался едва заметный огонёк тревоги.

Какие же они у него прозрачные… Словно падевая роса. Отец всегда говорил, что люди с такими глазами самые опасные. Куда страшнее, чем с черными или даже зелёными. С теми-то сразу всё понятно – урождённые злодеи да колдуны. Либо убить попытаются, либо чары нашлют. А вот что у этих на уме – одни боги знают…

Никогда бы средний Соколович не допустил к себе близко такого человека, если бы не верил ему так, как Молчану. Ну, так и преданность личного телохранителя князя зиждилась на гораздо большем, чем простая верность вассала сюзерену…

В ответ на безмолвный вопрос Святослав едва заметно покачал головой и стронул коня. Мрачный витязь молча последовал его примеру.

Маленький отряд продолжил путь.

Тот пролегал по длинному невысокому взлобку, разделявшему густой хвойный лес и замёрзшее болото. Последнее лежало по правую руку. С его заснеженного полотна изредка доносились негромкие булькающие трели. Это перекликались между собой рябчики, уведомляя друг друга об опасности.

Слева из рощи долетало только едва различимое ухом шелестение сосновых лап, которые безустанно теребил лёгкий ветерок.

Впереди в утренней дымке маячила цепочка приплюснутых лысых холмов, напоминавшая издалека своим видом нижнюю челюсть гигантского ящера, остовы которых иногда находили на подмытых водой речных берегах.

Это и была цель, к которой следовала кавалькада.

Под конские копыта стелился утоптанный снежный наст.

Князь незаметно для себя опять погрузился в воспоминания. Перед его мысленным взором снова возникли берега Неспанки.

По плану Шебарши Соколовичи должны были дожидаться союзников на широком плёсе возле плоской горы. Места там как раз хватало и для тех и для других. Таиться при выдвижении сил было незачем – ведь туда же планировалось заманить и полочанское войско. Чтобы потом разгромить. Однако рыжий волк – чтоб ему земляной змей ядра откусил – непонятно как – не иначе как с помощью чародейства – разгадал все планы. И опередил Соколовичей, раньше них заняв тот треклятый плёс. Оттого и сражение пришлось принимать раньше запланированного срока. Да ещё и на условиях, навязанных противником.

Оттого Святославу с самого начала не понравилась та лёгкость, с которой его сыновцу Ярополку удалось разделить в бою длинник полочан. Но времени убедить брата не бросать в прорыв последний резерв ему не хватило. Да и вои рвались в бой. Не послать их в ту атаку означало потерять доверие собственных гридней. Поэтому пришлось пойти у них на поводу. Однако как только его лучшие бойцы унеслись в безрассудную погоню, как им казалось – за самим полочанским князем, у противника откуда-то сразу появились силы, чтобы закрыть дыру в длиннике. После чего в битве установилось странное равновесие. Выжидая результатов прорыва Некрасы, полуденцы больше не спешили атаковать. Их противники тоже как будто чего-то ждали. Сеча затухла. Вои только вяло переругивались, перестреливались да сходились в честных поединках, словно на ристалище.

Святославу во всём этом почудилась ловушка. Как позже подтвердили пленники, предчувствия его не обманывали – Всеслав действительно подстроил этот прорыв, чтобы заманить в засаду и разгромить резерв полуденного войска. А потом атаковать остальные силы. В итоге его план практически осуществился. Если бы только не своевременный подход Потыка и Еруслана.

Поэтому когда после почти часа вялой сечи полочане вдруг нежданно сомкнули ряды и навалились на длинник Соколовичей, у князя захолонуло сердце. Но, к счастью, чуть позже вражеское войско так же неожиданно прекратило напор, и начало быстро уходить вверх по руслу Неспанки. Удар оказался всего лишь обычным отвлекающим маневром.

Победа была куда как значима – благодаря ней Соколовичи не только отстояли Менск, но и взяли под свой контроль всю полуденную часть Полочанского княжества. Всеслав потерял около трёх сотен убитыми и тяжко ранеными, не считая нескольких десятков пленных. Однако полки полуденного войско поредели ничуть не меньше. Причём если у противника основную массу побитых составляли легкооружные кмети, то у Соколовичей большей частью посекли отборную гридь. Его собственную, Святославову.

Да и шанс покончить войну одним ударом оказался бесповоротно упущен.

Взять в полон главного своего противника – Всеслава, можно было только при немалой благосклонности богов. И что самое обидное – те её проявили – рыжий волк сам загнал себя в ловушку, из которой было практически невозможно выбраться. Однако потом высшие силы почему-то отвернулись – треклятый рыжий чародей вместе со своим сыном-оборотнем и доброй сотней кметей исхитрились каким-то образом выбраться из западни. Да так, что ни один человек из полуденного войска не видел, куда они делись! Просто пропали и всё – словно в воду канули.

Не иначе земляной змей помог! В который раз вспомнив об упущенных возможностях, Святослав досадливо поморщился.

Пожалуй, единственное, что с преизбытком окупило тяжёлые потери, это захваченные пленники. Особенно удивил Олег. Мало того, что он стал едва ли не главным творцом этой победы, так ещё и в битве явил себя настоящим героем.

Ринуть в прямой схватке самого Дуная – эт-т-то… Не просто блестящее начало пути воя… Это, возможно, рождение новой легенды. А что? – в истории было немало таких случаев.

Святослав снова поморщился. Своего последыша черноградский князь не любил. Не мог любить. Хотя открыто этого никогда не показывал. Слишком многого он из-за него лишился. Сразу, как только тот явился на свет.

Даже сейчас, спустя почти двенадцать зим, князь не мог забыть её бездонные васильковые глаза…

Впервые он увидел их в окрестностях Чернограда, на охоте, когда в азарте погони за уходящим лосем сломя голову нёсся по лесу. Точнее зверь от него уже ушёл, но князь не мог остановиться и гнал коня просто ради скачки. Чтобы выплеснуть обуявшую его страсть.

Очи принадлежали невысокой стройной светловолосой юнице, стоявшей под раскидистой ольхой. Священным деревом народа северян. Святослава так поразила их чистая глубина, что он наконец остановил почти загнанного коня.

Интересно, чем она здесь занимается? – подумал он тогда. – Собирает целебные травы?

Повернув голову, чтобы лучше её разглядеть, средний Соколович не заметил, как налетел грудью на толстую ветку и чуть не сверзился с седла. Происшествие сопроводил взрыв звонкого девичьего смеха.

Князь вспыхнул и грозно нахмурил брови. Да кто она такая, чтобы насмехаться над ним? Юница же смотрела на зрелого мужа без малейшего страха и даже с каким-то вызовом.

Святослав не помнил, что на него тогда нашло. Возможно, в крови ещё не остыл азарт погони и охотничий инстинкт требовал чем-то возместить потерянную добычу. Единым духом он вскочил на конский круп и, оттолкнувшись от него, словно коршун на горлицу обрушился сверху на хрупкое девичье тело.

Грубо подмял её под себя…

Князь ожидал отчаянного сопротивления и приготовился овладеть юницей силой. Однако та словно ждала его, и сама подалась навстречу…

Соитие вышло на диво страстным и пьянящим. Войдя в незнакомку, Соколович захмелел, словно от ковша доброго творёного кваса. И забыл где находится, с головой погрузившись в бездонные васильковые колодцы… Попал в полон к лебединым рукам и белоснежным ногам, равно с силой и нежностью смыкавшимся у него за спиной. Святослав страстно лобзал сладкие губы, румяные ланита, нежные девичьи перси. Светлые волосы, разбросанные по траве, дурманили его доселе неведомыми ароматами. Такого он не испытывал никогда и ни с кем. Ни с жёнами, ни с оной из многочисленных наложниц.

Всё это стало особенно удивительно после того как князь понял, что он – её первый мужчина…

В чувство его тогда привел протяжный вой охотничьего рога. Святослав стряхнул с себя наваждение, сразу вспомнив, кто он, и где находится. Испустив семя, он оставил распростёртое тело и пардусом запрыгнул обратно в седло.

И снова оказался удивлён. Он ожидал, что его мимолётная возлюбленная попросит взять её с собой или одарить чем-нибудь за доставленное удовольствие. Поэтому приготовился мягко ей отказать ей в первом случае или бросить шеляг во втором.

Однако ни того ни другого не произошло. Юница быстро накинула на себя рубаху и встала, молча и с какой-то едва заметной усмешкой глядя на князя. Сам не зная почему, Святослав снял с пальца золотой перстень со смарагдом и протянул его незнакомке.

Та дар приняла и тут же словно растворилась в кустах, успев напоследок ещё раз одарить своего мимолётного возлюбленного загадочным васильковым взглядом.

После этой встречи прошло несколько лун, и он о ней почти забыл. У князя было по горло других забот – он уже несколько лет пытался усидеть на шатком Черноградском столе, лавируя между группировками местной знати. С трудом, но получалось. Ярослав Хромой знал, кого отправить присматривать за самым сильным княжеством правдивых земель. Хотя, честно говоря, особого выбора то у него и не было. Первенец Владимир – тогда ещё живой – был очень нужен отцу в самой Столице. Второй сын – нынешний великий князь – ленивый и слабохарактерный – не обладал нужными качествами. Четвёртый – Всеволод, уже тогда славился книжной премудростью, но уделял своей библиотеке слишком много времени, и ему было мало дела до мирской суеты. Ну а два последыша – Игорь и Вячко, тогда ещё пачкали пелёнки. Вот и выходило, что кроме Святослава некому. Тот выбранной ему ролью тяготился, но перечить отцу не смел.

Черноград по всем статьям уступал Столице. Не только и не столько размерами и богатством – хотя и этим тоже. В первую голову отличалось отношение местных жителей к тому, кто сидит на их столе. Если жители города на Славутиче давно уже почти не обращали на это внимания – главное, чтобы можно было спокойно торговать и зарабатывать пенязи, то на Руси всё обстояло совсем не так.

Там своих князей привыкли чтить за доблесть и древность рода. Правящая династия в этом государстве не пресекалась почти семь веков – куда уж там Соколовичам. Этого не произошло даже во времена страшного нашествия готов. Которым, кстати, жители этой земли, в отличие от всех окрестных народов, так до конца и не покорились. Пятьсот лет Русью верховодил род Лебедяничей, чьей столицей был древний и богатый город Голунь. Тогда княжество имело куда большие размеры, нежели сейчас, да и называлось по-другому – Артания. Но старые князья полегли под мечами прикинувшихся друзьями врагов, которые позвали их в дальний поход, а потом перебили всех скопом во время победного пира. На смену павшему роду пришла плоть от его плоти – династия Чернавичей. Её основатель – князь Чёрный – дальний родич погибшего правителя, уцелел, поскольку готовился стать жрецом и не пошёл в поход вместе с остальными. Однако после таких событий ему пришлось менять посох волхва на меч полководца и брать власть в свои руки. Он то и заложил нынешнюю столицу княжества – город Черноград. Там долгое время сидели его потомки.

Однако правителей этой земли словно преследовал жестокий рок. С момента истребления первого правящего дома прошло только два века, как такая же кара постигла и второй. Вероломные хазары, которые долгое время были союзниками Чернавичей, пригласили весь их род на грандиозный праздник в честь победы над общим врагом. Пиры и шумное веселье продолжались целую седмицу. А завершилось всё кровавой резнёй. Ошибки своих предшественников хазары не повторили – в живых не осталось ни одного прямого потомка основателя династии. Правда, уцелело множество побочных – дальнее семя Чёрного, излитое им в дочек и сестёр мелких вождей, которых ему приводили согреть ложе чуть ли не в каждой веси, где ему доводилось останавливаться. Но они не имели и малой толики того уважения, которым пользовались погибшие. И никто из них не был способен сплотить народ перед лицом внешнего врага.

Чем тут же не преминули воспользоваться хазары. Вскоре в Черноград прибыли их послы, потребовавшие безоговорочного подчинения. Такого насмехательства люди не выдержали. Посланцев разорвали на части, и вместо ответа отправили обратно их окровавленные куски. Ну а после такого Руси ничего другого не оставалось, как только обратиться за помощью к закатному соседу. Благо на престоле в Столице тогда сидел сам Святослав Грозный, – далеко не худший полководец в истории правдивых земель. В его честь, кстати, и был назван средний Соколович. Этот князь не только взял Черноградское княжество под свою опеку и защитил его от страшного нашествия, но и, в отместку за преступление, разнёс в клочки государство самих коварных хазар.

Правда платой за это, как того и следовало ожидать, стала потеря независимости. Свыкнуться с которой жителям некогда сильной державы было очень тяжело. Утешить их не могло даже то, что присоединив княжество к своим владениям, Святослав впервые собрал под своей рукой воедино все правдивые земли. После чего вполне резонно принял титул великого князя.

Однако если сплотить Русь перед лицом внешней опасности бесталанные потомки Чёрного не смогли, то постоянно подзуживать народ к восстанию и упрекать новую династию в самоуправстве, напоминая о былых славе и процветании, они были вполне в состоянии. Чем беспрерывно и занимались, начиная с момента смерти грозного князя.