Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Хотя после той победы Буковые холмы и перешли под полный контроль полуденного войска, война на этом не закончилась. В руках у Всеслава по-прежнему оставалась его главная торговая артерия – Закатная Двина, прикрытая цепочкой хорошо укреплённых городов. Чтобы захватить хотя бы один из них, требовалось потратить немало сил и средств. И времени. Кроме того, до них ещё требовалось добраться. А те дороги, что вели из Буковых холмов к этой могучей реке, преграждали несколько небольших, но отменно защищённых крепостей. А также густые леса и обширные болота, отлично подходившие для того, чтобы вести в них малую войну.

В этом деле большим мастером оказался сын рыжего волка. Тот, который оборотень. Он наносил молниеносные удары небольшими силами по тылам и обозам полуденного войска, и нападал по ночам на спящие лагеря. В общем, силы таяли, а успехов не было. Не считая одной захваченной с огромным трудом лесной крепостицы. Меж тем недолгая зима заканчивалась, и совсем скоро должна была начаться распутица. С приходом которой продолжение войны откладывалось не меньше чем на несколько лун – пока не подсохнут болота.

И тогда появился план. Одновременно простой по замыслу и сложный по исполнению.

Всеслав во всех своих походах любил делать неожиданные ходы и совершать глубокие рейды. И славился тем, что всегда беззаветно поддерживал верных ему людей. Особенно если был им чем-то обязан. А в руках у Соколовичей как раз был такой человек. Дунай. Если прочих пленников давно уже отпустили за выкуп, то он пока оставался в их расположении. Поскольку, в отличие от прочих, не стал давать обязательную в таких случаях клятву, что до конца этой войны не будет выступать на стороне Всеслава. Более того, он вообще не произнёс ни слова. Даже непонятно было – лучше ему становиться или хуже. Ясно было одно – он жив.

Его требовалось отвести в неглубокий тыл – какую-нибудь глухую весь в стороне от боевых действий. Потом постараться показать печального витязя местным жителям и позволить нескольким из них бежать. И незаметно подготовить в том месте засаду. Для этого отряду, который первым придёт в весь, надо было так сильно напугать местных жителей, чтобы они и носу сюда больше сунуть не смели. Что, в принципе, сделать удалось.

Перед тем как начать претворять план в жизнь, полуденное войско обложило сразу две лесных крепости, прикрывавших дорогу к столице Полочанского княжества. Вокруг которых разбили около полудюжины осадных лагерей, чтобы противнику было тяжелее следить за перемещением войск. Оттуда постепенно, малыми отрядами, не вызывая опасения у осаждённых, силы перебрасывались в нужное место.

Последнее, кстати, оказалось выбрано очень грамотно. Пустые холмы служили своеобразным связующим звеном между грядой Буковых холмов и Большим Водоразделом, чьи отроги начинались через несколько дней пути к восходу. Они представляли собой небольшую группу возвышенностей, загнутую в вытянутое кольцо, внутри которого лежало несколько больших, удобных для укрытия лощин. А единственным достаточно широким проходом в долину, образованную холмами, был распадок с полуночной стороны.

Святослав заставил гнедого взбежать вверх по склону, заодно проверяя, как на нём сидит доспех. Поднявшись на яр, бросил взгляд туда – на узкий проход между двух холмов.

Пока он был пуст. Однако, если верить разведке, совсем скоро там должны были появиться вои Всеслава. С ним самим во главе.

Они стремительно ударят на разоренную Дубыней весь, чтобы освободить Дуная. Тут-то им на загривок обрушатся лучшие силы полуденного войска. И в этот раз рыжему волку не помогут никакие чародейские уловки. Только честная сталь на честную сталь.

Сколько же усилий было приложено для того чтобы незаметно протащить сюда столь значительные силы – три сотни гридней и почти столько же кметей! Первые сейчас все стояли здесь, готовясь нанести решающий удар. Последние были разбиты на небольшие отряды – вроде того, которым командовал Шебарша – прикрывая другие выходы из долины.

Жаль только что столь сложный и изящно разыгранный замысел, готовый превратиться в блестящую победу, омрачают своими поступками Вышата с Дубыней. Свою часть задания они, конечно, выполнили хорошо. Но к чему излишняя жестокость?

Надо будет потом обсудить это с великим князем.

Хотя… он ничего не сделает. Род Малевичей слишком влиятелен в правдивых землях, чтобы брат рискнул вступить в конфликт с его главой.

Да ведь он и сам едва не сорвал всё своей выходкой. Изначально планировалось, что старший Соколович останется в лагере – в Пустых холмах вполне можно было бы обойтись без его вечно похмельной рожи. А вот присутствие оной под стенами одной из осаждённых крепостей как раз помогло бы ввести противника в заблуждение. Однако ему неожиданно – не исключено что под воздействием квасных паров – загорелось самому принять участие в деле. Придать, так сказать, своему образу героический ореол. А что? – такое деяние барды несомненно воспоют. И в народе популярности добавиться, и собственное самолюбие потешить можно.

Святослав отговаривал его как мог, но так и не преуспел. Поэтому в лагере вместо него пришлось оставить другого брата – Всеволода. Который был вынужден имитировать образ жизни великого князя. То есть – в основном почти не вылезать из шатра, делая вид, что пьянствует. Впрочем, для Ворона это не составило большого труда – пользуясь случаем, тот, скорее всего, штудировал сейчас обнаруженные в Менске рукописи.

Там же, в осадном лагере, до последнего момента – чтобы не допустить какого-нибудь срыва, находился и сам Черноградский князь. И только когда от соглядатаев пришло известие, что Всеслав отбыл их своей столицы в неизвестном направлении, Святослав и сам отправился к месту засады.

Что ж, пока всё складывалось наилучшим образом. Сейчас – он чувствовал это – рыжий волк уже приближался к расставленной для него ловушке. Переполненный радостным ожиданием, Черноградский князь поднял глаза в хмурое зимнее небо. Как раз в этот миг, словно подавая ему знак о положительном исходе задуманного дела, небесный отец прорвал в сплошной пелене серых туч большую прореху. В которую Хорс, заставив Святослава прищуриться, тут же выкатил на своей колеснице сияющее дневное светило.

Хороший знак. Увидеть солнце перед боем – к победе!

В его ярких лучах князь разглядел какую-то птицу, парящую высоко над долиной. Неужто сокол?

Он напряг зрение и с удивлением распознал ворона. Очень тёмного, аспидно-чёрного окраса и необычно большого размера.

Откуда только такой взялся?

Птица как будто что-то высматривала на улицах веси, неспешно описывая над ней круги.

Для ворона она вела себя довольно необычно, и в другое время Святослав над этим возможно бы и поразмыслил. Но сейчас ему было совсем не до того. Над долиной наконец-то разнёсся условный сигнал, означающий приближение противника – два протяжных вскрика болотной выпи.

Томимый любопытством, князь не стал спускаться обратно в лощину, а остался стоять на склоне яра. Его голову и половину торса, которые высовывались из-за взлобка, противнику всё равно было не разглядеть, зато он отсюда прекрасно видел всё происходящее.

Из неширокого прохода между двумя холмами, откуда начиналась дорога до злосчастной веси, в долину, словно струйки крови из раны, начали выплёскиваться войска. Тяжелооружная гридь. Десяток за десятком. Когда их собралось полторы сотни, отряд сбился в клин и двинулся вперёд.

Святослав пригляделся к знамёнам, которые реяли над их рядами.

Двусторонняя секира – стяг Военега и свирепый кабан – прапор Вепря.

И… больше ничего.

А где сам Всеслав? Неужто расчёт не оправдался и рыжий волк не поехал лично выручать давнего соратника?

Хотя нет – тут же успокоил себя Черноградский князь. Всеслав – известный хитрец, и далеко не всегда ездит под собственным знаменем. Как в той же битве на Неспанке. Чтобы попытаться обмануть Соколовичей он вполне мог и вовсе оставить его в своей столице.

Отряд продолжал двигаться вдоль дороги.

Однако отчего-то делал это очень медленно и словно как-то неуверенно.

А потом и вовсе остановился.

У Святослава захолонуло сердце.

Земляной змей – неужели рыжий волк что-то почуял?

А дальше случилось неожиданное. Стальная лавина вдруг свернула с дороги и понеслась в другую сторону – к тому месту, где притаился один из легкооружных отрядов. Насколько Святослав помнил, там должны были стоять люди Бакуни – около полусотни кметей. Это были опытные вои – других сюда и не взяли – большие мастера по части маскировки. То, что полочане с ходу могли разглядеть их расположение с дороги, представлялось маловероятным. Значит, они либо знали о готовящейся засаде, либо… тут не обошлось без чародейства.

Но если они знали о западне, то зачем в неё пошли?

Дальнейшие сомнения рассеял шум сечи. Таиться дальше – перед лицом несущегося на них противника, люди Бакуни больше не могли, и им не оставалось ничего другого, как только вступить в бой.

Исход которого был предрешён изначально. Одолеть тяжелооружную гридь в открытом бою для кметей было реально разве что при соотношении трое на одного. Но только в их пользу, а отнюдь не наоборот. В данном же случае, их ждало неминуемое истребление.

Это помогло Святославу сделать выбор. Чем бы там не мотивировался противник, допустить, чтобы сейчас на его глазах без помех перебили полсотни добрых воев, черноградский князь не мог.

Средний Соколович поднял руку, подавая сигнал к атаке. В рога снова не трубили, чтобы раньше времени не спугнуть неприятеля. Гридни давно уже были готовы. Быстро преодолев крутой склон взлобка, кони синхронно вынесли из лощины все три сотни всадников.

Построение в боевой клин заняло не больше времени, чем требуется сердцу, чтобы сделать несколько десятков ударов. Князья и воеводы с ближниками традиционно заняли места позади – руководить боем. Кроме Ярополка и Некрасы – эти, как обычно, встали впереди – подавать пример своей доблестью.

Новый взмах руки и конная масса сорвалась с места.

Святослава захлестнуло предвкушение предстоящего триумфа. Он был неминуем. Слишком грозно сейчас выглядел отряд Соколовичей, и слишком очевидно было его преимущество над противником.

Полочане меж тем уже практически втоптали в землю небольшой отряд Бакуни. Его остатки во главе с самим боярином укрылись в узине между холмами, собираясь, видимо, держаться там до последней возможности.

Слитный топот копыт трёхсот всадников заставил воев противника повернуть головы в сторону надвигающегося шума.

Ему показалось, или на их лицах не было ни малейшего замешательства?

Более того, они так слаженно тут же развернули навстречу атакующим гридням свой длинник, бросив недобитых кметей, словно до этого специально отрабатывали именно такое перестроение.

В общем, удар полуденных дружин они встретили во всеоружии. И даже ответный разбег успели набрать.