За всё придется платить. Книга первая. Маленький маг

***

–Я пришла, Мастер. Сделай то, что обещал. Я так больше не могу.

Голос Киры был спокоен, словно у осуждённого к смерти, просящий палача поскорей исполнить приговор. Измождённый вид её говорил о душевных муках, бессонные ночи читались под глазами. Они сидели в маленьком кабинете, специально сделанном прошлым хозяином дома, как раз для приёма по таким пикантным вопросам. Маленькое окошко, маленький стол и маленькие стулья. Уютно. Всё для исповеди и признаний.

–Я тебе обещал, но, – маг сделал паузу, – не хочу, чтобы ты давала на это согласие. В твоём чувстве сокрыты большие силы, и если ты…

–К Зарам твои силы, к Зарам всё, я не могу с этим жить. – Кира начала кричать, размахивая руками. – Ты понимаешь, мальчик, это невыносимо. – но внезапно вспомнив, с кем имеет дело, рухнула на колени, закрыв глаза ладонями. – Прости, прости, но я действительно так не могу больше. Не надо денег, сама всё отдам. Я удавилась бы ещё сразу после твоего ухода, и только твоё обещание придавало мне сил. Прошу тебя, я умоляю, избавь меня от этого. Иначе я что-нибудь с собой сделаю.

Она осела на пол, рыдая и воя. Риз даже не пытался её успокоить, понимая, что это бесполезно. Но он обязан до конца попробовать уговорить бедняжку – назад дороги не будет.

–Я должен тебя предупредить, обо всех последствиях. Как только ты дашь согласие, – Риз пресёк жестом попытку девушки сразу же дать его, – как только ты дашь согласие, процесс станет необратимым. Ты никогда, и это главное, никогда не сможешь полюбить. Ты будешь получать удовольствие физически, но душа будет холодна. Что хуже – я не знаю. Решать тебе. Ещё можно уехать, переболеть, начать всё заново.

–Нет мастер Риз, не хочу, – почти успокоившись, обречённо, ответила Кира, – как начать заново? Его потеряла, ребёнка его убила, а второй раз пройти через это – охрани Сияющий. Не тяни маг, будь милосерден. Я готова.

***

Риз очнулся. Сильно болел затылок, наверно падая, он хорошенько приложился об камень алтаря. Что-то или кто-то настойчиво толкал его в плечо. С трудом открыв глаза, он увидел над собой страшную пасть. Волчица стояла над ним и … гладила его передней лапой. Морда зверя выражала не свирепость, а тревогу. Увидев, что мальчик очнулся, она села на задние лапы и смотря ему прямо в глаза, наклонила голову набок.

–Роксана? – толи спросил, толи подтвердил Риз, приложив руку к затылку. – Хочешь сказать получилось?

Услышав имя, зверюга, переминая лапы, вытянулась в струнку, явно давая понять, что всё так и есть. Риз поднялся, огляделся, выясняя обстановку. Взгляд упал на тело, лежавшее у клетки с вороном.  Воронка вихря была уже над самым полом. Её скорость возрастала. Несколько книг, метла и обрывки платья девушки кружили в воздухе чуть выше головы. Нарастал гул.

–Понятно, надо валить отсюда. Что будем с ним делать? – Риз указал на бассейро учителя. – Не оставлять же его здесь.

Получившая новое тело Роксана, коротко тявкнула, выразив полную солидарность со сказанным. Риз подошёл, к едва подававшему признаки жизни, телу. Заглянул в глаза. В них читалось желание жить. Но он не мог говорить, и это означало приговор. И тут ворон просунул клюв сквозь решётку, и отодвинув задвижку, которая никогда не запиралась, толкнул дверь. Риз молча следил за ним. Обретя свободу, большая, чёрная птица, широко расправив крылья, громко, перекрывая всё нарастающий гул, каркнула.

–Похоже, за тебя дали согласие, приятель

***

Ритуал был завершён – у Риза появилась ещё одна ненужная колба с изумрудной жидкостью и почти не осталось серебра. Из жалости он отдал Кире всё что у него оставалось, за исключением нескольких мелких монет. Не лишать же Роксану мяса. Сам же он планировал пообедать у мастера Грэя.

Девушка равнодушно взяла плату и быстро покинула комнату. Спустилась с лестницы, вышла на улицу и также быстро, не оборачиваясь, исчезла в темноте. Чувство печали и тревоги охватило Риза, к которым присоединилось сомнение, в правильности того, что он сделал. Имеет ли право маг забирать, пусть и с добровольного согласия, чувства другого? Как это отразиться на судьбе донора? Не приведёт ли впоследствии к печальному итогу? Ответы на эти вопросы придётся искать самому, никто не решит за него.

Да что с ним такое? Он не сияющий Азаар, чтобы за всех отвечать. Да и отвечает ли? Каждый сам решает, что делать. Или не делать. Он заплатил, она согласилась – каждый получил что хотел.

Риз вздохнул и отправился спать. Кто сказал, что будет легко?

Глава 4. По закону и обычаю

-По закону и обычаю! – женский оклик был полон отчаяния. – Маг! По закону и обычаю!

Риза передёрнуло. Боль пронзила всё тело, как молния пробивает небосвод. Зловещая тишина повисла над площадью, усугубляя и без того гнетущую атмосферу. Торговцы и покупатели, не отрываясь, смотрели в его сторону, ожидая, как отреагирует маг. Роксана развернулась, сразу уловив настроение друга, ощерилась и утробно зарычала. Ворон, которому тоже всё это было не по нутру, успокаивающе положил крыло ей на холку. Риз медленно, словно, не желая этого делать, повернулся.

Перед ним стояла молодая, в свою бытность красивая, но сейчас ужасно грязная, неопрятно одетая женщина. Давно немытые и нечёсаные волосы свисали паклей. Дыр на тунике, едва ли не больше, чем самой ткани. Да и вся одежда, когда-то недешёвая, находилась в непотребном виде. Грязное лицо женщины хранило следы слёз, на нижней губе – след от удара, нанесённого недели полторы назад. Мочка правого уха порвана, уже давно, несколько месяцев назад. Кто-то раньше вырвал серьгу, изувечив несчастную. Левая уцелела – видимо, жертва сама успела её снять. Несложно догадаться, что над ней совершено насилие. И не раз. Почти безумный, полный отчаянья, взгляд. За руку она держала ещё более грязное и неопрятное существо – девочку, лет семи или чуть старше. Ребёнок дрожал, похоже от страха, поскольку погода на улице стаяла тёплая. Кажется, она понимала, что происходит.

***

–По закону и обычаю!

Три года прошло, как он впервые услышал эти слова. Три года, но больно, словно это произошло вчера.

Второй год на ферме отца был плохой урожай. Лорд-барон отказывался войти в их положение и снизить аренду за участок пахотной земли и выгул. Из одиннадцати коров осталось всего две. Мор. Тогда многие потеряли скотину. Мама болела. Трёхлетняя сестра Сара умерла. Восьмилетняя Кама и шестилетняя Сатти ходили постоянно голодные. Риз потихоньку, втайне от отца, отдавал свою часть пайки сёстрам, за что частенько бывал бит.

–Работник должен быть сыт. – говаривал отец, охаживая голый зад Риза розгами. – А твои сестры дармоеды.

Но мальчик не обращал внимания на побои и продолжал подкармливать девочек.

Отец был суров. А в последнее время чересчур. Мрачнея с каждым днём, он постоянно повышал голос и раздавал тумаки направо и налево. Бедные сёстры вжимали головки в плечи, стоило ему только появиться. Больная мама, почти не встававшая с постели хоть как-то пыталась заступаться за детей, но это ещё больше злило главу семейства.

И всё же Риз любил отца. Иногда, после работы на ферме, они сидели на крыльце, пока мама, ещё не больная, готовила ужин, и тогда он, обняв его за плечи, теребил ему волосы и рассказывал что-то интересное. Отец был хорошим рассказчиком и знал немало историй. По молодости он три года служил наёмником и повидал мир. Много ли надо мальчишке – покажи ему, как держать меч, и ты станешь для него непререкаемым авторитетом. В округе не было никого, кто мог бы похвастаться такими приключениями. Ну разве что сам лорд-барон, да пара его телохранителей. И вот теперь.

Долговязый человек в длинном дорожном плаще сверху вниз смотрел на отца. Презрительное высокомерие угадывалось в его горделивой позе и пренебрежительной ухмылке. Отец, высокий и ещё крепкий мужчина казался карликом перед великаном. Подавленный и униженный, он что-то объяснял незнакомцу, заискивающе опустив взгляд. Тот нехотя, с ленцой, соглашался. Видимо, отец заранее договорился с ним, но теперь пытался выторговать более выгодное соглашение.

–По закону и обычаю! – громко произнёс отец. Голос его дрожал – ещё немного, и он разрыдается. – Мою первую кровь!

–Беру!

Кошель со звоном упал на землю. Отец наклонился и дрожащей рукой поднял его. Две огромных слезы капнуло на то место, где лежал мешочек с серебром. Медленно, словно его вели на казнь, он побрёл к Ризу. Остановившись в шаге от сына, отец отвернулся и надсадно, срывающимся голосом произнёс.

–Ты пойдёшь с ним, я больше не твой отец.

Риз не мог ничего сказать. Он, не понимая, глядел на отца, который от него отказался. Внутри начинало сжиматься, ноги предательски не слушались. Вместе с нахлынувшим холодом, приходило осознание, что жизнь разделилась на до и после.  Не стало отца, мамы, сестёр, дома. Ужас сковал его. Он описался.

Долговязый щёлкнул пальцами, привлекая к себе внимание мальчика. Риз перевёл взгляд с отца на путника и обратно. Тот повернулся к нему спиной.

–Иди. – еле слышно сказал отец. – Прощай!

Риз послушно приблизился к долговязому. Тот оглядел его снизу вверх. Брезгливо ухмыльнулся, увидев обмоченные штаны.

–Я Урсен. Зови меня хозяин. Следуй за мной.

***

Женщина, испугавшись волчицы, попятилась назад, прикрыв руками ребёнка.

–Первую кровь, – пролепетала она, – Господин.

Роксана, рыча от омерзения, отвернулась. Карган втянул голову в плечи и замахал крыльями. Прохожие с ужасом застыв на месте, следили за происходящим. Риз смотрел на мать ребёнка. Понимала ли она, на что обрекала свою дочь? Да, она понимала. И то, что маг имел право забрать её жизнь, если не примет предложенное, она тоже прекрасно понимала. И всё же, зачем? Судьба таких детей печальна. Их могут пустить на опыты, могут использовать как ритуальную жертву, как источник живительной силы. Но самое страшное – из них могут сделать бассейро. Живой ящик, вместилище энергии, лишённое своей воли и надежды, но всё осознающее, живой труп.

–Беру! –  неожиданно для себя самого выкрикнул Риз и мелькнувший кинжал перерезал тесёмку у пояса. Кошель со звоном упал к ногам женщины.

И ворон, и волчица, не сговариваясь, посмотрели на него.

–Зачем?! – их взгляды кричали, требуя объяснений. Риз не мог нечего ответить – он и сам не знал зачем, просто молча кивнул и прикрыл глаза.

Мать подняла плату, отошла на два шага. Оглядевшись затравленно, она, подобрав подол, развернулась и бросилась наутёк, прижимая добычу к груди.