Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Том 2

– Таких размеров? Не бывает…

– Не бывает? А что стоит перед нами?

– Хрен знает… На нас зырит, чего-то хочет… Глазищи так и сверкают! Облизывается поди, еду нашел!

– Сейчас нападет. Мы за выступом скалы, но настигнет быстро. От такого хищника не скроешься, и мы в его владениях.

– Выжидает чего-то присматривается. Выбирает позицию для атаки наверно. Сумеем дать отпор?

– Накликали, сука беду! Все тьма ваша – ох, какая она распрекрасная! Вот и явилась… Теперь эта Тварь не отвяжется… просто так!

– Что делать будем?

– Я сплю или это на самом деле? Бред какой-то…

– Гаси ее из автомата. Пока не поздно! А то сейчас прыгнет, сожрет нас на хрен!

– Да погоди ты стрелять! Понять надо что это…

– Ты чего понимать собрался? Поговорить хочешь? Вперед… Только тут все быстро и просто будет… Когда тебя пережевывать начнет!

– Подожди кидаться! Может это все кажется… Проекция темная катакомб! Явление какое-то местное экзотическое!

– Ни хера себе проекция! Кино по заявкам трудящихся. Ты гляди как все натурально. И запах чуешь? Резкий, с гнилью, разложения какого-то! Невыносимо… Как сотня гниющих мертвецов перед нами кишки наружу выпустили! Какое может быть видение?

Вспыхнувшая огненная автоматная очередь вспарывает тьму! За ней вслед громыхают другие выстрелы, раскалывая явившуюся фантастическую картину. Существо будто уходит в тень… Описывает круги, словно вальсируя, и почти незаметно продвигается вперед, тянется к людям. Многочисленные конечности рисуют замысловатые фигуры, не то принимая бойцовские стойки, не то заклиная противников. Огонь усиливается… Пули неистово секут по скалам вышибая ливни осколков. Оно то ли как-то уворачивается, то ли выстрелы не достигают цели, потому как порождение тьмы продолжает свое торжествующее ужасающее шествие. Курсанты отступают дальше за скалы, не прекращая яростный огонь. В какой-то момент противостояние уже кажется смешным и дитя мрака, словно насмехается над ними в своем превосходстве… Летчики меняют тактики и вот из «подземного насекомого» вылетает подобие стона, а потом повисают необычные звуки, похожие на звучание странной музыки…

Облако вязкой пыли оседает и из проема появляется голова комиссара Парахина.

– Это что такое? – отплевывается от известковой крошки комиссар, выбираясь в коридор, – Вы, что за стрельбу устроили? Срекошетит всем башку снесет… Что происходит товарищи летчики?

– Виноваты товарищ комиссар полка! – вытягивается в струнку Волошенюк, – Открыли огонь по крайней необходимости. Возникла угроза личному составу.

– Какого характера?

– Враг привиделся, – сообщает Немцов, – смутный, непонятный. Мы приняли меры…

– Привиделся? Это как? – строго с усмешкой спрашивает Парахин, – А святая Тереза к вам на облаке не спускалась?

– Никак нет! – Чернышов, – Вот Терезы не было, а было другое…

– Что именно?

– Подозрительная фигура никак не похожая на бойца нашего гарнизона, – выкручивается Чернышов, – Пароль отказалась сообщать. Был открыт огонь…

– И где труп врага?

– Будем искать… – вступает Волошенюк, – Может, упал, закатился куда-нибудь! Или получив смертельное ранение, уходит по тоннелям. Будем преследовать и обязательно настигнем. От нас не уйдет!

– Промахнулись, значит? – прищуривается Парахин, – А я наслышан о вас как об отменных стрелках, особенно пулеметном расчете Немцова! Что ж вы так? Обмишурились… Не порядок, товарищи авиаторы! Вы – авангард армии, ее будущее, даже здесь в подземелье. А устраиваете черт знает что… Значит так, приказ – проверить всех проходы, на предмет чужеродных элементов, доложить на другие участки о возможном проникновении противника. Смотреть в оба!

– Есть!

– Ох, смотрите у меня ребятки! Чтоб больше такого я не видел. Иначе трибунал, сами понимаете… Такое устроили, я уж думал, фриц у нас в галереях гуляет… Хотел резервную роту поднимать! Ну вы артисты…

– Разрешите выполнять? – поднимает подбородок выше Волошенюк.

– Выполняйте! И аккуратней там… Друг друга не постреляйте, или случайных солдат в тоннелях…

– Поставленную задачу выполним! – выпаливает Немцов, – Ошибок больше не будет. Об исполнении доложим.

– Вот и отлично! – улыбается Парахин, – Ну все, бывайте! Удачи вам…

Комиссар растворяется во мгле также неожиданно как появился.

– Ну блин влипли! – выдыхает Немцов, – Чуть комиссара нашего не положили сдуру! Это ж надо так…

– А может он тоже, того… привиделся нам? – не то шутит, не то всерьез говорит Чернышов, – И мы уже с ума сходим? Откуда он взялся так внезапно? Может это дух катакомб шалит, превращается в людей и чудовищ?

– Вряд ли… Там все по-другому происходит. Изнутри! А вот воображение от голода и темноты возможно разыгралось! – сообщает Волошенюк, – И дало нам интригующую картинку! Для размышлений…

– Что у всех одно видение? – сомневается Немцов, – Так не может быть! Противоречит медицинской науке. Все галлюцинации индивидуальны.

– А ты откуда знаешь? – оборачивается Чернышов, – Может у нас в подземелье эти правила не работают? Своя специфика.

– У нас действительно все что угодно может случиться! – отмечает Волошенюк, проверяя автомат, – просто Зазеркалье подземное… И не знаешь кто еще из темноты на тебя выскочит, какое пугало!

– Да, Тьма хитра! – потирает щеку Немцов, – Похоже играть с нами начала, интересно ей стало кто мы и зачем. Прощупывает… ведет разведку, проверяет нашу оборону психическую! Теперь надо быть крайне бдительными. По отношению к себе!

– Так что это было? – внимательно смотрит на друзей Чернышов, – Версии есть, братва?

– Поживем, увидим… Нам тут долго еще обитать! – напряженно глядит в колыхающуюся темноту Волошенюк, – Это не первая и не последняя встреча… Он еще к нам явится, я уверен! Только вот в какой форме и с какими намерениями?

Глава 7

В глухих мрачных низких извилистых дальних штольнях два солдата, увешанные бутылками и фляжками, припадая губами то к стене, то к потолку, высасывают воду из камня и сплевывают в принесенную тару.

– Сколько у тебя набралось, Петро? – спрашивает товарища лейтенант Ефремов.

– Полфляжки… – гулко отзывается Мишустин.

– Уже час прошел!

– Ничего к вечеру наберем достаточно. Раненым точно хватит.

– Губы трескаются! – облизывает кровь Ефремов, – Скалы острые оказались на вкус! Так и режет, будто бритвой…

– Я вроде привык, только горло жжет от каменной крошки… Наелся известняка до конца жизни, – гремит тарой Мишустин, – От одного запаха буду шарахаться.