Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Том 2

– Более оформлено, это Бог и Дьявол, – потягивается Волошенюк, – если все-таки брать религиозные учения. Две силы, благая и разрушительная. Это даже с физикой пересекается… Есть в мире процессы созидания и процессы распада. Цветения и гниения. Рождения и гибели… Духа и плоти!

– Все это символика, как на маскараде! – зевает Немцов, – В каждую эпоху придумывают какой-нибудь новый фетиш и ему поклоняются… Игра человеческая в собственные фантазии. Сами себя развлекаем от скуки существования. Удивительное и странное создание – человек! Чего в нас только не намешано, как в хорошо приготовленном борще!

– Тогда получается мы что-то далеко вторичное, производное, искусственное? Просто случайные формы, куклы? Марионетки на ниточках в театре… – размышляет Чернышов, не отрывая взгляда от разошедшегося огня, – Нет, как-то совсем убого, абсурдно и жестоко по отношению к нам. Ведь у нас есть осознание себя, воля, чувства, любовь… Ведь в нас сила заключена великая! Каждый ее чувствует…

– Да, только слепы мы все живущие! – неожиданно заявляет Волошенюк, – Одна Тьма вокруг нас и есть… Бредем по черным тоннелям неизвестно куда. И пришли откуда, тоже не знаем. Помрем и не поймем что это все было.

– А мы как звезды красные, пылающие! – вдохновенно бросает Чернышов, – И должны рассеять этот старый гнетущий мрак! И вывести все живущее к свету! Чтоб уже гармония восторжествовала!

– Ну и как Лешка? – саркастически произносит Волошенюк, – Что-то получается? Особенно в нашем подземелье? Я к чему… Тьма – штука совершенно не изученная. Что в ней скрывается на самом деле? Что это за загадочная ширма? Мы привыкли бежать от нее, а может наоборот, сделать шаг навстречу? Погрузиться в самую жуткую пугающую Пропасть, пройти это все… Понять весь ее тайный механизм? И стать еще сильнее и обрести новое знание? И эти катакомбы – предоставленный шанс?

– Ты о чем Толик? – поворачивается Немцов, – Тут же смерть кругом! Дохнем как мухи, от газа, обстрелов и голода! И холода могильного… Тоннели в трупах, а ты про какие-то откровения свыше вещаешь! Что-то я тебя совсем не пойму!

– Люди везде гибнут! Везде и всегда… И в мирное время тоже! Умирают… опадают как осенние листья каждый день. С начала появления этого мира! – парирует Волошенюк, – Гаснут как задутые свечи. И поболее чем здесь в подземелье… Вспомни сколько погибло наверху! В степи… Не соотносимо. Я пока к этим каменоломням шел такого насмотрелся, что на всю жизнь хватит! А здесь, как бы это странно не звучало – жизнь! Еще есть… пока держится! Забитая черными силами в подземный угол. А эти пещеры хранят нас, как могут… И тьма нас от пуль скрывает! Был бы свет кругом, открытое пространство, мы бы уже сейчас не беседовали, сидя под надежной броней камня! Разлагались бы мертвой плотью по выжженным сопкам. Перепахали бы нас с землей… Смекаете? Мы живы, благодаря этой Тьме! Она наша спасительница, можно поэтически сказать – богиня! И чего-то она от нас хочет… Я это чувствую!

– И что именно? – иронично вздыхает Чернышов, – Поклонения? Еще больших жертв? Свежей крови…

– Если бы так было, нас бы уже здесь не было, – взволнованно произносит Волошенюк, – это избитые представления о том, что представители ночного непризнаваемого отверженного мира заставляют себе кланяться! Церковниками наверно придуманные, чтобы людям мозги пудрить… Как раз наоборот! Я слышал Темные, Древние, Первые создания не требуют к себе поклонения, а приветствуют силу свободы в человеке, его неординарность и независимость. Некое товарищество могучих личностей, способных к вольному творчеству и проживанию!

– Очередные легенды, Толик! Таких много у разных народов, читай не перечитаешь, – отмахивается Немцов, – одно и тоже склоняется на разный лад! Все это область мифов и прочих сказок… Если идти куда-то вперед, нужно отбросить этот старорежимный хлам, ну в крайнем случае поставить в библиотеке на пыльную книжную полку… Всем этим учениям мистическим и красивым историям там и место!

– Я так не думаю! – упрямо заявляет Волошенюк, -Все что нас касается, имеет смысл… В каждом эпосе народном, каким бы фантастическим не выглядел, есть рациональное зерно. И информация, заслуживающая внимания. Просто нужно видеть ядро и шелуху… Как скульптор в камне видит будущую статую.

– И что твоя богиня? Церера? – усмехается Чернышов, – Геката? Или кто там еще был? Что она тебе шепчет, по ночам? Что-то нежное, страстное? Пылкое? Она вообще хороша собой? Любая богиня прекрасна… Телом точно! И как у вас с ней все происходит? Уж рассказывай…

– У тебя только амуры на уме! – улыбается Волошенюк, – Есть вещи поважнее всех этих поцелуев и томных вздохов полуночных… То, что касается духа и силы нашей!

– Ну так и что ты там уже вкусил, от угощений темной дамы? – подмигивает Немцов, – Есть что изящное, незабываемое? От чего не оторваться?

– Словами сложно передать, – задумчиво произносит Волошенюк, – все на уровне смутных чувств и непонятных мыслей… Но через этом невнятный туман переживания явственно проступает непреклонный Зов! Тянет что-то глубинное подземное к себе, в запретные чертоги! Туда, где еще может и человек то не был никогда! И мы должны быть первыми?

– Чего-то мне не особо хочется дальше в пропасть проваливаться! – восклицает Немцов, – Итак залезли в самый Мрак! Перешли границу света и темноты, и вязнем как в болоте… Расползаемся, сидим на камнях как жуки потерянные. Порой сам себя забываешь!

– Не наше это пространство! – неожиданно заявляет Чернышов, – Совсем чужая природа! Мы сотканы из света… Из голубизны неба, дыхания облаков! Нас всегда ввысь тянет! Тем более нас, летчиков! Мы летать должны, а не по тоннелям брошенным ползать, Колян прав!

– В нас и мрака предостаточно! – хмуро усмехается Волошенюк, – Возможно еще побольше, чем света… И чем мы изначально были заполнены.

– Ну вот когда чернота берет верх, – рассуждает Немцов, – фашист и получается!

– Или что похуже… – добавляет Чернышов, – Из темноты только чудовища и могут родится! Нет, Толик, как бы Тьма нас не соблазняла, какие прелести не показывала, не наше это! Мы – дети Солнца! И бескрайнего горизонта, свободного парения в опьяняющей высоте… Это наш путь! И никакой другой…

– А ты на себя посмотри Леха! Ты похож на безупречного совершенного ангела? – загадочная улыбка скользит по лицу Волошенюка, – Земля, тело, прах… Физическая мощь, насущные плотские желания, злость, готовность убить, змеиная изворотливость разума. Это не мы? Если это все убрать, что останется? Кем мы будем? Из тьмы выходит Жизнь, какой мы ее знаем. Из почвы вырастает цветок, из яйца пролупляется птенец, даже Солнце является из черноты космоса! Каким оно было раньше? Тьма- материнское лоно, вынашивающее любой плод от растения до животного и человека! Это таинство Рождения… Врата через которые приходят все яркие и прекрасные образы этого мира! А какими они были до этого?

– Может и до Тьмы и до Света что-то еще было? – размышляет Чернышов, – Кто знает каким было начало всего? И как проходил процесс становления Вселенной, и что будем в будущем?

– Все может быть! Природа как поле хлебное! Что посеешь, то пожнешь… – мечтательно вздыхает Немцов, – Вот закончится война! Построим ракеты, как завещал нам Константин Циолковский и полетим к звездам… Там все и увидим своими глазами, все узнаем! Может мы еще и будем первыми космическими пилотами! Наша эскадрилья ЯВАШ! А что? Будем закладывать красивые виражи в сиянии громадных светил. Но то что первым в космосе будет летчик из СССР, я твердо верю! Мы – передовая страна, и первыми полетим к далеким планетам… Будем осваивать космические просторы, строить коммунизм на всех ближайших планетах.

– Ага! Еще братьев по разуму найдем, – подхватывает Волошенюк – создадим симбиоз невиданных цивилизаций! Под знаменем марксизма-ленинизма… свободного творчества и прогресса! Жизнь развивается от низшего к высшему! Вот и мы выстроим головокружительную невиданную конструкцию, которая расцветет ошеломительным бутоном!

– Тут на своей планете надо порядок навести и мир установить! – усмехается Чернышов, – Чтобы все братьями по разуму на земле сначала стали! А потом уже на другие галактики замахиваться. А то вот прилетят какие-нибудь фашистские капиталисты, буржуи проклятые на тихую чудесную планету с добропорядочными жителями и начнут все жечь и колючей проволокой обматывать, газом травить лишних и ненужных… Остальных в шахты загонять на рабский труд. Чтобы себе выгоду извлечь! Прибыль… Этакие пришельцы-паразиты, захватчики! Кому это надо?

– С этим мы разберемся и уже скоро! – твердо чеканит Немцов, – Этой коричневой гадости больше не будет! Никогда… И капиталисты вымрут как динозавры, останутся в исторических хрониках, на страницах как реликтовые ископаемые! Ошибка природы… Заболевание, холера мерзкая! Случилось же такое. Теперь все маются…

– Чем мрачнее ночь, тем прекрасней рассвет! – улыбается Волошенюк, – Разобьем врагов, пройдем все испытания на нашу долю выпавшие, обретем опыт бесценный, сильнее будем!

– Нам бы еще выйти из этого проклятого подземелья! – озирается Чернышов, – А то все дальше от дома и света в какую-то трясину проваливаемся! Начинаешь забывать прежнюю человеческую жизнь… Со всеми ее радостями и горестями. Одни скалы эти угрюмые внутри и остаются… Будто сам постепенно каменеешь!

– Тихо, пацаны! – приподнимается Немцов, – Свистит что-то… Вон там, в коридоре!

– Газ? Опять курвы пускают? – перекидывает автомат вперед Волошенюк, – Так на этом участке проблематично. Глубоко мы сидим нынче…

– Нет, Толя! Это не фашистская вонючка ядовитая, – принюхивается Чернышов, – Газ шипит как гадюка, уже все выучили этот звук, не спутаешь! Тут что-то другое…

– Что еще может быть? – крутит головой по сторонам Немцов, – Тем более на нашей территории, далеко от входов?

– Может что-то новенькое гансы придумали! – передергивает затвор винтовки Чернышов, – Будем разбираться…

– Скребется кто-то, словно когтями и холодом подуло… Как зимой, в стужу! – сообщает Волошенюк, – Только как такое возможно, у нас температура на всех уровнях примерно одинаковая. А тут такой сильный перепад.

– Да тут всегда холод собачий! Удивил… – хмыкает Чернышов, – Сквозняк наверно… как обычно!

– Нет, правда, -подтверждает Немцов, – чем-то ледяным обжигающим дохнуло, да так, что сосульки того и гляди на ушах повиснут…

– Там кто-то есть… По-моему, – замерев, всматривается Волошенюк, – даже тень легла, по потолку пошла. Огромная! Что это?

– И впрямь что-то движется! Большое… Ни чета нам! С нами не сравнить, – ахает Немцов, – По размерам как танк! Не меньше… Ну-ка что у нас из оружия еще есть?

– Я ничего пока экстраординарного, враждебного не вижу! – успокаивается Чернышов, – Вроде что-то шабаркается, но тень большая она и от клопа тут может увеличиться до слоновьих размеров, если попадет под нужный угол освещения. Так что ни кипишите раньше времени. Может из наших кто шарашится… Сейчас пароль спросим!

– Боюсь, что это бесполезно будет! – взволнованно произносит Немцов, – Вряд ли это нам ответит. Оно из камня! Но живое… И явно не человек! Я это как-то понимаю.

– А что тогда? – поворачивается Волошенюк, – И как ты мог…

Слова зависают в воздухе, цепенея…

Привычное полотно тьмы трескается… Идет по швам, словно рвущаяся ткань плотной сакральной завесы… Из темной глубины тянутся какие-то щупальца и степенно переваливается что-то громоздкое. Оно будто продирается через тернии чужого мира, рождается, обретает формы. Вспыхивают фосфорицирующие глаза, горящие запредельным огнем. Ближе и явственней начинают проступать контуры странного темного и грозного существа. Оно крутится, перекатывается, словно примеряет новую одежду поразительного образа. Потом проворно и даже как-то изящно поднимается и оглядывается покачиваясь и замирая, осознавая себя в подобном виде. Многочисленные конечности и крылышки колышутся в завораживающем танце. Оно похоже на огромную креветку и не лишено определенной чудовищной грации. Оно смотрит на ошеломленных людей не человеческими, но умными и проницательными глазами. Будто гипнотизирует и пытается подчинить своей воле. Затем начинает медленно приближаться…

– Вот это да! Это как такое может быть? Откуда?

– Твою мать, что это?

– А я почем знаю? Такое и в страшном сне не привидится!

– Это призрак? Или что-то другое?

– Он не прозрачный,

– Жук подземный? Они здесь живут, такие?