Кара Булганака. Роман

– Эпохи Камня и Железа? – улыбается Галина, – А Цветы не живут в пламени… Они гибнут сразу!

– В огне рождаются Новые Цветы, – вдохновенно декламирует Гагуа, – только их надо увидеть! Они как звезды на небе, освещающие путь всем обездоленным и заблудшим! И они не сравняться ни с чем!

– Мне кажется, в непрекращающихся войнах, – печально произносит Макогон, – мы все дальше уходим от своей истинной природы. Все больше запутываемся и теряем присущие нам силы. И летим вслепую… В коварную пропасть!

– Впервые в Истории мы вознесли простых рабочих людей… – гордо вещает Кагин, – Поставили на пьедестал Славы! На которых плевали веками, держа за «чернь» и холопов. Относились как к домашнему скоту! А мы с этим покончили! Вот настоящее сострадание! И подняли знамя Справедливости!

Мир только начинает прозревать под лучами нашего социалистического Солнца! И мы больше на блуждаем в потемках, а идет уверенной победной поступью… К Счастью для всех народов! Когда не будет границ и государств, а будет Большая Дружная Семья Человечества!

– У всех есть семья, – мечтательно тепло улыбается Гагуа, – самое святое, что есть! Это основа всего… Так почему не сделать одну Огромную семью?

В принципе все так просто… А мы все кровь льем! Веками…

– Спесь всему виной, эгоизм и пренебрежение ближним, – негодует Галина, – если бы уважали и трепетно относились ко всем, все было бы иначе! Каждый считает себя лучше другого, еще и свою национальность тоже…

Все хотят превосходства над себе подобными и еще и жить за счет них! Вот и вся формула.

– Если внимательно присмотреться, Человек – странное существо, – как то отрешенно говорит Макогон, – он способен на все, на все немыслимые действия и поступки. Такое ощущение, что мы только врата или площадка, пристань, или своеобразный радиоприемник, и через нас постоянно что-то транслируется до конца неведомое нам…

– Это уже сумасшествие какое-то, достопочтенный Олег Андрианович! – усмехается комиссар, – У нас есть разум и воля! И они отфильтровывают все стихийно-психические реакции. Вам ли это не знать?

– Человек гораздо глубже простой физиологии, – возражает Макогон, – в нас еще много такого, чего мы и не представляем.

– Когда-нибудь все узнаем, – бодро говорит Гагуа, – все поймем! Мы твердо идем Вперед! Развиваемся… Становимся сильнее и лучше! И никаких пределов нам нет.

– Только так и не научились за века, – мрачно иронизирует Галина, – жить вместе и не уничтожать друг друга! Еще считаем себя цивилизованными…

– Передовая часть человечества осознала это, – пылко заявляет Кагин, – а с тьмой и невежеством мы успешно боремся. Не все сразу дается! Счастье надо завоевать… В любом случае прогресс идет полным ходом.

– Прогресс больше технический, – не соглашается Макогон, – а в нравственном плане мы такие же дикари как и тысячи лет назад… Те же желания и устремления. Ничего не изменилось!

– Да что Вы сегодня такой мрачный, Олег Андрианович! – подмигивает Гагуа, – Как на похоронах! Жизнь прекрасна, чтобы не происходило! Мы – живем, это уже великий дар! Мы полны сил и способные на многое…

– Я, Капитон, предпочитаю понимать реальность, как она есть, – поясняет Макогон, – объективно, без розовых очков! И она, наша окружающая действительность, сложна и сурова, при кажущейся внешней дружелюбности и простоте, если не сказать – Жестока! И не всегда мы можем понять, что на самом деле происходит. Мир носит маски, почти непроницаемые, за которыми увидеть суть и истинное лицо почти невозможно….

– Нам и в самих себе бывает трудно разобраться, – добавляет Галина, – как головоломка внутри, не говоря уже о необъятном мире вокруг!

– Ну как бы там ни было… – деловито говорит политрук, – Нам здесь придется разбираться со всем – без всякой мистики! И с собой, и с каменоломнями этими бездонными, и с фрицами наверху… Капитон, насколько продуктов точно хватит?

– Недели на две, – хмуро выдыхает повар, – максимум на три, может, протянем! А там все…

– Мысли есть? – спрашивает Кагин, – Как и где можно харчами разжиться?

– Будем растягивать из того, что есть, – поясняет Гагуа, – урезать паек насколько возможно. Село рядом! Там скот пасется, иногда сюда забродит к каменоломням, я сам видел. Да и лучше с местными контакт наладить, постоянную связь установить. Это нам сильно поможет, если не сказать спасет от голодной смерти. На крайний случай на поверхности у катакомб много травы растет, разной… Повезло, что сейчас весна и уже лето наступает! Из травы варить тоже можно что-то вроде супа… Попробуем.

– Неплохо, – задумывается политрук, – Будем прорабатывать все варианты. Связь нам нужна, как воздух – и с местным населением и с Большой землей. Без нее мы как в густом тумане…

– А что с водой? – спрашивает Макогон, – Как мне известно, запасы на исходе, а в каменоломнях этих диких, колодцев нет. Что будем делать? Без еды мы еще можем как-то протелепаться, а вот без воды – пару суток и все… Ни один живой организм не протянет… А у нас еще раненых сколько!

– С водой плохо, – тяжело вздыхает Гагуа, – На несколько дней осталось… А там неизвестно что.

– Эту проблему решим, – уверенно говорит Кагин, – Есть кое-какие наметки и предложения. Выход найдем. Если мы под землей сумели оборону организовать, то хозяйственные нужды решим и подавно!

– Без воды мы все быстро погибнем, – констатирует Галина, – тут простая арифметика природы – «или-или»… Ничего не сделаешь, против монолитных законов этого мира!

– Не хорони нас раньше времени, Галя! – смеется Кагин, – Никто не умрет! Красная Армия не из таких ситуаций может выйти! Не обстоятельства и условия подчиняют нас, а мы их! Так было и будет!

Мы и в этой Тьме, будем гореть неодолимым алым пламенем!

Глава 5. Встреча во Тьме…

28 мая 1942 года в Булганакских каменоломнях, в штабе отряда собрались старшие командиры. За столом из ящиков от снарядов, в свете фонарей «летучая мышь», склонились над картой старший лейтенант Михаил Светлосанов, комиссар Валериан Гогитидзе и младший лейтенант Елкин. Чуть поодаль, в углу, радист сержант Дементий Гегечкори настраивает рацию.

– Немцы, похоже, поняли наши серьезные намерения, – докладывает обстановку Елкин, – и тоже обстоятельно взялись за дело.

Нас окружили плотным кольцом армейских частей и мертвой зоной в 200—300 метров, в зависимости от характера местности.

– Насколько сильная линия обороны? – спрашивает Светлосанов, – Бреши есть?

– По данным разведки, достаточно мощная и продуманная, – отвечает Елкин, – Минные поля, колючая проволока, окопы в несколько рядов, пулеметные точки, много пехотных подразделений, саперные части и минометные батареи… разнокалиберные – от легких, до тяжелых новых шестиствольных! У них убойная сила, как у полевых пушек. Снайперы еще появились – проверяли на приманках – бьют безупречно. Начинают возводить дзоты. Наши секретные лазы пока не обнаружили.

– Значит, мы блокированы, – задумчиво произносит Светлосанов, – Собственно этого и стоило ожидать… Немец тоже далеко не дурак! Сети плести они умеют…

Наши каменоломни достаточно протяженные, может, есть выходы за полосой обороны фашистов? Это бы нам здорово помогло…

– Пока не обнаружили, – говорит Гогитидзе, – исследуем, будем искать! Мы едва на своем участке с обустройством разобрались, да охрану у известных входов выставили, а тут вокруг – настоящее море камня! Бескрайнее… Заблудиться в два счета… При невероятно запутанном лабиринте глубина до 30 метров доходит, это не шутки! Система очень сложная, месяцами, если не годами нужно изучать. Все очень непросто и непонятно.

– Нет у нас никаких месяцев, Валериан Сафронович! – строго отрезает Светлосанов, – Нам надо знать территорию базирования как свои пять пальцев! Иначе жди гостей… Враг тоже не дремлет! Если мы фашистов пару раз отпугнули в тоннелях, это еще не значит, что они в другом месте не полезут! Будем ходить и изучать, методично, шаг за шагом, каждый поворот, каждый камень… Это вопрос жизни и смерти! Создадим дежурные команды и все по очереди пойдем в дальнюю разведку катакомб. Будем составлять подробную карту. Это необходимо. Может, откроется что-то интересное. Что со связью, Дементий?

– Пока ничего, – отвечает Гегечкори, – эфир забит немецкой речью… На наши позывные никто не откликается! Слой камня очень внушительный, большие помехи… Надо антенну вытягивать наружу, может тогда дело лучше пойдет.

– Тяните, – сурово чеканит Светлосанов, – не медлите! Нам связь нужна как воздух. Надо узнать обстановку вокруг нас и соответственно принимать решения. Боевые действия лучше координировать с операциями на фронте, а не идти вслепую…

– Даже если наш услышат, – замечает радист, – вряд ли будут с нами говорить!

– Это еще почему? – восклицает Гогитидзе, – Чем мы провинились?

– Не провинились, товарищ комиссар! Дело совершенно в другом, – поясняет Гегечкори, – при отступлении или крупной передислокации меняются коды и шифры… Обычная практика. Наши призывы могут принять за провокацию немцев. Так что все это очень ненадежно.

– Что ты предлагаешь? – пристально смотрит Светлосанов, – Бросить совсем рацию?

– Нет, – улыбается Дементий, – Внимательно слушать и немцев, и наши сводки, когда сумеем перехватить… На основании всей информации выстроить общую картину происходящего в нашем районе.

– Толково! – одобряет Светлосанов, – Хоть что-то будем знать. Как с внешним наблюдением? Известно еще что-то помимо фашистской блокады?

– Да, кое-что есть, – сообщает Гогитидзе, – в юго-восточном направлении идут сильные бои и днем и ночью. Похоже, там сражается крупная группировка наших войск… Это тоже район старых выработок – каменоломен. Может, там еще линия фронта проходит.

– Будем производить разведку, – твердо заявляет Светлосанов, – и лучше – подземную! На поверхности сейчас любое появление чревато большими жертвами. Поэтому наш козырь – это подземелье и темнота! Будем привыкать, и обживаться в новых условиях.