Одно Целое

– Восторг-восторг! – резюмирует Серж, укладывая наши чемоданы, – ну что, в путь!

– В путь! – отвечаю я, помогая ему.

Мы запрыгиваем в машину и отъезжаем от дома. Погода становится очень яркой и блестящей, иней серебрится, на голубом небе ни облачка, а солнце, как будто, отражается в листьях своим жёлто-рыжим цветом. Я смотрю в окно, и на моём лице невольно появляется улыбка. Лена берёт мою руку, мы переглядываемся, затем снова смотрим в окно. На короткое мгновение ощущаем себя по настоящему частью вселенной, чувствуем нашу связь с каждым оторвавшимся и парящим на ветру листиком, с каждым глотком воздуха и с бесконечным синим небом в лучах яркого осеннего солнца.

Старательно избегая пробок, мы выезжаем из города и едем в сторону Москвы, наша цель – аэропорт.

– Крайне неудобно, когда в твоём городе нет аэропорта, – начинает Лена.

– Он есть, только ни хрена не работает, – говорю я.

– А я слышала, что его собираются вновь запустить, – поддерживает разговор Тамара.

– Вряд ли там международные рейсы будут осуществляться, – присоединяется Серж, – не такой уж он и крупный.

– Крупный не крупный, но, хотя бы в пределах центральной России, было бы уже неплохо, – замечаю я.

– Ты же всё равно летать боишься, – провоцирует меня Лена.

– Ты как будто не боишься? – подкалываю в ответ я.

– Да бросьте вы, летали-то два раза, всё без эксцессов обошлось и на том спасибо, – примиряет нас Тамара, – по статистике вообще не так уж много людей в самолётах гибнет, по сравнению с автотранспортом, например.

– Спасибо взбодрила, – ехидничает Лена. – Серёг, вот ты, наверное, часто путешествуешь, как тебе спокойней: ездить, летать или плыть вообще?

– Раньше как-то больше переживал и волновался по поводу «способа перемещения», но чем дольше я катаюсь туда-сюда, тем меньше обращаю на это внимание. Особенно, когда тебе нужно как можно быстрее из точки А в точку Б попасть по делам или работе.

– То есть всё определяет время, проведённое в пути? Чем быстрее, тем лучше, чем чаще, тем спокойнее? – продолжает расспросы Лена.

– По сути да. На ту же турбулентность в десятый, двадцатый, тридцатый раз уже не так реагируешь, как в первый, когда впиваешься в кресло самолёта и молишься всем богам, каких только вспомнишь. Опыт, конечно, придаёт спокойствия. Но на отдыхе, скажем, если ты путешествуешь просто, то сами по себе эти начальная и конечная точки А и Б тебе не так важны, главным становится само перемещение по всем промежуточным точкам и то, что с тобой там происходит.

– Слушай, тут можно, прям, пофилософствовать. Представь, точка А – рождение, точка Б – смерть, – начинаю я, – в сущности, для человека, для его ощущения себя в мире, эти точки не являются супер определяющими: где и когда родиться он не выбирает, где и когда умрёт не знает наверняка. Для него, как раз, важными и являются все промежуточные точки, они, собственно, жизнь и составляют.

– Хм, ну да, всё в жизни соотносится, только всё разных масштабов. Вот мы здесь, вот мы в Сочи, вот мы едем. Потом оттуда куда-нибудь ещё махнём. Так что, даже чисто математически или как там ещё, всё подчиняется тем же законам, как рождение, смерть и жизнь между ними. Мы состоим из точек А, Б и тем, что посередине. И всё, что вокруг нас состоит из того же, – присоединяется Лена.

– Люблю я эту их хрень, – обращаясь шёпотом к Сержу, говорит Тамара.

– Ага, они могут легко превратить обычный трёп в философский диспут, – отвечает тот. – Всё больше и больше понимаю, как мне этого не хватало.

– Не бойся, мы с тобой! – кричит Лена и трясёт с заднего сиденья Сержа за плечи.

– Эй-эй! Я за рулём всё-таки, и мне нас всех хотелось бы доставить в целости и сохранности, чтобы придаться удовольствию в хорошем месте с бокалом чего-нибудь хорошего в руках, в хорошей компании.

– Ну, компания у тебя есть хорошая, – перестаёт трясти Лена.

– Я бы даже сказал – отличная! – восклицаю я.

– Согласен, но разве не лучше этой отличной компании провести выходные на побережье, нежели чем в кювете на полпути до аэропорта? – глядя на нас в зеркало заднего вида, отвечает Серж.

– Ценная мысль, – подхватывает Тамара.

Мы переглядываемся все вчетвером с серьёзными невозмутимыми лицами и начинаем смеяться лихорадочно, не совсем понимая отчего, просто ржём без причины, пока наша маленькая вселенная продолжает движение из точки А в точку Б.

Глава 5

В самолёте мы по команде невероятно сексуальной стюардессы (ведь правда, чем дороже билеты, тем красивее стюардессы, а за ценой Серж не постоял, хвала ему) пристегнули ремни, начали набирать высоту. Деревья и дома за бортом становились всё меньше и меньше, суета теряла свои очертания, превращаясь в едва уловимые силуэты, а мы всё больше ощущали себя птицами. Разнесли напитки, мы откинулись в креслах. Небольшая усталость с дороги сменилась расслаблением, дав волю мыслям. Мы порхали, тешили себя грёзами, словом, наслаждались сиюминутным кайфом. Временным, легковесным, но таким приятным, таким, что потом воспринимается как невосполнимая пропасть, в которую ты невольно каждый раз падаешь, по которой невольно каждый раз скучаешь. Такие моменты почему-то запоминаются, почему-то остаются с тобой. Может, во всём виноват гул самолёта, который своим монотонным мычанием вводит тебя в некий транс, а может, ты просто восприимчив ко всякой такой эмоциональной фигне, и твоё внутреннее я записывает всё это в бесконечные тетради, чтобы потом прочитать тебе это вслух.

– Ты грустишь? – вынимая наушник, спрашивает Лена.

– Да нет, просто как-то так, – отвечаю я.

– Это всё полёт, не бери в голову. Перепад от суеты к парению. Временное чувство.

– Не знаю, – я беру её за руку, – порой бывает немного не по себе от мыслей, чувств и ощущений. Казалось бы, всё просто, хорошо, но всплывают какие-то камни, неизвестно откуда взявшиеся…

– И ты не знаешь, как с ними поступить…

– Да.

– Эту странность я тоже заметила и решила её счесть, как одно из жизненных обстоятельств.

– Помогло?

– Не знаю пока, надеюсь, поможет. Но когда настигают такие моменты, ты прав, не по себе.

– Может, мы стареем?

– В двадцать-то три года?! Вряд ли, скорее горим и умиляемся.

– Горению?

– Ситуации. Вот летим, думаем, мечтаем. Много ли ещё раз сможем просто помечтать?

– Не знаю, ещё раз…

– Ещё много-много раз, – имитируя Высоцкого, поёт Серж из кресла впереди, – что вы там за уныние развели? Хорош! Вот-вот приземлимся для отдыха и веселья. Тамар, ты хоть им скажи.

– А? Что? – выключая музыку. – Вы что опять?

– Да, я ничего, а братишка приуныл.

– Дай, я его поцелую, – Тамара тянется ко мне.

– Или давай я, – смеясь, выдаёт Серж.

– Ну, ладно, ладно, окружили. Я в порядке, просто накатило вдруг. Девушка, можно нам ещё сока, – обращаясь к той самой сексуальной стюардессе, говорю я.

– Скоро подлетаем, держитесь. Сейчас принесу, – она улыбается, неповторимо поворачивается и уплывает.