Из записок мага

– Приятно встретить своих так далеко от Родины, – улыбнулся он. – Позвольте мне разделить с вами завтрак, надоело слушать венгерскую речь.

– Вы из группы венгерских паломников? – догадался Антон.

– Да. Я русский, но долгое время уже живу в Европе, – сказал мужчина, подсаживаясь к их столику. – Меня зовут Александр Дмитриевич.

Друзья вежливо представились и предложили новому знакомому разделить с ними завтрак.

– Любите старинные монастыри? – поинтересовался Александр Дмитриевич, ловко расправляясь с тостадой. – Я обожаю. В этих стенах словно заключено тщетное человеческое стремление к Богу.

– Вы историк? – с большой долей надежды спросил Антон.

– В некотором роде,– улыбнулся его собеседник. – Я маг, путешествую по местам памяти. А вы?

– Я историк, – ответил Антон, немного оторопевший от профессии собеседника.

– По какой части?

– Моя специальность – история ювелирных украшений.

Александр Дмитриевич удивленно вскинул брови и застыл с чашкой кофе.

– Но как это связано с монастырями? – неуверенно спросил он.

– Никак, – предупреждающе ответил Слава, тяжело глядя на назойливого туриста. – И мы уже уезжаем.

– Жаль, – сокрушился мужчина. – Я давно не был в России, и мне приятна ваша компания.

– Связано, – прервал его Антон, вызывающе глядя на друга, – по моим сведениям в этом монастыре есть сокровища, представляющие исторический интерес.

Александр Дмитриевич вздрогнул и ошарашено глянул на Антона.

– Вот как, – только и мог он сказать.

– Да не слушайте его,– рассмеялся Славка, больно пнув Антона по ноге под столом.

– Да, так, – не унимался Антон, было все равно, поверит или нет этот турист его россказням, но ему очень хотелось доказать свою значимость хотя бы перед ним. – Ожерелье Пиро, может, слышали о таком. Сто одиннадцать редкостных бриллиантов, ограненных самим Перуцци, просто легенда или правда. Вот что я хотел узнать. Но оказался пустоголовым мечтателем и неудачником, – и Антон расстроено захрустел круассаном.

Александр Дмитриевич выглядел потрясенным, ни больше, ни меньше, казалось, рассказ Антона так поразил его, что он с большим трудом сохранял самообладание.

И тут, на двадцатой минуте, в ресторан вошла милая парочка: Настя под руку с Максом. И все переменились в лице. Антон был смущен и растерян, он вроде как чувствовал свою вину в том, что не доглядел девушку друга. Сам друг потемнел еще больше и пытался сохранить последние остатки самоуважения. Настя была бледна и жаждала провалиться сквозь землю; а ее сопровождающий вызывающе улыбался. Но интересней всего оказалась реакция Александра Дмитриевича: лицо его изменилось до неузнаваемости, вся невозмутимость слетела с него, в один миг выражение страстной жажды и безумного страдания в глазах слепило из него молчаливую статую человека, пораженного молнией. Он, не отрываясь, смотрел на Настю и Макса, словно видел их не в первый раз.

Настя присела за столик к друзьям, а Макс расположился за соседним, близко, чтобы слышать все, видеть и вовремя вмешаться.

– Доброе утро, – желая разбить неловкое молчание, сказала Настя.

– Привет, – ответил Антон подсевшим голосом. – Познакомься – Александр Дмитриевич, тоже русский турист.

Настя глянула на обомлевшего туриста и дружески подала ему руку.

– Приятно познакомиться, – с улыбкой сказала она, игнорируя Славу.

Александр Дмитриевич дрожащей рукой взял протянутую ладонь и вежливо коснулся губами кончиков пальцев.

– Как необычно, – неуверенно сказала Настя. – Современные мужчины уже не целуют рук.

– Вы прекрасны, – улыбаясь, сказал Александр Дмитриевич. – Простите за фамильярность, лицом вы напомнили мне мою первую любовь.

– Как удивительно! Как ее звали?

– Изабелла, она была испанкой. К сожалению, она рано покинула меня. В те времена врачи не умели лечить…

– Настя! – не выдержал Слава, которого поцелуй незнакомца довел до белого каления. – Нам нужно поговорить. Давай выйдем.

– Я все тебе сказала, – продолжила Настя, видимо, еще незаконченный вчерашний разговор. – Извини, я не могу быть с тобой.

– Давайте не будем выносить сор из избы, – примирительно сказал Антон. – Нам пора собирать чемоданы, а не ругаться. Разберетесь со своими отношениями в России. К тому же Александру Дмитриевичу совсем ни к чему слушать ваши разборки. Милые бранятся – только тешатся, – сказал он и продолжил, обращаясь к туристу. – Насчет ожерелья: мне не удалось даже взглянуть на него, но я верю, что оно существует. Глупые монашки никого не пускают в свою святая святых, я потратил кучу денег, чтобы убедиться в их непорочности.

– Вы уверены, что в монастыре есть драгоценности? Цистерианки довольно аскетичны, – заметил Александр Дмитриевич, не сводя с Насти глаз.

– Тогда, – решительно заявил Антон, – я подам официальный запрос и буду действовать от лица исторического факультета МГУ, но я добуду это ожерелье, я хочу, и когда-нибудь восстановлю историческую истину!

– А я хочу все прояснить прямо сейчас, – окончательно закипел Слава. – Здесь и сейчас! Либо я, либо этот резиновый косодел!

Настя оцепенела, но вовсе не из-за неучтивости бывшего парня: Макс решительно встал и дополнил вальбонскую группу, усевшись между русским туристом и Славой.

– Продолжай, – властно велел он Славе. – Ты что-то хотел выяснить. Я к твоим услугам. Может, выйдем.

– Парни, – забеспокоился Антон, – мы в чужой стране, у нас самолет, и мало денег. Настя, останови это. Забирай своего и уходи.

– Настя никуда не пойдет, – заявил Макс. – Меня тут хотят оскорбить, а я не тряпка. Слушать и молчать, это не про меня.

– Слава, – негромко сказал Александр Дмитриевич, – не стоит ссориться. Ваш друг прав: это другая страна, вернетесь в Россию и проясните все, что угодно и как угодно. А здесь поостерегитесь.

– Что ты вылез черт старый, – нашел на кого безопасно излить свой гнев брошенный Славка. – Сиди и помалкивай.

Макс грозно навис над Славой, но турист сильно надавил ему на плечо, и он покорно сел.

– Я не позволю вам устраивать пошлую драку в присутствии женщины, столь дорогой для меня, – произнес он, и голос его звучал, как камень. – Это святое место. Ведете себя, как два петуха.

– Что?! – взревел Славка. – Дорогой для тебя, ах ты еще и с ним, хороша же!

Костлявый кулак брошенного Славы прямо и беззвучно ткнулся в самоуверенное лицо туриста, Александр Дмитриевич замер от неожиданности, но не успел даже встать, как началась драка. Макс схватил за шкирку обезумевшего от ревности Славку и начал трясти, содрогаясь от его пусть неумелых, но сильных ударов. Антон пришел на выручку другу, и был позорно повержен смелым Максом.

А дальше все случилось по типичному сценарию: испанская полиция, участок, хорошенький штраф за драку в общественном месте, и самолет домой.

В разгар потасовки Александр Дмитриевич галантно увел даму, и больше ни даму, ни туриста никто из драчливой троицы не видел. Антон и Слава вернулись со своей тургруппой домой, судьба Макса им осталась неизвестна, Настя на звонки не отвечала.

Теперь Антону эту дурная поездка могла казаться плохим сном, но по прибытию в Россию с ним начали происходить странные вещи. Каждую ночь он просыпался от одного и того же кошмарного сна: Настя в синем бархатном платье, какие носили лет триста назад, стоит на обрыве скалы и уверенная сильная рука толкает ее в острую каменистую бездну. На черта ему снилась чужая девушка, он сказать не мог, почему она снилась в таком странном контексте, было еще более непонятно, но эти страшные сны совершенно измучили бедного историка. Не выходил у него из головы и русский турист, положивший глаз на Настю, почему он так заинтересовался рассказом Антона, где она, с кем? С Максом? Славку он не видел с тех пор, как прилетел в Москву, да тот и не стремился больше к общению со своим ненадежным другом.