И тёмен день, и ночь светла

Ия не выдержала и рассмеялась:

– Ну же, чего вы замерли, как истуканы, давайте налетайте!

В ту же секунду, все руки метнулись к ложкам, и еще через секунду послышались хлюпанье и чавканье.

«Ладно, еще будет время поговорить о манерах, а пока пускай поедят в свое удовольствие», – отметила про себя довольная повариха. Заметив, с какой невероятной скоростью исчезает суп, она решила, что самое время накладывать второе.

К тому моменту, когда она закончила наполнять тарелки кусками томленой в специях говядины и нежнейшим пюре, обильно сдобренным подливой, от супа в тарелках не осталось и следа.

– Будьте так любезны, сложите пустые тарелки в раковину, а я тем временем раздам вам второе.

– Будет еще еда?! – раздался удивленный возглас, судя по голосу, Лупа.

– Будет, если вы уберете за собой.

Все тут же повскакивали со своих мест и ринулись к раковине, снова толкаясь и пререкаясь.

Ия лишь обреченно вздохнула, расставляя новые порции на столе. Когда мальчишки вновь поспешно расселись за столом, на их лицах застыло изумление.

– Тьма меня побери, а Свет убереги! Я в жизни не ел ничего, что пахло бы так умопомрачительно вкусно! – вновь за всех высказался Луп.

Ия не выдержала и расхохоталась. Следом за ней ребята за столом тоже начали посмеиваться.

– Хватит уже смотреть, ешьте давайте, – подбодрила их девушка, продолжая смеяться.

Когда все вновь налетели на еду, она положила себе порцию и тоже села за стол. Пока она готовила, голод отступил, но сейчас вернулся и требовал удовлетворения, и она не стала противиться.

Ей было оставлено место во главе стола. По правую руку от нее сидел Тит, на его голове по-прежнему красовалась кепка, сползающая на глаза и скрывающая большую часть лица. Рядом с ним устроился, судя по всему, самый юный участник этой странной компании, светловолосый и голубоглазый невероятно красивый малыш, похожий на посланника Света во плоти. Его одежда, в отличие от нарядов Лупа и Тита, была хорошего качества – красивого лазурного цвета штанишки, рубашечка, очевидно, когда-то бывшая белой – явно не дешевая, хотя порядком поношенная и грязноватая.

Далее сидел мальчик, светлые глаза которого удивительным образом сочетались с абсолютно черными волосами, подстриженными довольно коротко. Он ел, не поднимая глаз от тарелки, так что Ия не могла встретиться с ним взглядом. А одежда на нем была словно от разных людей: брюки явно велики, а потому штанины были закатаны, причем, одна выше, а другая почти распустилась и свисала до пола; башмаки на ногах из разных пар – один рыжий, другой черный с дырой, из которой выглядывал большой палец; а клетчатая рубаха парнишке была явно мала и при этом неправильно застегнута и потому сидела криво, одна пола выше другой. Глядя на него, хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Он весь словно состоял из противоречий.

Напротив девушки, прямо по центру восседал Луп. Несмотря на то, что мальчик был не самым старшим в этой компании, он явно занимал в ней главенствующее положение. Возможно, дело было в его невероятной коммуникабельности или в том, что он стал первым, кто оказался в этом странном доме. Одежда на нем выглядела чистой и подходящей по размеру, но рубашка с расстегнутыми манжетами торчала из штанов, а, один носок сполз. А еще он небрежно повязал ярко оранжевый шейный платок, как будто огненно-рыжие волосы и рассыпанные по всему лицу веснушки привлекали к нему недостаточно внимания.

По левую руку от Ии сидел самый высокий русоволосый мальчик. Он ел непринужденно и изо всех сил старался не демонстрировать своего восторга, хотя это не всегда ему удавалось. Одет он был безукоризненно: кроме рубашки и штанов, на нем даже был пиджак. Кроме этого, он обладал аристократичной внешностью и безупречной осанкой, что явно выделяло его на фоне остальных детей. Он будто бы принадлежал к другому миру и оказался в этой разношерстной компании по ошибке.

Рядом с ним сидели близнецы-альбиносы. Ия вспомнила это слово, но ей казалось, что она слышала его применительно к животным, и тот факт, что среди людей тоже могут встречаться альбиносы, ее немало удивил, хотя она и старалась не показать этого. Однако взгляд ее так и тянулся в сторону близнецов. Как и у большинства собравшихся за столом, волосы у братьев были спутаны, торчали в разные стороны и лезли в глаза. Ветхая одежда зияла дырами, а обуви на ногах совсем не имелось. Как она раньше отметила, близнецы походили на призраков, но не только из-за своей почти прозрачной кожи и белых волос, а еще и потому, что их движения были бесшумны, а что еще больше пугало – абсолютно синхронны. Это пугало и завораживало одновременно, как и многое другое в этом доме.

После беглого осмотра Ия поняла, что, наладив питание юных обитателей странного дома, следует заняться их внешним видом.

Решив нарушить тишину, которая воцарилась, стоило ей занять свое место за столом, Ия заговорили как можно более непринужденно:

– Ну, раз уж мы впервые собрались все вместе, не мешало бы нам познакомиться, – она быстро пробежала глазами по всем собравшимся, но большинство продолжали сидеть, не поднимая глаз от тарелок. – Меня зовут Ия, и, судя по всему, я буду жить здесь какое-то время.

Прервал затянувшуюся тишину протяжный вздох.

– Ладно, раз никто не хочет говорить, значит, как обычно, мне придется отдуваться за всех, – Луп наигранно закатил глаза.

– Ну что ж, будь так любезен, – с улыбкой ответила ему Ия.

– Итак, – он ткнул вилкой в сторону Тита, – этого ты уже знаешь. С ним рядом жмется Орест, я тебе уже говорил, что он самый младший из нас и сдали его сюда незадолго до тебя. Сколько тебе Орест?

Маленький мальчик в ответ лишь еще ниже опустил голову, почти коснувшись лбом стола.

– Ему четыре, – вместо него ответил Тит, злобно сверкнув глазами в сторону Лупа.

Ия хотела подойти к бедному ребенку и пожалеть его, но сдержалась, осознавая, что для начала нужно заслужить его доверие. А на данный момент, судя по всему, Орест больше всех доверял Титу, и тот вполне оправдывал оказанное ему доверие, защищая малыша. «Ладно, все по порядку, – решила про себя девушка, – сначала знакомство, потом дружба».

– Хорошо, проехали, – продолжил тем временем Луп. – Этот светлоглазый чудик – Элим.

Элим не удостоил говорившего взглядом и даже бровью не повел.

– Да, Элим, очень приятно было с тобой пообщаться, как всегда, – рыжеволосый провокатор выждал еще какое-то время, но так и не получив никакого ответа, продолжил. – С другой стороны от тебя сидят Юст, – услышав свое имя, русоволосый мальчик, сидящий слева от Ия, молча поднял руку, – и близнецы Фирс и Фока. Кто из них Фирс, а кто Фока, сама Тьма не разберет, но это и не важно, они всегда ходят парой, как приклеенные.

Братья в свою очередь тоже одарили оратора недовольными взглядами, но промолчали.

– Ну, вот и вся наша веселая компания. Спасибо мне, – закончил Луп, картинно поклонившись.

– Благодарю тебя, Луп, хотя тебе и не мешало бы относиться к окружающим с большим уважением.

– Поверьте, – неожиданно подал голос, сидящий рядом с Ией Юст, – несмотря на его показную браваду, этот рыжий души не чает в каждом из нас, ведь мы ежедневно скрашиваем его пребывание в этом жестоком мире, который повернулся к большинству из здесь собравшихся неприличным местом.

Форест и Фока прыснули от смеха при упоминании неприличного места. А Луп ответил, так же едва сдерживая улыбку:

– Напротив, я считаю, что всем нам, собравшимся за этим столом, неимоверно повезло. Пожалуй, я бы даже сказал, что мы самые счастливые дети!

В ответ на это замечание малыш Орест не сдержался и жалобно всхлипнул. Ия не могла больше сидеть на месте и, поднявшись, быстро подошла к ребенку, который поспешно стирал ручками набежавшие слезы. Она присела рядом с ним на корточки и, протянув руки, тихонько сказала:

– Иди ко мне.

И неожиданно для всех Орест тут же слез со стула и пошел в объятия незнакомой девушки. Она же подхватила его на руки и вместе с ним вернулась на свое место, нежно прижимая мальчика к груди. Затем поудобнее устроила его у себя на коленях и, нежно поглаживая по голове, начала тихо покачивать. Малыш спрятал лицо у нее на груди и сидел тихо. Всхлипы прекратились, и вновь воцарилась тишина.

Ия не сразу обратила на это внимание, так как была поглощена утешением покинутого родителями ребенка, который еще не успел смириться со своей участью. Но когда осознала, что в помещении повисла тишина, то подняла голову и увидела шестерых брошенных всеми детей, которым очень не хватало материнской любви и ласки. Более взрослые члены этой странной компании быстро взяли себя в руки и вернулись к еде, делая вид, будто им все равно. Но Фирс и Фока продолжали сидеть и смотреть на девушку, нежно обнимающую их маленького товарища, и в их глазах читались зависть и боль.

Пожалуй, именно в тот момент Ия поняла и приняла тот факт, что она не сможет покинуть этот дом. Не потому, что ее будут удерживать насильно, и не потому, что ей некуда пойти, а потому, что она просто не сможет покинуть и предать этих детей, как это сделали другие люди до нее. Не сможет и все. Теперь она должна о них заботиться. Казалось бы, эта неожиданно свалившаяся на голову ответственность должна была ее испугать, но Ия, напротив, испытала облегчение, словно наконец-то обрела свое место в этом мире.

Остаток обеда проходил в тишине, нарушаемой лишь постукиванием вилок о тарелки и причмокиваниями, раздававшимися со всех сторон. Орест больше не всхлипывал и спокойно сидел на коленях у Ии, все еще прижимаясь к ней головой. Близнецы тоже продолжили есть вместе со всеми и больше не сверлили свою новую гостью пронзительными печальными взглядами. Но атмосфера из радостной и задорной сделалась напряженно-задумчивой. Желая вернуть ребятам прежнее настроение, Ия решила, что самое время вспомнить про испеченные ею пироги.

– Мальчики, надеюсь, обед вам понравился? – начала она издалека.

– Да!

– Это был самый шикарный обед в моей жизни!

– Просто отвал башки!

– Мой живот еще никогда не был таким довольным!

Восторженные реплики посыпалось со всех сторон.