Виновен наполовину

А ещё на днях Мишка с бабушкой зачем-то ездили в местную школу, в ту, которая находится недалеко от бабушкиного дома.

Мишка не спеша встал с дивана, набрал в стакан воды и подошёл к входной двери. Подпёр её коленкой и одной рукой отодвинул засов. Распахнув дверь, сунул растерянной бабушке стакан и ловко проскользнул на улицу. Не оглядываясь, отцепил Тумана, и они умчались вместе со двора.

Они бежали, что есть мочи по старому, заросшему крапивой стадиону в сторону деревенского клуба. Всю дорогу Мишка оборачивался назад. Бабушка выскочила за калитку вслед за ними. «Мишка! Туман, домой! Мишка! От паразит, ремня на тебя не хватает. Всех в могилу сведёт! – Кричала она им вслед. – Мне пирожки надо ещё… деду жарить… завтра уже сорок дней. Вот время летит… – уже не так грозно звучал её голос. – Некогда мне за тобой бегать, а ну возвращайся в дом», – вновь закричала бабушка. Мишка бежал, уже не оборачиваясь.

Добежав до клуба, они остановились. Мишка вытащил несколько колючек из пятки, потёр одну ногу о другую, раны неприятно пощипывали. Утер кулаком зарёванный нос и не спеша побрёл дальше.

Вечернее солнце всё ещё палило. Очень хотелось пить. Мишка повернулся к солнцу и поднял руку вверх, будто держит в руке стеклянную бутылку и смотрит сквозь неё на солнце. Сердце заколотилось, и ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Мишка присел на корточки, приобнял пса и, всё ещё всхлипывая, шепнул ему в ухо: «Один ты у меня остался…». Туман часто дышал, высунув язык, потом лизнул Мишку в лицо и улёгся на землю.

Мишка достал из кармана коробок спичек, сжёг несколько штук и облизал солёную сгоревшую серу. Потом вынул из полупустого коробка свой нательный крестик на верёвочке и принялся небрежно его распутывать. Надев его на запястье, как браслет, стал размахивать рукой так, что крестик описывал круги в воздухе. Наигравшись, спрыгнул со скамейки, позвал Тумана, и они пошли через клуб в центр станицы. Мишка шёл медленно, опустив голову, и смотрел как из-под ног пыль поднималась в воздух.

«Лучше бы я вместо деда помер, – думал он. – Тогда бабушка сидела бы с мамой на могилке и говорили бы обо мне только хорошее. Ну, так бабушка всегда говорит, что про умерших надо говорить только хорошее. Мама бы поцеловала мою фотографию и поставила её на тумбочку возле своей кровати. По утрам и вечерам зажигала бы возле неё свечи».

Так они дошли до старой церкви с деревянным колодцем у ограды. Мишка подбежал к нему, схватил привязанное верёвкой к вороту оцинкованное ведро, наклонил и заглянул в него.

«Пусто», – с досадой подумал он. Обошёл колодец с другой стороны, приподнялся на цыпочки и заглянул внутрь. Колодец дохнул на него холодом.

– Ого, глубокий, даже дна не видно. Темно и сыро. – Мишка испугался и отскочил. Потом поднял небольшой камень и кинул его в колодец. Ему казалось, что прошло так много времени, прежде чем он услышал «бульк». – Очень глубокий, – без сомнения произнёс он и тут же столкнул с торца колодца ведро. Оно полетело вниз с грохотом и ударилось о воду. Мишка попытался вытащить его, но сил не хватило. Тогда он стал дёргать веревку и слушать как ведро ударяется о воду.

– Туман! – Крикнул он в колодец и услышал свой голос. Туман сидел рядом. – Мам! Мама! – Продолжал кричать Мишка в колодец. – Ты меня любишь? Я хочу домой!

– Я хочу домой! – Отвечал колодец эхом.

Назойливое дребезжание вывело Михаила Борисовича из задумчивости.

– Михаил Борисович? – Звучал женский голос в трубке телефона. – Это Нина, редактор. У меня села батарейка на телефоне, и я звоню с рабочего. Мы с вами договаривались завтра днём увидеться. Но до встречи вышлите, пожалуйста, мне на электронную почту всё, что вы уже написали. Адрес тот же. Но я, на всякий случай, отправила вам тестовое письмо.

– Да, да, Нина, всё в силе. А напомните мне, пожалуйста, на какое время мы с вами договаривались и точно ли на завтра? Сегодня что? Неужели уже вторник? – Едва слышно прошептал Михаил Борисович, потирая уставшие глаза.

– Ага, ага, сегодня уже вторник. Вот, у меня всё записано, среда в восемнадцать сорок пять, ресторан «Абрикос». Ну, я вас жду, верно? – Тарахтела бодрым голосом Нина.

– Естественно, – сухо ответил Михаил Борисович и отключил трубку. – Боже мой, неужели действительно завтра уже среда, – всё ещё сомневаясь, буркнул он и посмотрел на дисплей телефона.

– Среда, точно среда. Как я так мог запутаться в днях? Пойду прилягу, может, удастся уснуть хотя бы на пару часов, – решил он и направился в спальню.

На прикроватной тумбочке сработал будильник.

– Девять тридцать, – с досадой заметил Михаил Борисович. Он облокотился одной рукой о край тумбы, другой дотянулся до кнопки будильника и нажал на неё. Рукавом пижамы стёр осевшие за ночь пылинки с белой лакированной поверхности и встал с кровати. Одёрнул плотные льняные шторы в спальне, стоя у окна, сделал скупую утреннюю зарядку и, шаркая, направился к лестнице. Каштанка шла вслед за хозяином.

Вот уже на кухне гудит кофемашина, перемалывает зёрна, и по дому разлетается терпкий аромат свежесваренного кофе. Михаил Борисович взял утреннюю двойную дозу и направился в кабинет. Подойдя к сейфу, он ввёл код, открыл его, достал рабочий ноутбук, нажал кнопку включения, но ноутбук не отреагировал.

– Хм, что такое? – Вновь нажал на кнопку включения, но техника опять не реагировала, – Вот те на, что за дела? Может, батарея?.. Так ведь не должна же, вчера вечером зарядил.

Михаил Борисович вытянул из сейфа зарядный шнур и подключил ноутбук к сети. Подождал немного и в третий раз попытался его включить. Наконец-то экран загорелся.

– Ну вот, а я уж было начал думать чёрт-те что.

Пока система прогружала файлы, Михаил Борисович открыл балконные двери и впустил в кабинет жаркий сухой воздух и сладкий аромат цветов. Садовник уже растянул по дорожке желтый поливочный шланг и открыл кран.

Михаил Борисович достал из футляра рабочие очки в роговой оправе и нацепил их на кончик носа, сделал ещё несколько глотков слегка остывшего кофе, уселся в чёрное кожаное кресло и, раскачиваясь в нем, принялся перечитывать написанное. «Внезапно Ирма… м-м-м», – он бегло промычал часть текста, – «…Подняла голову… ага, угу, угу… аромат ветивера… и сандалового дерева… Кто-то схватил её сзади за шею», – продолжал он вычитывать текст вперемешку с мычанием.

«Она вцепилась обеими руками в крепкую мужскую руку и повисла на ней… Она вцепилась обеими руками в крепкую мужскую руку и повисла на ней», – перечитал ещё раз предложение Михаил Борисович.

– Она вцепилась и повисла?.. – Прочитал он вслух вопросительно.

«Задыхаясь, начала лягаться, крикнуть не получалось и она застонала», – Михаил Борисович смотрел удивленно в текст. Он читал его очень медленно и постоянно оглядывался. «Кажется, ей удалось попасть по голени, и преступник взвыл и усилил удушающий захват. Ирме не хватило воздуха, тело отяжелело, она бултыхалась ещё несколько секунд, затем почувствовала слабость в ногах и легкое головокружение и потеряла сознание. Он взял её поудобнее и поволок к своему старенькому автомобилю, который стоял в паре метров от них. Ирма слегка улыбалась, казалось, что страх исчез и она была счастлива в эти минуты. Преступник усадил её на переднее сиденье слева, пристегнул ремень безопасности и закрыл пассажирскую дверь. Сел за руль, достал из бардачка шприц, снял с него колпачок и ввёл препарат Ирме в нижнюю часть бедра. Она даже не дёрнулась. Он заблокировал двери, включил дворники, переключил коробку передач и надавил на газ. Машина сорвалась с места и выехала из двора на центральную улицу. Он включил ближний свет. Автомобиль влился в поток и медленно продолжил движение. Навигатор сообщил: «время в пути: девятнадцать минут». Видимость ухудшилась. Он знал, что через пол часа жертва умрёт, тогда-то он и сделает запланированное фото».

Михаил Борисович в очередной раз замолчал и ещё раз перечитал текст с самого начала. Он так увлёкся, что не заметил, как в дом вошла Екатерина Семёновна. Михаил Борисович дёрнулся:

– Екатерина Семёновна, ну я же просил вас, без стука сюда не входить.

– Но я стучала, – оправдывалась она, – вы молчали, и я рискнула войти, потому как подумала, не плохо ли вам там сталось, вы в последнее время неважно выглядите.

– Екатерина Семёновна, а давайте каждый будет делать свою работу, договорились? – Раздраженно попросил он и отпил из кофейной кружки, закрыл ноутбук, ухватился обеими руками за голову и откинулся на спинку кресла. Екатерина Семёновна тихо вышла из кабинета. Михаил Борисович осмотрелся, будто пытался кого-то найти. Потом вскочил, утёр со лба испарину и закрыл балконную дверь. На столе отыскал пульт, включил кондиционер. Вновь открыл ноутбук и ещё раз перечитал написанное. Потом прочитал ещё раз, и ещё.

– Всё-таки я гениальный писатель, – он самодовольно ухмыльнулся, открыл электронную почту, прикрепил готовый файл и нажал «отправить». – Через четыре часа мне нужно быть в «Абрикосе», значит выехать нужно уже через три часа, – решил он и стал неспешно собираться на деловую встречу с редактором.

Михаил Борисович расстегнул верхнюю пуговицу на белоснежном поло, нанёс дорогой парфюм, окинул взглядом дом, перед выходом потеребил Каштанку за уши, взял связку ключей, как вдруг зазвонил домофон с поста охраны.

– Михаил Борисович, вас хотят видеть и настойчиво просят пропустить.

– Настойчиво они просят, – недовольно ответил Михаил Борисович. – Но я не хочу никого видеть, и вообще мне некогда.

– Михаил Борисович, мне кажется, я не смогу ему отказать.

– С чего это? Что там за персона, которой нельзя отказать?

– Полиция. Он хочет задать вам вопросы, – чуть снизив тон, пробормотал в трубку домофона охранник.

– Ну, пусть постоит ещё, подождет. Я как раз сейчас выезжаю, – сказал он и повесил трубку домофона.

– Полиция… Какого чёрта?..

Он закрыл входную дверь, нажал на брелок, и гаражные ворота стали медленно подниматься. Михаил Борисович ещё раз дернул входную дверь, убедился, что та заперта и направился к машине.

Настроил радио на любимую волну и, постукивая ритмично по рулю, направился к шлагбауму под трек Патрисии Каас.

– Мадемуазель шант лё блюз, – подпевал он кумиру.

У шлагбаума, возле охранной будки, он увидел коротко стриженного ушастого мужчину невысокого роста в серых брюках и светлой футболке. Он разговаривал по телефону, активно размахивая руками. Заметив Михаила Борисовича, он отключил телефон и направился к машине. Михаил Борисович кивнул охраннику, и шлагбаум поднялся. Михаил Борисович подъехал к незнакомцу и остановился напротив него.

– Здравствуйте. Вурсало Михаил Борисович? – Неожиданно начал незнакомец, наклонившись к открытому окну автомобиля.

– Верно, верно. У меня, знаете ли, всё по записи, с временем огромная напряжёнка. Так что у вас буквально минута, – пренебрежительно продолжал Михаил Борисович, демонстративно отворачиваясь от собеседника.

– Терехов Илья Валерьевич, старший следователь, – полицейский сунул Михаилу Борисовичу удостоверение.

– Илья… – Михаил Борисович поморщился, пришлось прочитать отчество.