Ведьмина неделька

Правда это было так давно, что местные и позабыли о бездарной молодой Пени. Теперь в их деревне жила травница Линден, которую молодежь звала каргой, население среднего возраста – пронырой, а старшие – хитрож* Пени.

И порой ее натирки, настойки и порошки действительно помогали не только силой мысли принимающего, но и природной. Правда, для этого ей пришлось перетравить не мало народу и научиться быстро подбирать оправдания для любой ситуации и просчета.

– Она сказала пить долго, – заметила Шарлотта, ставя перед несчастным Фэтни корзину с грушами. – И имела в виду пару ложек в день, а не половину бутылки на ночь.

– Но время, мисси Лотта, – жалобно возразил страдалец и удивленно уставился на груши. – Завтра Сизи уедет. И я уверен, что вернется с женихом. Слышал, как она хвасталась подругам, что собирается на ярмарку, чтобы найти себе подходящую пару. А я чем плох? Я ж сильный, умный, добрый. Ну да, мордой не вышел, да и росточек подкачал. Но все ж выше папаши Миллса, а это уже неплохо.

– Ты делом лучше займись, а не жди простого решения, – Шарлотта вручила парню нож и расставила посуду по столу. – Чищеные груши в миску, очистки в кружку.

После раздачи указаний она сама села за стол, вооружилась тесаком, приставила к себе разделочную доску и принялась ждать результатов работы молодого Фэтни, который не унимался и продолжал сетовать на несправедливость:

– Ну вот сами посудите, мисси Лотта – я работящий, крепкий, быстрый. Не глупее остальных. Хорошо пою и на танцах могу любого за пояс заткнуть. Мне б росту прибавить, так уже б за мной девки бегали. И та же Сизи вздыхала бы о моем внимании. А не я бегал вокруг вашего дома, пытаясь справиться с недугом, – он чистил груши аккуратно, тонко, стараясь отделять шкурку без мякоти. – А еще я исполнительный и заботливый. Вы бы видели, какой я ей подарок приготовил к танцам. Сами б такой захотели.

Парень поднял глаза на Шарлотту, но не увидел в ее взгляде интереса. Правда все равно продолжил, завороженно наблюдать за тем, как чищенные груши превращаются в одинаковые кубики, а семечки заботливо ссыпаются во вторую миску.

– Не отвлекайся, – строго произнесла ведьма, не отрываясь от работы.

Тимми непроизвольно вздрогнул и вернулся к чистке:

– Таких лент ни в одном городе не найти. Их и в косы вплетать не стыдно, и на фартук повязывать красиво, – в его голосе слышалась неподдельная гордость.

Впрочем, все в семье Фэтни славились ткаческим талантом. Их ленты, повязки и даже ткань в городе разбирали в первую очередь. Оттого каким бы смешным ни казался подобный подарок, а все же делался он с большой душой и старанием. И местная красавица Сизи Миллс просто обязана была оценить его по достоинству.

– А, может, найдешь себе любовь попроще? – пренебрежительно бросила Шарлотта, заглянула в кружку и, не удовлетворившись результатом, продолжила работу. – Сам говоришь – работящий, крепкий, танцующий. Неужели нет желающих до твоей ласки?

– Причем здесь ласка, мисси! – Фэтни едва не подпрыгнул вместе со стулом от обиды, но тут же спохватился под взглядом ведьмы и продолжил покорно чистить груши. – Я Сизи люблю. С самого детства. Когда у нее было две реденьких косички и не хватало трех передних зубов. А кто ее еще такой помнит и любит?

– Тогда сам решай проблему. Раз сам любишь, сам и влюби, – юная Тиниоак была строга в своих суждениях о мужчинах и отношениях. Строга и непреклонна. – Иначе так и будешь то бегать до кустов, то натирать пятки маслом, чтоб не так болели после танцев.

– А масло зачем? – заворожено поинтересовался Тимми и убрал последнюю грушу в миску.

– Тебе не надо, – Шарлота притянула к себе кружку с очистками, помяла их ложкой, а после залила кипятком из чайника и накрыла освободившейся доской. – Лучше реши, нужна ли тебе такая обманная любовь. За которую ты не боролся, а купил.

– А что же мне теперь делать, раз настой карги не помог?

– Сидеть и ждать пока заварится, – молодая ведьма на руках дорезала последнюю грушу, убрала кубики в миску и отправилась обратно на кухню.

– И все?

Ведьма остановилась в проеме и усмехнулась:

– Ну, можешь еще подумать, что в мужчинах ценит такая девушка, как глупышка Миллс, кроме красоты и роста. Вдруг на ум что получше придет, чем висеть на ветках старого клена позади своего дома.

– Вы и это знаете, – Тимми округлил глаза от удивления.

– Тиниоаки знают все, что творится в деревне, – грозно заметила Шарлотта и скрылась в кухне.

Пока заваривались очистки она успела выложить кубики в плоскую кастрюлю, поставить ее на едва теплую плиту, а рядом высыпала семечки на плотную ткань из тех, в которые вплетают пеньку или коноплю.

Немного подумав, она добавила в кастрюлю две ладошки воды и вернулась к запутавшемуся Фэтни.

Парень старался не глядеть в угол, где развалился ведьмовской кот, пристально наблюдавший за всеми посетителями во время отсутствия хозяйки. Этот не был сплошного черного окраса. Природа наградила его пепельными прожилками, подранным ухом и пугающе желтыми глазами, которые горели, как две свечки в темноте. Отчего вид кота порой ужасал сильнее, чем раздраженная хозяйка дома или ее колкие замечания, которые чаще воспринимали, как проклятия или заговоры на неудачу.

Шарлотта сняла доску с кружки, высыпала туда какой-то душистый порошок и придвинула ее Тимми:

– Пей.

– А хуже не будет?

– А может быть хуже? – молодая ведьма усмехнулась тому, как осторожно взял в руки кружку парень и добавила. – У хитрой Линден тоже спрашивал про последствия?

– Нет, – горе-обольститель смутился и, сделав глубокий вдох, принялся пить настой из очистков.

Ведьма одобрительно кивнула и вернулась к грушам, томящимся на печи. Она ловко перемешала семечки, чтобы они просохли со всех сторон. Еще раз проверила, не пригорают ли ко дну аккуратно нарезанные кубики фруктов и вернулась к Тимми, который не только выпил все содержимое кружки, но и принялся жевать шкурки, прикрыв глаза от наслаждения.

– Я сказала пить, а не есть, – строго заметила Щарлотта и придвинула кружку к себе.

– Ох, простите мисси Лотта, но я со вчерашнего дня ничего не ел, вот и не удержался.

– И уже не боишься, что станет хуже?

– Вам я доверяю больше, чем себе. И если вы сказали, что все пройдет, то значит, так и будет.

– Умом ты, юный Фэтни, не блещешь, – ведьма покачала головой и усмехнулась. – Вот над ним и поработай. Умный порой лучше и дороже красивого.

– Это как?

– У старших спроси. Зачем тебе советы ведьмы?

– Что вы, мисси! Ваши советы дороже всех!

– А раз дороже, то не расплатишься.

– Нет-нет, я за все расплачусь! – он лишь на мгновение примолк, прислушался к чему-то и засиял. – Уже отпускает! Ох, как же хорошо-то становится! Ох, как же есть захотелось.

– Иди уже, любовничек, мать покормит, – Тиниоак вздохнула и указала на дверь. – День только начался, таких, как ты еще много будет.

– Да-да, спасибо, – Тимми быстро и уже уверено зашагал к двери, но возле нее остановился и напоследок проговорил. – И за совет спасибо, больше к карге не пойду.

В комнате снова воцарилась тишина. А в ней отлично слышались и шкворчание груш, пускающих сок в кастрюлю, и скучающее зевание кота, который сегодня не собирался покидать свой обзорный пункт.

День закружил Шарлоту с новой силой. Сначала пришли девочки Стилс, которые не могли разрешить спор. Вслед за ними ее посетил Мейсон Мит, смущенно жалующийся на проблемы с женой и просящий какой-нибудь настой, чтоб та вела себя скромнее. После же прибежала склочная старуха Аргис. Эта не обращала внимания на день недели. И едва у нее появлялось правильное настроение, тащилась через всю деревню на окраину, чтобы высказать молодой Тиниоак свое мнение о ее семье, а в частности в очередной раз проявить неуважение к бабке, которая спасла в свое время Аргис от деревенского старосты, порочившего ее честь.

Юная ведьма только вздыхала, вытаскивала из своей тесной кладовой мешочки с порошками, заваривала ромашковый чай, чтобы успокоить самых буйных гостей, и откупалась засахаренными сливами от склочной старухи, уже по третьему кругу (и это только за сегодня) ругающей мать Шарлотты, умершей, когда той было три года. Вот уж и правда, как посмела?

Каждый понедельник происходило почти одно и то же – шли с просьбами, с замечаниями, за советом, лекарством или приворотом. Будто своими силами справиться с обычными и скучными проблемами (например, с маковыми мушками, сожравшими половину огородной капусты за три дня) жители деревни не могли. Или не хотели прикладывать хоть какие-то усилия (что лучше объясняло серьезный поток просителей, идущих к дому ведьмы).

Тиниоак не понимала, почему от нее требовали решения простейших задач. И каждый раз раздражалась на разбор последствий от лекарств хитрой Линден, участие в любовных спорах молодых людей, приготовление ненужных ей смесей и пояснение, кто и что делает не так, отчего не получаются браки, дети, внуки, добрые торговые отношения (будто сама Шарлотта повидала мир и все испытала на себе, а не вычитала из родовой книги, а то и просто услышала от старших на праздновании Грибного четверга). Впрочем, в подобные моменты она безумно радовалась тому, что ковен назначил ей день дежурства – в другое время люди шли с меньшей охотой, а то и вовсе не шли, чтобы не попасть под горячую руку молодой, но весьма обозленной на народ ведьмы.