Ведьмина неделька

Время и вправду устало ждать. Пылинки снова залетали в своем привычном беспорядке, солнце двинулось к закату, а за стенами дома послышалась птичья трель. Все пришло в движение. И лишь Шарлотта застыла от неожиданности и растерянности. Потому что не была уверена, что успеет сделать все, что запланировала.

Но с главным она уже справилась – знаменитый грибной суп Тиниоаков томился на печи, прикрытый крышкой и поддерживающий легкую температуру. До заката ему было суждено настаиваться, а после юная ведьма (по завету бабки) собиралась замотать котел толстым пледом и убрать под стол в самый дальний угол, откуда его никто не достанет до нужного срока.

Юная ведьма облегченно выдохнула, понимая, что успела сделать все и у нее осталось время на ужин. Она тут же ловко достала кружку из шкафа, расположенного рядом с дверью в кладовку, плеснула в нее кипяток, бросила горсть трав и направилась с ней на второй этаж. У нее осталось время для чтения. Пусть и не утром, пусть и не чего-нибудь захватывающего (как, например, путевые заметки госпожи Абсины, прошедшей землю от моря до моря), но все же ей можно было удобно расположиться на единственном мягком стуле с книгой в руках.

Середина недели или день до четверга?

Обычно размеренные, неспешные среды юной Тиниоак выглядят, как хороший день, начинающийся после рассвета. В них нет места для переживаний (кроме того, что в доме могли закончиться яйца для вкусного завтрака), суеты (из-за незваных гостей) и спешки. Они будили ее ласковыми солнечными лучами, стучащимися в окно спальни, которое никогда не закрывается шторами. А после выманивали ведьму на первый этаж обещая, что этот день она сможет провести, как пожелает.

Так происходило каждую среду. Кроме той, что предшествует Грибному четвергу.

По старой семейной традиции Тиниоаков, Шарлотте было недостаточно приготовить главное угощение рода. На каждый слет ей нужно придумать небольшие подарки для каждой участницы праздника. Причем, бабушка учила, что важно учитывать возраст, характер, положение в обществе и биографию одариваемой.

– Тетушка Аспен обидится на масло для волос, зато юная Салоу не удержится от пляски за подобный подарок и знак внимания к ее тугой и длинной косе, – наставляла старшая Тиниоак. – Бабушке Грейтпайн не понравятся украшения, зато малышка Эриальдер душу будет готова тебе за это обещать.

Шарлотта впитывала подобные советы жадно, будто мох, иссохший на солнце, не может напиться коротким дождем. Она запоминала, что нравится подругам бабушки, чем они болеют, что предпочитают в еде и в жизни. Потому что отлично знала, что в какой-то момент на Покатый холмик ей придется отправиться одной.

И вот семь лет назад это случилось. Ее первые самостоятельные сборы, подготовка подарков и главное – первое участие без крепкого тыла в виде бабки, способной заткнуть за пояс саму Айву Грейтпайн, если та попробует обидеть ее внучку. Тогда еще совсем юная и неопытная Лотта перепутала мешочки с подарками, смущенно отнимала и перевручала их ведьмам, поясняя, почему сделала подобный выбор.

Ее не жалели и тогда, что уж говорить про последние пару лет?

Оттого на Грибных четвергах не бывало супа Тиниоаков, а лишь печенье, столь удачно придуманное юной ведьмой еще в детстве забавы ради. Зато на праздновании всегда находился хоть кто-нибудь, кто вспоминал о былых временах, об угощениях, приготовленных твердой рукой бабушки Шарлотты, и о том, как же все было замечательно.

Но тут же все принимались за чай и печенье, предаваясь сплетням, обсуждениям и (естественно) испытаниям для младших, не успевших получить высшую степень ведьм. Придумывали самые каверзные вопросы, задания и хитрые загадки, а после слушали ответы, перебивая отвечающую и друг друга фразами наподобие «а вот в наши времена» или «ничего подобного, в моей округе это делается…».

Последние семь лет их жертвой из четверга в четверг становилась Шарлотта. Именно в летний сезон ковен самым тщательным образом готовился к вопросам, загадкам и каверзам. Чтобы немного взбодриться перед наступающей осенью и разнообразить грибной стол, почти весь приготовленный из прошлогодних запасов (собирать урожай из-под земли могли только Тиниоаки и Аспены), чужим чувством вины и досады.

Вредности старшим ведьмам было не занимать. Что легко оправдывалось постоянными просьбами со стороны простых жителей деревни и напряженным трудом по сбору ингредиентов для снадобий, а также борьбой с бродячими шарлатанами, торговавшими чудо-средствами, от которых потом у половины красавиц выпадали волосы, а у парней морковки стояли торчком неделями. Оттого получение высшего порядка давало не только преимущества в виде выбора направления, времени дежурства и возможности покидать границы деревни, а порой даже пределы действия ковена, но еще и налагало массу обязательств, для которых требовались знания, сноровка, умение, терпение и недюжинная сила.

Чтобы немного смягчить ведьм, собравшихся на свои острословные посиделки, бабушка Тиниоак советовала собирать пусть и небольшие, но очень полезные подарки.

И Шарлотта следовала этому совету из года в год, стараясь не столько угодить, сколько порадовать старших участниц праздника. Хотя даже не возлагала никаких надежд, что подобный жест смягчит сердца или даст право на мелкие ошибки.

Сварив яйца, нарезав остатки бекона и выбрав два самых аппетитных помидора, молодая ведьма собрала себе завтрак на большом блюде и села за стол в комнате, вооружившись внушительным листом бумаги. На нем слева были указаны имена всех участниц праздника и ковена, который очень редко дополнялся, а справа юная Тиниоак каждый раз вносила подарки. Так у нее появлялась возможность не повторяться, а заодно делать пометки, что понравилось больше, а что было принято, как данность (но никогда на лицах она не видела даже тени недовольства).

Шарлотта провела ровную вертикальную линию и принялась записывать идеи новых подарков, которые сможет найти или сделать за полтора дня, сохраняя время на изучение книги Тиниоаков. Ей все еще нужно было выбрать хоть что-то по-настоящему впечатляющее для демонстрации во время празднования Грибного четверга. Оттого сейчас все ее надежды возлагались на крепкую память и запасы, хранившиеся в тесной кладовой.

Идеи приходили с огромной неохотой. Серьги уже повзрослевшей Лэйви Эриальдер Шарлотта мастерила два четверга назад, а сушеная смородина для натирок, преподнесенная тетушке Аспен для ее ноги, еще не должна была закончиться.

Молодая ведьма уже прикончила завтрак, но все так же сидела над опустевшим блюдом и грызла деревяшку, в которую вставляла перо для большего удобства и аккуратности записей. Сложно придумывать подарки каждый сезон. Да еще и так, чтобы угадать с пользой, предпочтениями и не повториться.

О ногу потерся кот и отвлек юную Тиниоак от размышлений. Ведьма тут же опустила глаза, легко нахмурилась и кивнула:

– Ты прав, но где ж его найти?

Кот удивленно уставился на хозяйку, будто говоря, что ожидал от нее большей сообразительности, и вернулся в свой угол.

– Ну да, спасибо за совет, – еле скрывая раздражение, ответила Шарлотта, но все же сделала какую-то пометку в своем листке и вернулась к обычным делам.

До обеда ей нужно проверить свои запасы, узнать, как чувствует себя грибной суп Тиниоаков (вдруг придется срочно готовить что-то другое), навести порядок за собой и обязательно немного поработать на скромном огородике, разбитом на заднем дворе еще ее прапрапрапрабабкой.

Там росло не так уж и много, но в морковке, капусте, репе и смородине с малиной Шарлотта не нуждалась. Хорошо под ее присмотром росли и травы. За что она была им очень благодарна – ей не приходилось выискивать чабрец по полянам или бродить по лесу в надежде наткнуться на лунник.

Послушная растительность с заднего двора радостно тянулась к юной ведьме. Как и всему живому, ей нравилось внимание. А Шарлотта не только заботилась о том, чтобы в корнях не возились жуки, на листьях мошки, или защищала от непогоды, если та решала выместить свое недовольство на других, но и разговаривала с ними. Она рассказывала истории из жизни или повторяла понравившийся отрывок из путеводителя госпожи Абсины. Ей казалось, что овощам бывает скучно в земле, а ягода устает от ветра, от которого доброго слова не дождешься, поэтому всегда уделяла время и внимание тем, кто, в отличие от нее, не мог уйти даже за калитку.

Довольная собой Шарлотта вернулась в дом лишь к обеду. Удивленно посмотрела с порога на поднявшееся солнце и тут же расторопно засобиралась. Поставила на кухонный стол вместительную корзину, уложила в нее небольшой глиняный горшочек с грушей, немного яблок (тех, что уже хорошо созрели и стали мягкими), свежую морковь, только что выкопанную в огороде (причем, не стала обрезать богатую и густую ботву). Немного помешкала и все же достала из кладовки бутыль из темного стекла с запечатанным воском горлышком, добавила ее в корзину и отправилась в подвал.

Там молодая ведьма сняла с крюка небольшой кусок вяленого мяса, выудила из бочонка несколько головок маринованного лука, переложила их в горшок и перевязала вощенным шнуром, предварительно прикрыв горлышко плотной тряпицей (тоже вощенной для сохранности). С гостинцами она поднялась наверх, дополнила ими корзину и перенесла ее в большую комнату, где сняла фартук, разгладила свое темно-серое платье, недостающее до земли каких-то две фаланги большого пальца, небрежно накинула шляпу на взъерошенный пучок волос и вышла из дому.

В деревне все вежливо здоровались с проходящей мимо них ведьмы, но тупили глаза в землю, стараясь не встречаться с ней взглядами. А после приветствия тут же торопливо уходили в сторону под предлогом жутко срочных дел. Никто не желал делиться с ней сплетнями, словесно благодарить за проделанный в понедельник труд или поинтересоваться ее здоровьем.

– Доброго дня, мисси Лотта! – окрикнул юную Тиниоак средний из семейства Фэтни с другой стороны вытоптанной дороги. – Неужели на рынок собрались?

– Доброго, Тимми, – Шарлотта кивнула ему в ответ, но не остановилась для праздной беседы, отлично зная, что так парень просто проявил вежливость и свою благодарность за то, что ведьма не только помогла ему, но еще и не рассказала никому о случившемся. – Нет, иду по делам.

– Дела в деревне? – задумчиво произнес Фэтни и тут же одернул себя. – Что ж, удачи вам. Если они касаются мадамы Лонгс, то вы найдете ее в лавке. А если вам к Айрингу, то поторопитесь – через полчаса он закроет кузницу на обед. Вы же знаете, что у него обед заканчивается к ночи?

– Знаю, знаю, – отмахнулась Шарлотта и продолжила путь.

Тимми Фэтни был единственным действительно приветливым и вежливым парнем (пусть и небескорыстно). В отличие от прочих жителей Литлиривер, он не забывал про существование юной Тиниоак, едва покидал крыльцо ее дома или закрывал за собой калитку. Его приветливость основывалась на желании не гневить ведьму при встрече, чтобы потом не получить слабительное в отваре или обет безбрачия в качестве сдачи. И все же Шарлотте было приятно, что кто-то не дежурно здоровается с ней по дороге, после мгновенно исчезая, а старается поддержать пусть и ненужную, но все же беседу. Да и вообще затевает разговор первым.

Молодая ведьма шла ровно, гордо подняв голову и порой оценивая прохожих. Ей были отлично видны предстоящие недуги, слова, только подбирающиеся к губам, и бегающие глазки, прячущие чужие и свои секреты. Она могла предсказать проблемы, с которыми вскоре обратится тот или иной житель, но предупреждать об этом никого не собиралась (вдруг ей повезет и те решат все своими силами?).

Кто-то здоровался, попадая в ее поле зрения и больше не произнося ни слова уходил по своим делам. Кто-то прятался за дверью или в помещении прежде, чем молодая ведьма переводила на него взгляд. А дети так и вовсе исчезали с улиц (причем, чаще по приказу родителей, а не по собственной воле), едва на горизонте появлялась фигура в остроконечной шляпе.

В такие моменты Шарлотта не чувствовала одиночества, зато отлично могла описать обиду и досаду на вкус. Эти же люди будут топтаться на крыльце ее дома, жалуясь на вспученный живот, на мор скота или соседа, который начал заливать кипятком их сад. Тогда-то они будут учтивы и вежливы. Будут во всех красках рассказывать о невзгодах, свалившихся на их плечи. Попросят помощи, лекарств, совета, наговора. Раскланяются при получении всего необходимого. А во вторник, как и полагается, принесут подарки в качестве благодарности за труд, но с надеждой в сердце не застать ее дома.

На этом их уважение к молодой ведьме закончится. И если Шарлотта отправится в деревню, то наткнется на шепот за спиной и неловкие приветствия.

Оттого она не любила ходить в Литлиривер по делам. Но порой обойти поселение не получалось. Да и метлу использовать для подобной прогулки ей не хотелось – не те расстояния.

Наконец, юная Тиниоак добралась до кривобокого домика с покосившимся заборчиком, доходящим посетителю лишь до колена. Неухоженный садик горел всеми красками позднего лета, а где-то там, в глубине этих зарослей раздавался благозвучный голос, поющий пошлые песенки.

Шарлотта легко улыбнулась услышанному и без стука вошла. По обе стороны от вытоптанной посетителями тропинки трава порой достигала пояса. И при желании в ней мог бы спрятаться даже взрослый человек. К тому же разглядеть что-то в такой растительности было достаточно сложно. Отчего резкое появление до сих пор весьма прыткой (пусть и достигшей преклонных лет) Пени Линден обычно заставало деревенских жителей врасплох. Тогда же она начинала быстро говорить все, приходящее на ум, чтобы перепугать и запутать очередного посетителя, а заодно выведать все, что потребуется для лечения, выдавая в последствии за свои собственные выводы и видения.

На юную Тиниоак подобные фокусы не действовали. Ведьма повидала в своей жизни многое. И чаще это было настоящее ведьмовство, а не уловки, чтобы запутать просителя, прописать ему литры ненужной настойки и запросить за это если не баснословных денег, то хотя бы недельное трехразовое питание с доставкой до косого домика. К тому же большинству трюков хитрая Линден научилась у Лидлы Тиниоак, считавшей, что так она сможет немного облегчить ведьмачий труд хотя бы в одной деревне.

Пение становилось тем громче, чем яснее Шарлотта могла рассмотреть совершенно не пригодный для жизни домик. Он казался ненастоящим, некоей декорацией из книги о путешествиях госпожи Абсины. Но Пени Линден отказывалась и от нового дома, и от предложений подправить этот. Упорно топая ногой, возмущенно скрещивая руки на груди и заявляя, что это ее право – жить там, где больше никто не сможет.

Юная Тиниоак в каком-то смысле была согласна с травницей. Она тоже предпочитала окружать себя привычными вещами. Отчего и не любила ни походы в деревню, ни понедельники, ни вообще сюрпризы.

А вот чем объяснялось подобное поведение старой проныры, никто не знал. Или просто никогда не задавался целью все выяснить.

Когда до крыльца оставалось не более пяти шагов, справа от молодой ведьмы послышалось тихое шуршание, но песни не прекратились. Видимо хозяйка дома была уверена, что к ней пришел очередной простачок и решила встретить его, как должно.

Однако Шарлотта не была настроена на игры и спокойно сделала два шага назад за мгновение до того, как на дорогу кубарем вывалилось нечто живое, но невообразимое обычному человеку. Клубок ярких тряпок ворочался, вздымался и издавал непонятные, фырчащие звуки. Он рос, из него постепенно стали появляться конечности, а за ними и голова с закатанными глазами. Из рта раздавалось равномерное гудение. Руки тянулись к посетителю.

Любой житель деревни, впервые приходивший к хитрой Линден за помощью (а многие и потом) застывал от испуга, неожиданности и трепета перед открывшейся картиной. Да и кто бы не опешил, глядя как старая женщина сначала катается клубком по земле, а потом пытается встать на ноги через голову.