Ведьмина неделька

– Просто приготовлю то, чему учили.

– А как же всеми любимые печеньки?

– Не в этот раз.

– Зря, – тетушка Аспен встала, стряхнула травинки с платья и, ловко поддев ногой, надела шляпу, становясь совершенно обычной и настоящей (в понимании простых) ведьмой. – На летний Грибной четверг надо готовить то, что всегда получается. Чтобы никто в ковене не захотел посмеяться. К тому же, если я правильно помню, в этот раз тебе нужно еще и продемонстрировать свои новые знания.

Шарлотта просто кивнула, продолжая глядеть вперед, на деревья.

– Так тем более. Зачем тебе неизведанный суп, когда это время можно потратить с большим умом.

– Потому что я готова его сварить.

– Ох, девочка, ты слишком самоуверенна. Пусть это и суп Тиниоаков, но ты его прежде ни разу не варила. С чего ты взяла, что сразу же все получится, как у твоей бабки. Думаешь, что мы сможем поставить тебе хорошую оценку за худший результат?

– Суп будет вкусным, – Шарлотта строго посмотрела на тетушку Аспен и продолжила сидеть на месте.

– Мое дело предупредить, – пожилая ведьма пожала плечами, подняла корзину со скучными опятами, жмущимися друг к другу, будто им холодно и страшно, и отправилась прочь. – Потом не ищи оправданий.

– Не буду, – буркнула себе под нос юная Тиниоак и принялась ждать, когда же Лилли Аспен покинет поляну.

Наконец, она осталась одна. Даже мыши затихли в своих норах, чтобы не мешать молодой ведьме. Будто знали, что сейчас будет твориться что-то интересное. И если хочется на это посмотреть, то стоит вести себя как можно тише.

Шарлотта расставила руки и положила их на землю, словно хотела обхватить ее, а потом подгрести под себя. После чего прикрыла глаза и зашевелила губами. Но поляна не наполнилась ни словами, ни шепотом, ни даже мычанием или гудением, походящим на ведьмовские песнопения (как их представляют люди). Скорее все случилось совершенно наоборот – даже воздух вокруг ведьмы застыл. И будь сейчас кто-то рядом, он смог бы его пощупать, взять в горсть и унести с собой, как снег или мокрый песок.

Но застыл не только воздух, застыло и время. Правда определить это было невозможно – оно встало лишь на мгновение, а потом куда-то быстро побежало. По земле принялись расходиться мелкие волны, кусты еще крепче ухватились за нее корнями, стараясь удержаться на своем привычном месте. Зашуршала трава.

Все вокруг неуловимо оживилось, слегка обеспокоилось, но не показалось на глаза ведьме. Видать, даже грызуны знали, что в подобные моменты, лучше просто тихо сидеть и ждать, когда закончится что-то непонятное для них.

Наконец, все прекратилось. Воздух будто облегченно выдохнул, время снова приняло свой привычный ход, а мелкие жители поляны вернулись к повседневным делам. Юная Тиниоак открыла глаза, встала, отряхнула платье от земли и приставших травинок, и огляделась.

Она просто обожала лисички и волнушки. Они были ее любимыми грибами. Оттого сейчас с легкой улыбкой и корзиной в левой руке с удовольствием шла по часовой стрелке, собирая их, тянущихся к ней, будто за объятиями.

Волнушки молодая ведьма складывала справа, лисички – слева, чтобы после не тратить время на сортировку грибов. Ведь в суп Тиниоаков подходили только волнушки и вешенки (которые Шарлотта всегда вылавливала и убирала в сторону). А лисички засушивались и перемалывались в большой и древней мельнице для использования в приготовлении печенья, паштетов, да и просто как приправа (если забыть про мазь от натоптышей, отвар от больного желудка и маску на глаза от бессонницы).

Когда ее путь по спирали пришел ровно в центр поляны, корзина уже была наполнена грибами по самые бортики. И заполнять ее с горкой юной ведьме не хотелось – нести потом неудобно и хлопотно. Уж проще оставить несобранный урожай на месте, чтобы им полакомились мыши, ежи и олени (те, что посмелей).

Шарлотта покопалась в карманах, достала из одного небольшой сверток, присела и выложила его на землю, на мгновение улыбнувшись. А после резко выпрямилась, вернув лицу строгое выражение, и отправилась прочь с поляны, домой. Где ее ждут новые хлопоты.

Стараясь не отвлекаться на фантазии, домыслы и прочую ерунду, юная Тиниоак быстро добралась до своего крепкого дома, поставила корзину на кухню, сменила ониксовый фартук на графитово-серый (с единственным карманом на правом боку) и, вздохнув, отправилась к входной двери.

На крыльце ее ждали подарки от деревенских жителей за вчерашний труд.

У ведьм было не принято брать плату за свои услуги. Они не требовали деньги и не назначали цену в том или ином эквиваленте. Они просто помогали тем, кто осмелился прийти. Хоть Шарлотта и считала, что введение платы избавило бы ее и сестер по мастерству от большинства мелких просьб, которые простой люд мог решить и самостоятельно, приложив немного усилий или смекалки.

Но от подарков в ковене отказываться было не принято. К тому же это считалось невежливым – люди оценили твой труд, выбрали для тебя что-то полезное (или бесполезное) и удосужились снова прийти к тебе на порог (а потом так же молча уйти).

Сегодня на крыльце дома Тиниоаков был пир из корзины с наливными аппетитными яблоками, блюда с крупными (явно отобранными вручную) помидорами, коробки с отборными яйцами и огромного гуся, только сегодня с утра бегавшего по двору. А с краю, у самых ступенек в красивой глиняной чашке стоял скромный, но яркий букетик из полевых цветов – ромашки, васильков и ярко-желтой льнянки. Судя по всему, к благодарности за хлопоты присоединились малыши семейства Киндс.

Шарлотта вздохнула, оглядела гуся, с которым явно могут возникнуть сложности, открыла дверь нараспашку и принялась заносить подарки, не забыв и про букетик, отлично вставший на обеденный стол и подаривший комнате немного новых красок.

Ей предстояло так много дел, что время вошло в ее положение и слегка замедлило ход. Пылинки на свету заметно застыли, тени приняли статичное положение, а за пределами дома звуки приобрели некую загадочную затянутость.

Юная ведьма с благодарностью улыбнулась то ли времени, то ли природе, то ли это – ликование за свои способности. В любом случае дополнительный час в сутках ей сейчас был весьма полезен.

Оттого она не стала его тратить зря и принялась за дело. На раскаленную плиту встал чугунный котел с едва срезанным дном для пущей устойчивости, наполнился водой на две трети и принялся ждать, когда его содержимое начнет подавать признаки кипения. Корзина с яблоками отодвинулась на дальний угол кухонного стола, к ней же присоединились помидоры и яйца – с ними Шарлотта решила разобраться чуть позже.

Зато грибы получили все внимание ведьмы. Без остатка.

Она разложила на внушительном столе, за которым могли свободно работать три повара, корзину, рамку с натянутой на нее сеткой, глубокую миску, нож и кувшин с чистой водой. Немного помешкала и достала еще одно блюдо – плоское, но большого диаметра, отчего оно, казалось, занимало непозволительно много места. Но ведьму это совершенно не смутило. Будто именно такого заполнения стола она и добивалась.

Волнушки покорно отдавали свою верхнюю пленку и после радостно ныряли в глубокую миску. Им было и беспокойно, и весело от того, что их много и они покоятся в одной компании. Эти простые грибы готовились стать чем-то полезным, но по своей природной неопределенности немного волновались – когда наступит их час?

Наконец, котел подал первые разборчивые сигналы о своей готовности принимать гостей – пар принялся клубиться плотными комьями, а из-за его стенок стали выскакивать первые, самые прыткие пузырьки вскипевшей воды. Шарлотта привычным жестом открыла кладовку, вытащила оттуда небольшую банку с каким-то порошком и высыпала немного себе на ладонь. После прошлась до плиты, вытянула руку со всем ее содержимым над паром, не боясь обжечься или ошпариться, подержала ее так несколько стуков сердца и отправила все в кипяток.

Вода в котле тут же принялась окрашиваться в легкий коричнево-зеленый оттенок, а по дому разнесся едва уловимый, сладковатый аромат хвои. Ведьма постояла немного, наблюдая за изменениями, происходящими в кипятке, и вернулась к грибам. Волнушки тоже были готовы отправиться в котел, но юная Тиниоак выжидала самого правильного момента. Она и помнила по бабушкиным рассказам, и вывела опытным путем, что бросать главных персонажей супа в пустой кипяток – преступление против вкуса. Но и с приправами нужно быть очень осторожными – если их будет много, то грибы потеряют свою первоочередность, если от них отказаться, то не раскроется весь аромат, а суп станет самым обычным и скучным, потеряет свой секрет, которым славится в этой семье.

Поэтому, считая про себя до шестидесяти, Шарлотта переключилась на лисички. Эти яркие грибы полюбились ей не только вкусом, но и своими полезными свойствами. Правда в ее семье их никогда не жарили, не мариновали и не солили. Бабка предпочитала засушивать лисички на солнце, а после перемалывать в той самой древней мельнице, что еще их дальние предки установили в большой комнате. В руках старшей Тиниоак эти тщательно высушенные грибы с легкостью превращались в ярко-рыжий порошок, придающий зимой блюдам теплый, летний аромат и вкус.

Молодая ведьма продолжила семейную традицию и не стала экспериментировать с любимыми грибами. Вот и сейчас лисички ловко чистились, резались на идеальные кусочки размером, не превышающим первую фалангу большого пальца. А после аккуратно (с особой заботой) укладывались на сетку.

Когда же Шарлотта досчитала до шестидесяти, в котел радостно полетели волнушки. Они только не пищали от счастья, что настала их пора превратить скучную воду в ароматный бульон. Кипяток тут же задумался и притих, пытаясь понять, что сбило с него бурлящую спесь. А молодая ведьма трижды перемешала его содержимое длинной деревянной ложкой по часовой стрелке, внимательно посмотрела на грибы, пытавшиеся всплыть, и вернулась к лисичкам.

Кухня жила. Но не той жизнью, что можно встретить в любом доме. Здесь, в доме Тиниоаков каждое помещение либо спало, либо бодрствовало. Оно то наполнялось бурной деятельность, то выгоняло все и всех на свежий воздух, чтобы немного передохнуть в гордом и спасительном одиночестве.

Вот и сейчас комнаты второго этажа притихли в ожидании, в то время как здесь – на кухне – творилось не волшебство, но главное действие. Бульон постепенно закипал, открылось окно, чтобы выпустить на улицу накопившийся жар, а лисички покорно превращались в кусочки, выкладывались на сетку и ждали продолжения.

Наконец, Шарлотта достала из-под стола большой сплетенный из крепкой лозы ящик, вытащила из него луковицу, которая своим размером могла конкурировать с головой кота, такую же огромную морковь и в три движения разрубила их ножом на равномерные кусочки. Они тут же отправились к грибам – во вновь закипевшую воду.

И пока бульон снова пытался насытиться новыми ароматами и вкусами, молодая ведьма ловко схватила рамку с лисичками, блюдо с грибными шкурками, прикрыла котел большой, увесистой крышкой и покинула кухню. Теперь от нее там ничего не зависело. Но просто стоять и ждать не имело смысла – время в любой момент могло начать идти с привычной скоростью.

Юная Тиниоак вышла из дома на ухоженный задний дворик, ногой поддела деревянную лестницу. Та тут же приняла вертикальное положение, позволяя взобраться по ней хоть до самых небес (при большом желании и небольшом усилии). Ведьме же было достаточно и крыши, на которой еще ее прапрапрабабка придумала сделать небольшую площадку для сушки трав, овощей и грибов.

Это место всегда попадало под прямые солнечные лучи, отчего содержимое рамок подсушивалось равномерно. А ночью, когда луна холодила дневной результат, их обдувал ветер. Оттого любая сушка Тиниоаков была не только тщательной, но и с идеальной, хрустящей коркой.

Шарлотта спустилась вниз, все тем же ловким движением ноги уложила лестницу в траву и вернулась к кухонным делам.

Бульон снова кипел, наполняя дом невероятным ароматом грибов, легкой хвои и сладкого лука. Юная ведьма убрала крышку, на руках нарезала репу в форме полукругов, хорошенько размешала содержимое ложкой и убрала котел с накаленной плиты. На его место тут же встал чайник.

А сама хозяйка подобного бесчинства, наконец, смогла переключиться на подарки.

Гусь, лежавший все это время под столом, смотрел укоризненно и выжидающе. Шарлотта вздохнула, схватила его за шею и понесла в подвал. Здесь царила прохлада, в которой и птице, и скотине после забоя было достаточно уютно храниться. Но не более нескольких дней. А для юной Тиниоак это означало, что нужно предпринять попытку заставить гуся думать, что он пока еще живой, только малоподвижный, чтобы тот не испортился хотя бы до пятницы – до Грибного четверга у нее найдутся и другие заботы, да и одинокой девушке сложно съесть целую птицу за пару дней (разве что ни употреблять ее на завтрак, обед, ужин и ночной перекус).

Оттого у ведьмы не оставалось иного выхода. Она положила его на узкий стол (больше походивший на высоченную лавку), внимательно поглядела на него и произнесла:

– Ты просто ленивая птица, которая любит поспать.

Будто в ответ на подобное высказывание, гусь покорно кивнул (а может, это просто игра света?) и застыл. Шарлотта же покинула подвал, чтобы перебрать яблоки и помидоры, убрать их вместе с яйцами в темное место и, наконец, переложить томленную грушу в небольшие глиняные горшочки. По зиме из их содержимого готовились замечательные компоты от кашля, за которыми порой к ее дому выстраивалась целая очередь.