Коснись меня

– Может, Люци, может, – такого серьезного и сосредоточенного лица у папы я давно не видела, – что теперь, адвокат, чем это грозит моей дочери?

– По меньшей мере – косыми взглядами соседей, по большей – проверкой завещания на подлинность. Причем, пострадала не только Ваша дочь, но и моя репутация, – Кристофер допил кофе и с усилием поставил чашку так, что она со звонким звуком ударилась об блюдце.

– Я хотела уехать домой после того, как выполню просьбу тети, так что косые взгляды мне не страшны, – пыталась успокоить всех, а в особенности себя, я.

– А вот этого совершенно делать ненужно, – опять вступил в диалог мистер Мэл, – Вы должны быть здесь, пока эта заваруха не закончится, иначе есть вероятность того, что Вы потеряете право на наследство.

– Ах, нет! – вскрикнула мама и приложила влажное полотенце ко рту.

Моя плохая репутация в Куотермейле, шанс потерять дом, все было неважно, тетя знала при жизни, а тем более сейчас, как и кто к ней относился, мне стыдится нечего. Тайна сада – вот, что мне не давало покоя, а если все пойдет по дядиным планам, разгадать ее я не смогу.

– Решено, я сегодня выполняю последнюю просьбу тети Лизы и остаюсь жить здесь, пока ситуация с наследством не образуется, – твердо сказала я.

– Вот и славно, – улыбнулся адвокат, – мне, как никому другому, хочется, чтобы эта ситуация поскорее разрешилась, у меня в этом городе полно клиентов, не хочу, чтобы они разом от меня отказались.

Мистер Мэл остался ждать меня на кухне, мама взялась приготовить нам легкий завтрак из яичницы и кофе, папа остался с ними, обсуждая дальнейшие планы, а я побежала наверх – в душ.

Через пару часов все были сытые, собранные и готовые отправиться на вершину Бриджмаунтейн для выполнения последней просьбы тети Лизы.

На небе висело плотное полотно из серых и черных туч, дул прохладный, но не быстрый ветер, а в воздухе застыли микроскопические капли воды. Находиться на улице было неприятно, кожа сразу же покрывалась стайками бегающих мурашек, которые заставляли все тело скукоживаться. Полдвенадцатого к воротам дома уже подъехало такси и мы, вчетвером, спешили быстрее сесть в него, чтобы согреться. Папа сел вперед, рядом с водителем, а мы разместились на заднем сидении. Увидев нас, таксист сделал не двусмысленную гримасу, он, видимо, тоже был любителем почитать за завтраком свежую газету.

– Слушайте, у нас с тетей были теплые отношения, и я ничего такого не делала, поэтому нечего на нас так смотреть! – фыркнула я и еще сильнее сжала в руках урну с тетиным прахом, мне было не по себе от того, что Кристофер доверил ее мне, но теперь я воспринимала ее как свою защиту.

Папа не сводил прямого взгляда с таксиста, худощавого мужчины средних лет в кепке. Тот подчинился и поехал по указанному нами адресу. Ехали мы молча, но в воздухе так и чувствовалось напряжение.

Бриджмаунтейн стояла на окраине города, недалеко от частного сектора, где располагался дом тети, на машине путь занял не больше десяти минут. Высадив нас, таксист тот час же уехал, а мы остались любоваться красотой гор.

– Как говорил один из русских поэтов: «Лучше гор могут быть только горы», – вспомнила я, то поднимая, то опуская свои глаза.

– Да-а-а, он чертовски прав, твой поэт, – ответил папа, – и что теперь?

– Пойдемте вперед, – отозвался мистер Мэл, – гора Бриджмаунтейн славится своими склонами, к нам нередко приезжают туристы – любители горных лыж и сноуборда, видите, наверху снег еще лежит.

Мы все дружно подняли головы вверх, чтобы убедиться в словах адвоката. Кстати говоря, Бриджмаунтейн была не единственной горой, располагавшейся в этой части города, позади нее красовалась целая гряда этих тысячелетних великанов. Подойдя поближе, мы увидели ряд касс, продававших сувениры, еду и напитки, снаряжение и самое главное, что интересовало нас в эти минуты, билеты на фуникулер.

Подняться нам предстояло на вершину горы, а точнее на 2200 метров над уровнем моря. Я в первый раз оказалась в таком месте и как только фуникулер начал двигаться, я почувствовала легкий страх от этой, как мне казалось, ненадежной конструкции. Еще через какое-то время у нас начало то и дело закладывать уши, это наш организм говорил о смене давления.

Минут через пять фуникулер закончил свое движение, и мы вышли на вершину. Я никогда не забуду эту картину.

Совершенно чистое небо над головой. Ярко голубого, увлекающего за собой цвета. Палящее солнце. Искрящийся под горячими лучами белоснежный снег, из-за которого сложно было даже открыть глаза. А самое главное, с вершины горы ничего не было видно, кроме плотной серой дымки, ведь мы забрались выше облаков! Под нами плыли тучи, мы даже могли дотронуться до них рукой. Дыхание захватывало, мы – обычные люди, забрались так высоко, казалось, выше самого неба. Если бы не та цель, из-за которой мы поднялись на Бриджмаунтейн, это был бы самый потрясающий момент в моей жизни.

С вершины гор еще катались пара сноубордистов и один лыжник. Мы подождали, пока они съедут, и преступили к выполнению своей цели. Я встала у края вершины так, чтобы ветер унес останки Лизы в противоположную от трассы сторону, и пепел разнесся по ветру, не оставляя после себя никаких следов. Я открыла крышку, и, казалось бы, сама душа тети воспарила над небом. Она улетала от меня навсегда, унося с собой все то, что хранилось внутри, все свои страхи, радости, переживания, обиды и тайны. На глазах навернулись слезы. Родители стояли позади, приобнявшись, а Кристофер опустил голову в почтении и не поднимал ее до самого окончания церемонии.

Когда все свершилось, папа взял у меня в одну руку урну, другой обнял за плечи, потом подошла мама, и мы стояли так, в тишине, каждый думая о чем-то своем. Молчание прервал мистер Мэл.

– Кхм, все закончилось, я, как душеприказчик Элизабет Браун, могу подтвердить, что Вы, Рейчел Грин, являетесь наследницей всего, что оставила Вам тетя. Если, конечно, эта история с газетой не получит еще один виток.

Как же мистер Мэл был тогда прав. Не успели мы доехать обратно до дома тети Лизы, как увидели двух полицейских, стоявших у ворот, а рядом их припаркованная машина.

– Добрый вечер! – сказал нам один из стражей закона, высокий молодой мужчина, афроамериканец, – нам нужна мисс Рэйчел Грин.

– Это я, – мой голос произнес эти слова настороженно и недоверчиво, – что вам угодно?

– Я – сержант Айвон Блейд, это мой коллега, сержант Стивен Харди, – второй, среднего роста мужчина со светлыми волосами, кивнул нам, – мы приехали для осуществления проверки материалов, изложенных в сегодняшнем выпуске городской газеты, а также нам нужен адвокат, мистер Мэл, для проверки завещания покойной Элизабет Браун.

– Я же говорил, – тихо произнес Кристофер на ухо моему отцу.

– Подождите, моя дочь ни в чем не виновна, – вступился за меня папа.

– Сэр, не беспокойтесь, мы выясним правду, какой бы она не была.

С этими словами меня и мистера Мэла посадили в полицейскую машину и увезли в участок. Там, до позднего вечера, нам задавали одни и те же вопросы: кем мне являются Джордж и Дарен Грин, что по нашему мнению явилось причиной выпуска столь ужасной статьи, какие были отношения между мной и тетей и какие возможные причины были для оставления именно мне почти всего состояния Элизабет.

Наши с мистером Мэлом ответы звучали почти одинаково. Ничего криминального в них блюстители закона найти не могли, поэтому они задавали их снова и снова, но и слышали только одно и тоже.

Домой я вернулась к девяти часам вечера, уставшая и измотанная от этого дня и, особенно, от последних часов, проведенных в участке.

Зайдя домой, мама и папа накинулись на меня с вопросами, но отвечать ни на что уже не было сил, я молча поднялась в свою комнату, заперла дверь и легла спать, в эту ночь я наконец-то заснула.

Глава 4. Шестое апреля

Утром я проснулась от барабанящего звука в дверь. Мои родители больше не могли ждать и хотели получить ответы на все интересующие их вопросы.

Я нехотя встала, накинула на себя халат, открыла дверь и жестом пригласила их войти. Мама не заставила себя долго ждать.

– Что это такое было вчера?! Тебя забрали в полицейский участок, ты была у них до ночи, не позвонила, а вернувшись домой, даже не соизволила объясниться! – от возмущения мама сложила руки на талии.

– Я думаю, дорогая, что ей вряд ли дали бы позвонить, пока допрос не окончился, – глядя на маму, более тихим и спокойным голосом объяснил отец, – но все-таки ты могла бы вечером и уделить нам с матерью пару минут, все же мы волновались, – переводя взгляд на меня, подытожил папа.

– Простите, вчера не было сил на объяснения, – плюхнувшись на разобранную кровать, ответила я.

– Ну сейчас-то ты нам можешь все рассказать? – не успокаивалась мама.

– Да, конечно, – на выдохе ответила я и рассказала все, что происходило в полицейском участке.

И про то, что нас с мистером Мэлом развели по разным кабинетам, и о том, что из-за этой гадской статьи теперь на мне и на Кристофере висят подозрения о мошенничестве и чуть ли не о доведении человека до смерти.

– Все, я звоню своему адвокату! – отрезал отец и пошел в сторону двери, чтобы принести свой телефон.

– Пап, ненужно, глупо звонить адвокату, который находится во Франции, когда под боком есть свой, – намекая на мистера Мэла, сказала я.

– Глупо доверять этому адвокату, раз он смог допустить такое. Его репутация замарана не меньше, а то и больше твоей, все-таки он – лицо юридическое. Слушать и доверять ему с этого момента мало кто будет.

– Я вообще не понимаю, как такая туча смогла вырасти из одной статьи в газете, – снова включилась в разговор мама.

– Если бы статью заказал один Джордж, она бы не получила такого резонанса. Все дело в Дарене, начал объяснять отец, – он занимает не последнее место в городе, участвуя в общественных делах и организуя благотворительные мероприятия, а также ведя дружбу с мэром.

– Ну, тогда я совсем запуталась, Дарен и его жена делают столько хорошего для города и его жителей, но стоило приехать его племяннице, как он выплеснул на нее ведро помоев!