Синий маяк

Они, видимо, хотят, чтобы я что-то сделал. Но если сделаю не так, меня убьют. Идея неплоха, но непонятна. Для понимания я медленно повторяю заклинание с хитрой загогулиной на конце. Золотистые знаки тают в воздухе, и Перо опять отбирают. Вся десятка начинает горячо спорить, опасно размахивая мечами. Они не хотят верить, что я волшебник, им не нравится, что я волшебник, надо меня зарубить и сбросить в канал.

– Не надо, – возражаю я, поспешно сглотнув кровь, – мёртвый я бесполезен.

Все разом утихают, а вожак застывает на корточках перед моим лицом. Перо снова у него, и я стараюсь смотреть в единственный оранжевый глаз.

– Стало быть, понимаешь по-нашему, – он усмехается, но усмешка перетекает в оскал, – зачем глухим притворялся?

– Это не притворство, – объясняю я устало, – это магия. Вы же сами меня проверяли.

Опять получаю в челюсть, уже с другой стороны. Если они хотят, чтобы я говорил, то зачем лишать такой возможности? Видимо, это у них тоже элемент общения. От удара мысли проясняются, и я озираюсь по сторонам. Я хочу понять, что с моим спутником? Кажется, на него не обратили внимания. Иначе поинтересовались бы, где второй.

– Корабли вернулись? – вожак будто вгрызается каждым словом.

Я ощупываю языком внутреннюю поверхность щеки, рассечённую ударом, и отвечаю как можно более внятно:

– Приплыла целая армада. Сейчас камня на камне не оставят от ваших развалин!

– Врёт, – произносит надтреснутый голосок за моей спиной.

Худая лохматая девчонка деловито разглядывает книжку. Интересно, на какой странице она это подсмотрела? Учитывая, что том она держит вверх тормашками.

– Вру, – соглашаюсь я, чтобы не сразу замахивались, – это и ребёнку понятно! Никому вы не сдались. И других магов не найдёте.

Девчонка недовольно кривится и переворачивает книгу нужной стороной – видимо, дошла там до картинок.

– Не похож он на волшебника, – убеждённо заявляет она, – какой-то тощий и конопатый. Старый Уркис, тот ещё ладно! А этого надо съесть ночью.

Стерва. Зато я ей нравлюсь. Хотя бы как еда.

– Помолчи, Шустрая, – ласково щерится вожак, – если нет кораблей, откуда ты взялся?

На меня он смотрит ещё ласковее, но взгляд леденеет.

– С берега. Я там живу.

– Больше не живёшь, – решает одноглазый, – поднимайся и потопали.

Легко сказать! Помогать мне никто не рвётся. Я тихонько отодвигаюсь от мечей и встаю, держась за лестницу. Меня ведёт в сторону, но очередной толчок помогает устоять на ногах.

– Книжки откуда? – резко осведомляется вожак.

Оборотни из его свиты тревожно принюхиваются и поглядывают за стену, но мне их опасения непонятны. Там же нет никого – голый пустырь! Я медлю с ответом только потому, что пытаюсь проглотить кровяной сгусток.

– Из дома, – поясняю я, наконец.

Вожак недоверчиво щурит глаз.

– С собой зачем их таскаешь? На обмен?

– Читать люблю, – я пытаюсь пожать плечами, но выходит только одним, – я ничего не продаю и не меняю. Книги мои.

Он усмехается. Понятно почему. И тем не менее.

– Еду могу отдать даром. Раз магия вам без надобности, – предлагаю я в виде компромисса.

– Да мы не едим, – размышляет он, почёсывая свою гриву, – Шустрая, верни его писанину! Всё равно нам не разобрать эти каракули.

Девица резко пихает мне обе книжки, безошибочно находя самую уязвимую точку.

– Я не ребёнок, – просвещает она свирепым шепотком.

Вот что за люди, а?

Справедливости ради, днём они чуть симпатичнее, нежели при свете маяка. Я утешаюсь этим по дороге через мёртвые улицы, над которыми вяло поднимается осеннее солнце. И весь последующий месяц не нахожу других утешений. Улиц я больше не вижу, как и дневного света.

Что сказать? Живут они под городом, в глубоких разветвлённых подземельях. Иногда ходят в гости к соседям. По каменным переходам длиною в жизнь. У каждой стаи свои владения. Это строго оговорено, также как места охоты и делёж добычи. Я, к примеру, добыча Кривого, и другие не претендуют. По слухам, все претензии кончаются кровавой резнёй в чёрных коридорах, поэтому без необходимости стаи не встречаются. Разве что ночью, но это отдельная тема.

Ночью волки себя не помнят. Поэтому с заходом солнца все выбираются на поверхность – чтобы не мусорить в подземельях. Ну и чтобы поесть. В темноте они охотятся на кого попало, в том числе друг на друга. В первый день я задал наивный вопрос – не проще ли запираться до рассвета по одному? А днём бы жили по-человечески! Объяснения не получил, получил по ушам – ладно. Бьют оборотни нечасто и несильно – когда не хватает слов. Язык у них небогатый, даже имён настоящих нет. Но это общая загадка – с именами и названиями. Могу предположить, что к ним привязывали какую-то магию.

Волки обходятся кличками. Вожак у них Кривой, его супруга – Вострая, её брат – Лохматый и так далее. Всего их штук двести, живут скопом, в огромном зале без окон. Что тут было прежде, не представляю. Теперь всюду шатры из чёрных шкур. Больше похоже на временный лагерь, но оборотни неприхотливы: было бы, где отоспаться после ночи! Освещения нет совсем. Свет их только злит, но для дела терпят.

Какие у нас с ними дела? Разные. Перво-наперво Кривой стал требовать с меня воду. Я предложил на выбор синюю и компот. Ни то, ни другое не понравилось. Мне вручили Перо – опять же, под страхом смерти. Я сразу предупредил, что изготовить воду не могу – только огонь. Меня побили. Я вспомнил, что в семнадцатом томе был подходящий раздел – не про то, как делать воду, а как найти. Порылся в книжке, но заклинание оказалось длинным. То ли оно заканчивалось на последней странице, то ли продолжалось в восемнадцатом томе. У меня продолжения всё равно не было, начал колдовать так. Вышел небольшой обвал, потом небольшой разлом. Потом я приловчился, но откуда взяться воде в пустыне?

В итоге мы с Лохматым и пятью добровольцами до ночи ползали по коридорам в поисках влаги. Сначала обилие волков меня сковывало, но скоро им нашлось дело – обрубать свисающие с потолка глаза. Да, глаза. Это как бы корни деревьев, но на концах у них глазки. Так они в коридоры прорастают и… Душат, что ли, я не очень понял. Местный колорит.

– Если деревья чем-то питаются, значит, вода близко, – осмелился я предположить, просто чтобы мои спутники разок улыбнулись. Ну, или оскалились.

Нельзя же всё время молчать и смотреть в сторону! Казалось, они только ночи ждут, чтобы со мной разобраться.

– Мозговитые вы, волшебники! – зловеще подметил Лохматый. – Корни не водой питаются. Колдуй больше, рассуждай меньше. Не успеем до заката, я за себя не ручаюсь.

Вот и поболтали. К вечеру мне стало безразлично, чем всё кончится, лишь бы кончилось. Колдовство требует точности движений, но рука с Пером еле слушалась. Крайне неудачно мне повредили правое плечо! Лишь с тысячной попытки в одном из переходов открылся ключ. То есть сквозь камни засочилась мутная жижа. Лохматый пришёл в свирепый восторг и разрешил повернуть к лагерю, а возле лужи оставил часового. Я забеспокоился, как бы стена не обрушилась? И что этот бедняга станет делать тут до рассвета? А он себя сам цепью пристегнул за ногу – чтобы ночью сторожить родник. Друзья вбили для него кольцо в стенку – быстро так! Они всегда, что ли, с цепями ходят? За недоумение мне беззлобно дали по носу и лишний раз напомнили, что от магов требуется магия, а мозгов им и так девать некуда.

К счастью, мы скоро добрались до общего зала. Там мне указали свободный угол, и я с радостью туда свалился. Ужинать не хотелось, хотя еду не отнимали, а из вещей забрали только ножи. Лохматый ещё претендовал на плащ, но вожак ему отсоветовал. У тебя, мол, своя шкура, а человечьи роскошества нам без надобности. Как знать, может эта тряпка проклятая? Только я улёгся, как Кривой опять меня растолкал. Для дружеской беседы. Что-то про магические границы, про городскую стену… До меня не дошло с первого раза.

– Сейчас, – говорю, – дайте свет зажечь.

Скрутил фитиль из шерсти – её тут полно – воткнул в свою бутылку с волшебной жидкостью. У меня были опасения, что оборотни начнут беситься от синего огонька. Но нет, они просто отворачиваются недовольно. Десятки оранжевых глаз в темноте, а близко не подходят. Вот и Кривой отодвинулся глубже в тень.

– Подземный источник – это хорошо, – рассуждает он, – это ты молодец. Но нам бы из города выбраться. А забор не пускает.

Я прижимаюсь затылком к стене – так голова болит меньше. И кровь перестаёт течь из носа, а то пообщаться не даёт.

– Зачем вам за забор? – спрашиваю я, вытирая нос. – Ещё сожрёте там всех!

– Предлагаешь нам только друг друга жрать? – осведомляется Кривой. – Ты вошёл в город. Стало быть, знаешь, где вход.

– Вход и выход не одно и то же.