Оценить:
 Рейтинг: 0

Вампитеры, фома и гранфаллоны

Год написания книги
1974
Теги
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

ЛИТТЛ (слушает): Ничего не слышно.

СВИФТ: Даму сейчас причесывают. Там ее косметолог. Она всегда ведет себя тихо, когда ее причесывают. (Забирает наушники.)

ФРАНКЕНШТЕЙН (СВИФТУ): Нам следует поздравить нашего юного гостя.

СВИФТ: С чем?

ЛИТТЛ: Хороший вопрос. С чем?

ФРАНКЕНШТЕЙН: Мне известно о той славе, что выпала на вашу долю.

ЛИТТЛ: Какой славе? Мне ничего не известно.

ФРАНКЕНШТЕЙН: Вы ведь тот самый доктор Литтл, которого «Домашний женский журнал» в прошлом месяце назвал «Семейным врачом года», не так ли?

ЛИТТЛ: А, это? Да, правильно. Даже не знаю, как им это пришло в голову. Но что меня поражает гораздо больше, так это то, что человек вашего масштаба знает об этом.

ФРАНКЕНШТЕЙН: Я каждый месяц читаю «Домашний женский журнал» от корки до корки.

ЛИТТЛ: Неужели?

ФРАНКЕНШТЕЙН: У меня только одна пациентка, миссис Лавджой. А миссис Лавджой читает «Домашний женский журнал». Поэтому и я его читаю. Об этом мы с ней и говорим – о том, что там пишут. Мы и о вас там прочитали в номере за прошлый месяц. И теперь миссис Лавджой повторяет: «Какой это, должно быть, милый молодой человек! Такой понимающий!»

ЛИТТЛ: Вот как?

ФРАНКЕНШТЕЙН: И вот вы здесь, что называется, во плоти. Она же написала вам письмо.

ЛИТТЛ: Да, помню.

ФРАНКЕНШТЕЙН: В год миссис Лавджой пишет тысячу писем. И получает тысячу писем в ответ. Неутомимый корреспондент.

ЛИТТЛ: А как у нее настроение? Радостное?

ФРАНКЕНШТЕЙН: Если бы это было не так, то в этом была бы наша вина. Ее настроение зависит от того, как работают эти механизмы. Месяц назад ее охватила грусть, а причиной было то, что здесь, на консоли, полетел транзистор. (ФРАНКЕНШТЕЙН протянул руку к консоли и одним движением рычажка переустановил какие-то параметры. Механизмы в комнате скорректировали свою работу.) Вот. Теперь пару минут у нее будет легкая депрессия. (Он снова изменил параметры.) А теперь она будет счастливее, чем прежде. Будет петь как птичка.

ЛИТТЛ с трудом скрывает ужас.

СЛЕДУЮЩАЯ СЦЕНА

Палата пациентки, полная цветов, коробок с конфетами и книг. Пациентка – СИЛЬВИЯ ЛАВДЖОЙ, вдова миллиардера. От СИЛЬВИИ осталась только голова, подсоединенная к трубкам и проводам, уходящим в пол, что становится очевидным не сразу. Первый кадр: ГЛОРИЯ, роскошного вида косметолог СИЛЬВИИ, стоит позади нее. СИЛЬВИЯ – красивая, преклонных лет дама, когда-то известная красавица. Она плачет.

СИЛЬВИЯ: Глория…

ГЛОРИЯ: Да, мадам?

СИЛЬВИЯ: Утри эти слезы, пока кто-нибудь не вошел и не увидел.

ГЛОРИЯ (едва не плачет сама): Да, мадам. (Вытирает СИЛЬВИИ слезы «Клинексом», рассматривает салфетку). Ну вот. Вытерла.

СИЛЬВИЯ: Не знаю, что на меня нашло. Внезапно такая печаль накатила…

ГЛОРИЯ: Каждый должен иногда поплакать.

СИЛЬВИЯ: Ну вот, все проходит. Заметно, что я плакала?

ГЛОРИЯ: Нет, нет, что вы!

Она не может совладать с собственными слезами. Отходит к окну, чтобы СИЛЬВИЯ не видела, как она плачет. КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ ОТ НЕЕ и показывает жуткую, аккуратно прибранную, с подключенными трубками и проводами, голову. Голова расположена на треножнике. Под головой, там, где у человека располагается грудь, висит черный ящик с мигающими разноцветными огоньками. Оттуда, откуда у человека обычно растут руки, из ящика торчат две механические руки. В пределах достижимости – стол, где лежат ручка, бумага, частично собранный пазл и громоздкая сумка для рукоделия, из которой высовываются спицы и незаконченный свитер. Над головой СИЛЬВИИ, на кронштейне, закреплен микрофон.

СИЛЬВИЯ (вздыхая): Ты, наверное, думаешь: какая глупая женщина! (ГЛОРИЯ качает головой, но молчит, не будучи в силах ответить.) Глория! Ты еще здесь?

ГЛОРИЯ: Да, я здесь.

СИЛЬВИЯ: Что-нибудь не так?

ГЛОРИЯ: Все хорошо.

СИЛЬВИЯ: Ты хорошая подруга, Глория. Я хочу, чтобы ты знала – я это чувствую всем сердцем.

ГЛОРИЯ: Я вас тоже очень люблю.

СИЛЬВИЯ: Если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы, я помогу тебе. Ты только скажи.

ГЛОРИЯ: Обязательно скажу.

ГОВАРД ДЕРБИ, клерк, отвечающий в больнице за доставку почты, входит, пританцовывая, с пачкой писем – старый глупый бодрячок.

ДЕРБИ: Как сегодня наша пациентка?

СИЛЬВИЯ: Минуту назад была очень опечалена. Но теперь, увидев вас, я готова петь как птичка.

ДЕРБИ: Сегодня вам пятьдесят три письма. Одно даже из Ленинграда.

СИЛЬВИЯ: В Ленинграде живет одна слепая женщина. Бедняжка!

ДЕРБИ (сделав из пачки писем подобие веера, читает обратные адреса): Западная Виргиния, Гонолулу, Брисбен, Австралия.

СИЛЬВИЯ наугад выбирает конверт.

СИЛЬВИЯ: Уилинг, Западная Виргиния. Итак, кого мы знаем в Уилинге? (Она умело открывает конверт механическими руками, читает.) «Дорогая миссис Лавджой! Вы не знаете меня, но я только что прочитала о вас в «Ридерс дайджест» и теперь сижу и не могу унять слез». «Ридерс дайджест»? Господи! Да той статье уже четырнадцать лет! А она только что прочитала ее?

ДЕРБИ: Старый «Ридерс дайджест» никогда не умрет. У меня у самого дома есть подшивка, а ей уже лет десять. Я всегда его читаю, когда нужно немного взбодриться.

СИЛЬВИЯ (продолжает читать): «Теперь, если со мной что-нибудь случится, я никогда не стану жаловаться. Я думала, что я самая несчастная женщина на свете, после того как мой муж шесть месяцев назад застрелил свою любовницу и застрелился сам, оставив меня с семью детьми и неоплаченным «Бьюиком Роудмастером», у которого проколоты три колеса из четырех и полетела трансмиссия. Прочитав вашу историю, я теперь сижу и благодарю Господа за то, что он мне дал». Милое письмо!

ДЕРБИ: Еще бы!

СИЛЬВИЯ: Там постскриптум: «Поскорее выздоравливайте!» (Она кладет письмо на стол.) А письма из Вермонта нет?
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13