Мир и война в жизни нашей семьи

Однажды меня премировали хорошими полуботинками на каучуковой подошве. Второй раз – отрезом сукна на костюм.

На работе у меня был друг – Миша Шинкаренко. Мы очень дружили. После зарплаты почти всегда ходили в кафе на Тверской. Заказывали какао и хорошие пирожные. Мы никогда в деньгах не считались. Если один раз я его угощал, то второй раз это делал Миша. И никогда не считали, кто переплатил. В выходные иногда ходили друг к другу в гости. Он был у меня в Павшине два раза и несколько раз я у него в Петровско-Разумовском. Он жил на улице Соломенная сторожка.

Поступление В институт. В Мелиоративном отделе у нас работало много молодежи. И многие ребята в то же время учились вечерами. Кто на каких-либо курсах, а некоторые и на заочных или вечерних отделениях институтов. А чем я хуже?

Я решил поступить на вечернее отделение института. Это было летом 1932 г.

А осенью мне предстоял призыв в армию. Я решил, что учиться после армии будет уже поздно, к тому же я многое стал забывать уже по окончании в 1927 г. рублевской школы.

Перед этим я пошел в райвоенкомат узнать, будет ли мне отсрочка от призыва, если я поступлю учиться в институт. Мне комиссар сказал, что если принесу справку о зачислении в институт, то отсрочку получу и служить буду после окончания учебы.

В рублевской школе одним из основных предметов было водоснабжение. Я помню, занятия по водоснабжению проводил главный инженер РНС Линдорф. Мы знакомились со многими сооружениями РНС – водоприемником, английскими фильтрами, насосными станциями и др. Я уже имел какое-то понятие о водоснабжении городов.

И задумал я поступить на факультет «Водоснабжение и канализация» института МИСИ – Московского инженерно-строительного института им. Куйбышева. Подговорил и товаригца-соседа – Николая Кабанова поступать в тот же институт.

Узнал, по каким предметам нужно сдавать вступительные экзамены. Сейчас помню, нужно было сдавать немецкий язык, химию и что-то еще. Для подготовки к экзаменам я взял очередной отпуск на работе.

Хотя в рублевской школе мы проходили немецкий язык, но знали его очень плохо.

Мы уговорили учительницу павшинской школы Ольгу Александровну, конечно, за соответствующую плату, позаниматься с нами по немецкому языку.

Начали мы с Николаем готовиться – готовились очень старательно.

Готовимся с Николаем усердно, гулять не ходим, на велосипедах не катаемся. Занимаемся с утра до ночи.

Подали документы в институт на вечернее отделение. Институт размещается во вновь отстроенном здании в Козловском переулке вблизи Красных Ворот. От Рижского вокзала нам недалеко.

С большим трудом я сдал немецкий, русский, алгебру, а вот с химией у меня плохо.

С первого захода провалился. Уговорил преподавателя, а это был маленький старикашка, и он согласился меня еще раз поспрашивать. «Ну ладно, – говорит, – приходи через два дня. Подготовься еще».

За два дня, конечно, я химию не освоил.

Старичок мне сказал: «Что ж, молодой человек, вы же ничего не знаете. Ведь для специалиста по водоснабжению химия это весьма важный предмет. Вы где-нибудь хоть изучали химию?» Я ответил: «Это было 5 лет тому назад, и, конечно, всё забыл.

Тогда я поступать в институт не мог, мне только сейчас представилась возможность поступить на вечернее отделение института. А в этом году у меня последняя надежда. Мне осенью в армию. В райвоенкомате меня заверили, что могут дать отсрочку, если я поступлю в институт. Я сейчас работаю, и времени на подготовку нет. И если сейчас не поступлю, то уж после армии, конечно, вообще всё вылетит из головы».

Старикашка, когда я ему всё рассказал о себе, пожалел меня: «Ну раз уж ты так хочешь быть инженером, я тебе на свою совесть поставлю тройку. Но знай, если тебя примут, я тебе спуску давать не буду».

Можно сказать, тройку я себе выплакал. С натяжкой все приемные экзамены сдал. Жду приказа по институту о зачислении. Каждый день езжу в институт, справляюсь, есть ли приказ. Приказа нет. Приехал домой. Дома повестка из военкомата: явиться на призывной пункт.

Я объясняю, что я поступаю в институт, как же так? Я раньше спрашивал в райвоенкомате, могу ли я поступать, мне сказали: «Пожалуйста. Поступайте – учитесь». Мне заявляют: «Мы вас уже распределили в воинскую часть, и теперь это зависит от командира воинской части».

Я бросился к военкому г. Москвы. Здесь мне сказали: «Если ты так хочешь учиться, то давай документы, что зачислен в институт». Приказа по институту всё нет. С большим трудом получил справку о приеме в институт. Военком приказ о направлении меня в воинскую часть отменил.

Институт. Наша группа. Я принят на вечернее отделение МИСИ (в то время это ИСИ им. В. В. Куйбышева) на факультет водоканализации. И продолжаю работать в Мосмелиострое. Нагрузка большая.

Рано утром уезжаю на работу. Одно время работал за городом в Бронницах на геодезической съемке. После работы сразу ехал в институт (Козловский переулок). В институте иногда занимался 3–4 часа. Домой приезжал поздно вечером – ночью.

Хотя и был молодой, здоровый, но сильно уставал, нервная система совсем расшаталась.

На одном из профилактических обследований врачи порекомендовали заниматься чем-либо одним – или только работать, или только учиться.

Перешел на дневное отделение института, с работы уволился. Нагрузка уменьшилась. Но материально стало туговато. Стипендия 140 рублей, хватало еле-еле на обед и на проездные.

В группе – 30 человек, ребята дружные. Материальное положение разное. Кроме нас с Кабановым, все живут в Москве. Некоторые, коренные москвичи, живут в семьях, иногородние – в студенческих общежитиях. По национальному составу около 30 % евреи. Национальной розни не ощущалось. Все были дружны. Я, как имеющий большой стаж в комсомоле, был избран комсоргом группы.

Состав группы: Апельцин, Гладков, Иванихин, Кочетов, Маслов, Федотов, Фадеев, Зубков, Кабанов, Коверницын, Савохин, Стешин, Южалкин, Гендель, Цейтлин, Шароватов, Рыбина, Владимирова, Лившиц, Монетова, Гришина, Гривцова, Гринвальд, Александрова.

Старостой группы был Николай Филиппович Южалкин, родом из г. Пензы. Из Пензы также был Стешин Дмитрий. Со Стешиным Митей мы, как правило, сидели вместе. Мы с ним были дружны. Учеба ему доставалось трудновато. Я ему много помогал. Митя был участником Великой Отечественной войны. После войны возвратился опять в г. Пензу. По словам Южалкина, после войны у Мити стало плоховато с головой, сказалась контузия. Южалкин в г. Пензе заведовал кафедрой в строительном институте. На работе пользовался авторитетом. У Южалкина дочка жила в Москве и работала совместно с Илюшей Генделем в проектном институте. Илья оказал дочери Южалкина помощь в получении квартиры. Коля часто приезжал в Москву к дочери.

Однажды мы с Верой были приглашены к нему в гости на квартиру к дочери. Коля несколько раз приезжал к нам, однажды был даже в Павшине.

Я с Колей часто переписывался. Умер Коля в Пензе. За несколько месяцев до смерти у него ампутировали ногу. Болел долго и тяжело.

В группе пользовался большим авторитетом, был хорошим товарищем. Вера его очень уважала.

Профоргом в группе был Николай Павлович Кочетов, украинец. После войны первый из сокурсников пригласил на свое 50-летие.

После войны работал в министерстве торговли не по специальности (на Кировской улице). Там же размещался Гипрохолод, где я часто встречался с Колей.

Парторгом в группе был Иванихин Василий Алексеевич. Хороший товарищ. В войну и после работал в Военпроекте. В войну помог Цейтлину А. И. с работой и жильем. После войны на свой день рождения собрал сокурсников по группе. Встреча состоялась в кафе на Ленинском проспекте. Все внесли на общий стол. Васе подарили транзисторный приемник. Кто был на встрече, всех не помню, но было нас много.

Вася сплачивал группу. На «всевозможные запросы» давал на всех положительные характеристики, в том числе и на меня. Благодаря его заступничеству меня не исключили из института за несвоевременное сообщение, что у меня осужден папанька.

Я с Васей после войны поддерживал регулярную телефонную связь. У меня на именинах не был, но прислал поздравительную телеграмму.

Умер Вася в 1990 г. На похоронах были я, Федотов Костя, Цейтлин Абрам и Гендель Илюша.

У Васи были симпатизирующие отношения с Гривцовой Наташей.

С Цейтлиным Абрамом Исаковичем у меня отношения нормальные. После окончания института мы с ним встретились в г. Чита, в Военспецстрое. Абрам Исакович поспособствовал моему переезду из Читы в Иркутск.

После войны Абрам Исакович помогал мне устроиться в проектные институты: «Роспродпроект», «Гипрохолод», а затем в проектную контору Министерства топливной промышленности РСФСР.

В Роспродпроекте я работал вместе с Абрамом Исаковичем, а в Гипрохолоде и в проектной конторе со мной вместе работала жена Абрама Исаковича – Голынко Раиса Соломоновна.

С Абрамом Исаковичем у нас отношения были дружеские, частенько и выпивали вместе, но иногда и были распри на почве недобросовестного отношения к труду работающей в моем отделе его жены – Раисы Соломоновны. Умерли Абрам и Раиса примерно в 1990–1992 годах. Связь с Абрамом Исаковичем оборвалась как-то внезапно, и я не узнал даже от наших общих знакомых, когда же он ушел из жизни.

В группе Абрам симпатизировал Рыбиной Зине, и она отвечала ему взаимностью.

После войны Гендель Илюша был первым сокурсником, с которым я связался по телефону. И он уже затем связал меня с Цейтлиным.

С Илюшей в группе у нас отношения были нормальные.

После войны Илюша работал в проектных организациях. Последнее время работал главным специалистом. На работе его очень ценили – был авторитетен. И несмотря на тяжелую болезнь – он несколько лет питался через выводную трубку, к тому же очень плохо слышал, работал до самой смерти. Со всеми сокурсниками в хороших дружеских отношениях. Был у меня на шестидесятилетии. Присутствовал на похоронах у Иванихина Васи. Устроил к себе на работу дочь Южалкина и под конец помог ей с получением квартиры и пропиской в Москве.

Апепьцин, кажется, 1911 г. рождения. Личную его жизнь почти не знал. Он был, чувствовалось, из какой-то чуть ли не аристократической семьи. В группе самый способный. Одевался исключительно элегантно. По окончании МИСИ работал в Институте ВодГео – доктор наук. Работал по специальности очистка воды. По науке в группе был выше всех. По сообщению Иванихина, брат у Апельцина жил во Франции – эмигрант. Апельцин никогда не отказывал сокурсникам в помощи по учебным предметам, был очень корректен.