Смешное отражение

– Да! И сознаюсь, дело прошлое, она мне очень нравилась, очаровала тогда меня она очень!

– А она знала об этом? – С тревогой и возмущением спросила его я.

– Может, догадывалась, но ей было не до любовных утех. Я понимал это! – Вздохнул он с сожалением.

– Знаешь, вообще-то, мог не сообщать мне такой тайны. Я всё читала в твоих глазах тогда!

– Да я понимал, что догадываешься, но ничего поделать с собой не мог! Позови она меня куда угодно, может, пошёл бы, нет, наверное, побежал бы тогда за ней…

– Вот даже как! Что же не ушёл? – Спросила я скорбно.

Он помолчал, пошевелил как-то странно губами и ничего не сказал в ответ.

Мне стало обидно от таких признаний! Замолчала, но про себя подумала: «Как я ошиблась в тебе, милый! Оказывается, ты не очень умный человек! Мог об этом мне уж в Новый год не рассказывать! Относишься ко мне, как к Золушке. „Осчастливил меня“ глупую и несчастную! Пользуешься мной, а смотришь на другую… Бывший мой мужчина Сашенька, не смотрел ни на одну женщину, кроме меня. Не мог нарадоваться! Как-то даже заявил: „Умру, если оставишь меня!“, – и умер! Не ценила я его, глупая, не понимала тогда жизни! Всегда ныла, канючила, придиралась. А он выворачивался наизнанку, чтоб мне угодить! Вот с кем надо было остаться! Я ведь, наверное, после первоначальной ненависти, полюбила его страстно. Как он меня ласкал, как любил, как носился со мной! За один поцелуй, подаренный ему мной, мог звезду с неба сорвать и мне принести. Умирал в моих объятиях от счастья! Ценил, дорожил! И, главное, когда этот Юра появился у нас на работе, я ведь, стала Сашу любить ещё больше! Всё, буквально, в нём любила! А как мужчину, Юру моего с ним не сравнить. Тот был настоящий – орёл! Летал, а Юра только ползает! После того, как я с шумом прогнала Сашу от себя, сколько ночей проплакала, как тосковала по нему! Бывало, когда я, зная, что Саша в больнице на дежурстве, мчалась туда, как сумасшедшая. У дверей останавливалась, замирала и уже медленно плелась обратно. Решив, раз порвала, то порвала, нельзя возвращаться! Я просто ничего не понимала тогда, была закомплексована, замордованная жизнью! Ну что ж, придётся теперь смириться с тем, что есть. Прошлое не вернуть! А если уйдёшь, Юра, то скажу – скатертью дорога. Плакать не буду, и умолять – останься – тоже!».

Я постоянно занималась наукой. К тому времени я стала кандидатом наук. Меня приглашали на конференции за границу, я написала много научных статей, организовала свой научно – исследовательский институт. Рыдать о муже, если он уйдёт от меня, было некогда! А с Ольгой мы продолжали дружить. Она работала в моём институте старшим научным сотрудником, заочно училась в аспирантуре. Когда она нашла сына, то всерьёз занялась наукой вместе со мной. Случается, на конференции за границу ездим вместе! В последний раз, когда мы с ней были в Париже, она выступила там с научным докладом по своей теме кандидатской диссертации, я тоже. Фурор был ошеломительный! Нас приглашали работать заграницу. Но нам и в России было хорошо!

Потом, уже вечером, мы обе направились в филармонию на концерт приезжего американского скрипача. Его программа была подобрана с хорошим вкусом:

Слушаю скрипичный концерт Венявского и вижу: принц Лоэнгрин плывёт за мной на огромном белом лебеде… Море затихло. Но его заставляет спешить ко мне любовь – так хороша, сентиментальна и романтична третья часть первого концерта Венявского…

О, когда слушаешь музыку, – и любишь, и молодеешь, и добреешь, и надеешься…

Как прекрасно жить с просветлением в душе!…

Изыскано и смело звучала скрипка. То иногда она была весела, то грустила, и на память мне приходила вся моя жизнь. Я вспоминала концерт Скрябина, некогда прослушанный здесь, мои слёзы и мечты о счастье! Нас сразу после концерта двое интересных мужчин пригласили в ресторан. Но мы с Ольгой устояли! Упоению от прослушанного концерта не было предела! Зачем нам были нужны ещё какие-то дополнительные развлечения? Хотя Франция – страна любви…

Ещё признаюсь тэт – а – тэт, сейчас сочиняю сама. Учусь заочно в консерватории на композиторском отделении. Безумно люблю музыку! И благодарю за это свою бабушку! Пока, в основном, пишу скрипичные сонаты. Но, собираюсь написать и концерт. Об этом я помалкиваю – это моя маленькая тайна!

Но, один факт из моей жизни, я старалась даже скрыть сама от себя… Как-то мне стало очень горько. Любила же я реально только своего Сашу. Его фотокарточку я прятала. Сделала на заказ медальон и туда её поместила, чтоб не злить Юру. И вот однажды, сняла медальон с шеи, открыла его, поставила перед собой на стол, опустилась на колени и стала плакать навзрыд, что я, безумная, отказалась от него в тот момент, когда полюбила каждой клеточкой, своей души. Я плакала, смотря на его фотографию, и просила у него прощение за всё, что случилось с нами, и что в его смерти виновата была только я. Такое поведение говорило о том, что в моей личной жизни произошёл сбой. Мне стало горько, я вспомнила его. И долго, ещё очень долго боль происшедшего жгла меня, не давая покоя! Моя жизнь, как бы разрывалась на две части, одна уходила в прошлое, другая оставалась в настоящем. Мне казалось, он зовёт меня! Я жила тогда в двух измерениях.

В день его памяти я всегда приезжаю к нему на кладбище и кладу на могилу красные розы. Он их ранее постоянно мне дарил. А мне их было неудобно приносить в общежитие, там все догадывались о наших отношениях, я передаривала их заведующей общежитием. И только когда у меня появилась отдельная квартира, я всегда ставила их в вазу с водой и бросала туда таблеточку аспирина, чтобы они долго держались свежими. За что бы я ни взялась, я теперь постоянно вспоминала о Саше.

На его могилу я старалась всегда прийти рано утром, не желая случайно встретиться с его женой. Но как-то раз я задержалась и пошла в обед. Там я её впервые увидела. Она подошла ко мне, когда я клала цветы на его могилу. Горько улыбнулась и спросила:

– Вы – Нина? – не знаю почему, но я ответила:

– Да! – Тогда она добавила:

– Он Вас очень любил! – сердце у меня в груди перевернулось от этих слов, и без смущения я произнесла:

– Я его тоже очень любила! – Она внимательно посмотрела на меня и вскрикнула:

– Боже мой, как же Вы хороши собой! – Я смущённо опустила вниз глаза. Потупилась. Она продолжала. – Почему же Вы не остались с ним? Он уже договорился со мной о разводе. Хотел развестись по-доброму из-за Вас.

– Вы знаете, не хотела разбивать Вашу семью! – Я вдруг отвернулась. Видимо слёзы набежали на глаза, не желала их показывать ей. Потом тоже спросила:

– Не понимаю, почему он меня так любил? Обычно покрутится – покрутится женатый мужчина с другой, но семью не оставляет. А Вы говорите, что уже почти к разводу подошли без трагедий и слёз.

Она ответила мне:

– Да не очень я и хотела разводиться. Но ведь сердцу не прикажешь, он полюбил другую женщину. Однако у нас были очень хорошие отношения с ним. Он объяснил: Вы напоминали ему девушку, которую он любил в юности. Любил сильно. В начале у них были романтические отношения, потом они сблизились, она забеременела. И вдруг она узнала, что заболела страшной, по тем временам, неизлечимой болезнью, испугалась стать обузой, выпила какую-то отраву, умерла. В записке к нему написала:

«Милый – милый, Сашенька, я не хочу, чтобы ты мучился со мной. Забудь меня! Прости и прощай! Люблю – твоя любимая Зина!», – я остолбенела. Так вот почему в ту памятную ночь в Париже, когда я вся трепетала от страсти и счастья в его объятиях, он вскрикивал:

– Милая Зиночка, я безумно рад, ты со мной, со мной. Ты опять со мной! – Сразу я не обратила на это внимания. Разве в разгар такого безумия, какое было у нас тогда, я могла что-нибудь сообразить? Но после подумала: «Почему он называет меня Зиной?». Теперь я всё поняла. Он был со мною близок и считал, что с ним его Зина. И ещё сразу вспомнилось, что Саша говорил о любви: «Любовь – это сильное половое влечение, принявшее возвышенную форму!». О, как же у нас с ним было всё запутанно и в то же время – неотразимо прекрасно! Более такого чуда, что я испытала с ним, став стопроцентной женщиной, я уже никогда не ощущала с другим. Чувство это было, подобно молнии, поразившей меня в самое сердце! А после такого, люди уже ничего не забывают, и в будущем живут только одними воспоминаниями, сберегая их, как зеницу ока!

Но жена Саши, не догадываясь, что я думаю о своём, и я уже не здесь, а далеко – далеко, за тридевять земель, в тридесятом царстве, она продолжала рассказывать мне историю первой Сашиной любви:

– Он был в беспамятстве длительное время. Даже не хотел без неё жить. Потом опомнился, пришёл в себя. Когда мы поженились, он предупредил, что меня не любит и никого более не полюбит, но семью со мной создать он готов. Я приняла его предупреждение и не могла, вернее, не должна была ревновать к Вам.

– Так вот в чём дело? Я часто задавала себе этот вопрос – почему именно меня он выбрал. Такой мужчина мог выбрать любую, не такую худышку, как я! Теперь я поняла.

– Нет, вы не совсем правильно поняли ситуацию! Тут всё сложнее. Александр так тосковал по любимой, просил присниться ему хоть раз, и она ему приснилась. Пришла во сне и сказала:

– Не переживай, думаю, Бог сжалится надо мной. Я сделала это не для себя, а ради любви. И не убивайся обо мне так, что случилось, то случилось! Но я знаю, судьба пошлёт тебе женщину, которую ты будешь любить очень сильно, так, как я любила тебя, и не сможешь жить без неё, если её потеряешь!

– Да? – Испуганно пролепетала я в ответ и опустила глаза в землю, нервно теребя косынку на голове.

– Да! Вот он и встретил Вас! Он даже сознался мне как-то, что с ума сходит от счастья, когда Вы близки. Жить без Вас не может, боится Вас потерять. Вот поэтому мы и хотели расстаться. После Вас он не прикасался уже ко мне никогда. Нас связывали прошлое и дети. Но дети уже почти подросли. Сожалеть было не о чём!

– Спасибо! Я удивлена и тронута Вашей откровенностью. А теперь мне пора. Извините, – промямлила я, не желая задерживаться. Мне было бы тяжело её видеть вновь.

– Подождите, подождите, – воскликнула она. Я остановилась. Она порылась в сумочке и, вынув маленькое золотое колечко с бриллиантом, подала его мне со словами, – Александр уже приготовил обручальные кольца для вашей свадьбы. Его кольцо он просил надеть ему на руку, а Ваше – передать Вам при случае. Я пообещала ему выполнить его просьбу. К Вам я прийти не отважилась, всё носила в сумке, вот и встретились! Пожалуйста, возьмите! – Я остановилась, будто поражённая, током высокой частоты, механически взяла кольцо из рук этой женщины, положила в сумку. Предательские слёзы показались в глазах. Тогда я резко повернулась и побежала с кладбища, закрывая глаза рукой и спотыкаясь о камни. Наконец, я выскочила оттуда, встала у почти обрушившейся ограды и зарыдала во весь голос. Я долго плакала, затем потихоньку стала успокаиваться, давиться слезами. Мне стало легче. Кольцо, что вручила мне Сашина супруга, я решила повесить в храме перед иконой Казанской Божьей Матери. Она моя охранительница!

Возвращаясь назад, захотела пройтись, побыть наедине с собой, со своими мыслями, воспоминаниями, вновь всё обдумать, перечувствовать. «Ну почему я никогда не бываю, честна сама с собой? – Спрашивала я себя. – Почему я постоянно морочу себя надуманными и неправдоподобными мыслями и выводами? Зачем обманываю себя, увожу далеко от правды? Ведь я не просто из-за своей прихоти оставила его. Я уже любила его без памяти. Я не могла, жить без него, дышать, спать, есть. Ну, зачем, зачем все эти накручивания? Уж, наконец-то сознайся! Ты оставила его не из-за каких-то мелочных расчётов. Дело происходило иначе: ты сидела дома одна, занималась уборкой. Вдруг услышала звонок. Ты открыла дверь незнакомому подростку. Он представился, что приходится Александру сыном и просит разрешения с тобой поговорить. Ты пригласила его в квартиру. Но вся дрожала от предчувствия, чего-то нехорошего. Он вошёл, сел на предложенный ему стул, стал уговаривать тебя оставить его папу.

– Я знаю, папа любит Вас, даже хочет разойтись с мамой, оставить семью.

Он вдруг остановился. Ты молчала, став бледной, как смерть. Затем он вскочил со стула, стал целовать тебе руки, умоляя покинуть его отца:

– Поймите, ни мама, ни мы – с сестрой не сможем перенести его уход. Не травмируйте нас! Вы такая молодая и красива! Я скоро подрасту и сам возьму Вас в жёны, верьте, только оставьте папу!

Ты заплакала. Мальчик тоже. Рыдали в оба голоса. Потом он ушёл. Ты решила, его научила мать прийти к тебе с этой просьбой. Но, так или иначе, ты твёрдо приказала себе оставить Сашу, навевая себе и ему, что ты его не любишь. После ты выпила полбутылки водки и уснула. А наутро вновь внушала сама себе, ты должна оставить Сашу, потому, что любишь другого – Юру. А теперь не реви. Успокойся. Успокойся, успокойся, успокойся!». Всю дорогу я повторяла себе эти слова, словно заклинание! И действительно, горечь от этих мучительных воспоминаний притуплялась, смягчалась.

Но на другой день я заболела. Меня лихорадило, ломило сердце, ныло всё тело. Я впала в беспамятство. Слава Богу, что в бреду я не называла Сашиного имени. Только шептала в забытьи:

– Ты любишь меня, любишь? Ну, поцелуй, поцелуй же меня, я так истосковалась по тебе! – Думаю, Юра принял мой страстный лепет тогда на свой счёт. Когда же я пришла в себя и поправилась, он всё спрашивал:

– Так ты и правда, так любишь меня, что и в забытьи объяснялась в любви и просила поцеловать? – Что мне оставалось делать? Ради мира в семье я согласилась. Вот она – реальная жизнь!

Но последнее время, мой муж Юрий ходил пасмурным. И вновь стал вспоминать Ольгу и мои старые грехи. Терпеть я уже ничего не смогла. Молча собрала его вещи, положила всё в его машину и сказала:

– Более не могу тебя задерживать, уезжай с миром!

Однако Ольга не приняла его. Где он пребывал, не интересовалась. Нам с детьми, с моими друзьями и с одинокими подругами без мужчин совсем неплохо! Мы просто радовались тем дням, что отпустил нам Бог, и благодарили его за каждый прожитый и наступивший новый день. Но конец нашему с Ольгой благоденствию настал быстро. Мне сообщили, Юрий тяжело заболел и уже не может подниматься с постели. Мы вместе с Ольгой поехали его навестить.

Оказалось, он попал в плохую историю. Желая купить себе новую квартиру, когда он уехал из семьи и стал жить самостоятельно, присмотрел её в хорошем районе. Договорился обо всём с хозяевами, и с риэлтером поехал на такси к месту свершения сделки. Вот тут и произошла трагедия. Вместо конторы, его привезли в лес, избили до полусмерти. Отняли все деньги и только на вторые сутки его случайно обнаружили сборщики грибов. Вызвали к месту происшествия полицию и скорую помощь. В больнице сразу ему сделали сложную операцию, но не удачно. Он находился в плачевном состоянии. Узнав обо всём, мы вновь настояли на повторной операции и попеременно с Ольгой дежурили у его постели. Наконец, он более, менее поправился. Мы привезли его ко мне домой, за неимением у него жилища. Он много спал, но когда просыпался, смотрел на меня с такой любовью, преданной нежностью, что я подумала, не любил он Ольгу, просто чувствовал, я – люблю другого и мстил мне за это, по-своему, по-мужски, но грубо. Когда я пришла к такому выводу, я сказала себе: «Ты прозевала своё счастье с другим, прошлёпала, пропустила! Не прозевай и не пропусти своё счастье со своим мужем Юрием». И я изменилась. Из человека, просто жалеющего другого человека, попавшего в беду, я превратилась в нежную, любящую женщину, жену. Поняв всё, я уже более старалась не возвращаться к своей первоначальной драме. Жизнь продолжалась, и мы с мужем, как мне казалось, любили друг дуга. Я была вполне счастлива и постоянно каялась Богу, отмаливая грехи молодости, чтобы они не тяготели на мне.