Среди огнистых камней

Снисходительные глаза обдали меня холодом, словно я сморозила очередную глупость.

– Только не начинай,– положил деньги на столик и мы вышли.

Мне захотелось как-то загладить его испорченное настроение, и я вспомнила, что у меня есть подарок для него. Сняв со спины рюкзак, я достала из кармашка брелок.

– Егор,– позвала я, и дрожащим голосом добавила,– это тебе.

Я протянула ему орла, избегая его взгляда и сомневаясь, что подарок ему понравится, или может это не уместно в данный момент, после моего, более чем странного поведения. Он с интересом взглянул на меня и взял с подрагивающей ладони брелок. Теперь глаза лучились теплотой, он оттаял, а я замерла, наблюдая за его реакцией.

– Спасибо, очень красивый,– неожиданно в голосе зазвучала признательность.

Глаза Егора сделались странными. Он спросил:

– Можно, я еще раз поблагодарю тебя?

Не вполне соображая, что он имеет в виду, я кивнула. Парень наклонился ко мне и коснулся шелковистыми губами моей щеки. От неожиданности я вздрогнула, покраснела, у меня подкосились ноги, и я покачнулась. Егор подхватил меня за талию. На его лице сияла довольная широкая ухмылка.

– Маша, ты знаешь, что ты эмоционально неустойчивая? Я сегодня целый день наблюдаю перепады твоего настроения и не могу найти причины. С тобой всегда так?

– Обычно нет, раньше такого не случалось,– удрученно оправдывалась я.– Прости, если испортила тебе день или настроение.

Егор довольно рассмеялся.

– Что ты! Я получил массу удовольствия, наблюдая за тобой. Ты такая искренняя и непосредственная, просто чудо! – заключил он.

Мы опять вернулись к аллее, рядом с фонтаном. Людей около фонтана стало больше, и мы побрели дальше. Мы бродили, не замечая времени, пока не заныли ноги, в основном у меня. Я устала и захотела присесть. Егор заметил и предложил:

– Может, вернемся к мотоциклу и я тебя покатаю?

– Хорошая идея.

Мы так и сделали. Егор неторопливо колесил по городу, осматривая его улицы. Я сидела позади и наслаждалась его близостью. Интересно, почему на меня волнами накатывает влечение, как сейчас, делая меня безвольной? Как хорошо, что я находилась вне зоны видимости Егора, и он не мог наблюдать мое превращение в мягкотелое существо. Я могла бы так сидеть бесконечно, хотя и приходилось подавлять в себе безотчетные желания – прислониться щекой к его спине, обнять сзади и прижаться к его гибкому телу, дотронуться губами его шеи и вдыхать запах его кожи. Любопытно, испытывал ли Егор подобные желания? Хотелось бы думать.

Внезапно мотоцикл рванул быстрей и мы стремительно помчались. Это было слишком неожиданно и резко, я испугалась и инстинктивно обхватила его тело, (тело, о котором я думала только что!), своими руками, силясь удержаться. После такого внезапного рывка, я хотела убрать руки с его талии, но он порывисто удержал меня, прижимая мои ладони крепче к своему телу. Мое сопротивление тут же угасло, и он убрал свою руку опять на руль. Я заметила, что мы возвращались домой. Уже вечерело. Не доезжая до моего дома, он остановил мотоцикл и, сняв шлем, повернулся ко мне:

– Давай, пройдемся к твоему дому.

Он повесил шлем на руль и поймал меня, когда я, неудачно слезая с сиденья, зацепилась ногой; у меня кружилась голова. Я оказалась в его объятьях, так близко к его губам. Он снял с меня шлем и опустил его свободной рукой на сиденье.

– Поймал,– прошептал он, и провел своими губами по моей голове, вдыхая запах моих волос. – Как пахнут,– выдохнул он.

Я замерла и совершенно не знала, что делать, так как мгновенно утратила свою волю. Абсолютная беспомощность и осознание, что он может делать со мной, что хочет, испугали меня. «Волк утаскивает овечку в лес»,– мелькнула в голове живописная картинка. Его лицо медленно приближалось к моему, и его намеренья были ясны, а я не имела сил противиться этому. И в этот критический момент, у меня за спиной раздался телефонный звонок. Мой сотовый. Егор замер, чуть отстраняясь. Телефон продолжал звонить, и я с трудом сообразила, что надо бы ответить. Руки плохо меня слушались, я продолжала смотреть в глаза Егора, растворяясь в них. Наконец-то я нащупала телефон и посмотрела, кто звонит. Не знаю, как описать мое состояние, когда я увидела надпись звонившего, – ступор, шок, прострация. Там значилось имя – РАОЛЬ. Мой мозг отказывался воспринимать информацию, заполнившись туманом, в нем плавали облака из синевы глаз Егора. Неловкие пальцы все-таки справились с кнопкой ответа. Взволнованный, полный тревоги голос, негромко произнес, как заклинание:

– Что бы он ни делал, не отвечай взаимностью. Не целуй его ни за что! А лучше иди домой, оставь его.

Звонок прервался, я была ошеломлена. Егор заметил мое изменившееся лицо, и спросил:

– Опять что-то случилось? Кто звонил?

– Папа…– выдавила я.– Мне пора домой… извини.

Его рука отпустила меня, он вздохнул:

– Я провожу тебя.

Небольшой остаток пути к моему дому мы прошли в молчании, он больше не делал попыток обнять меня, чувствуя мое поменявшееся настроение.

– Мы завтра увидимся? – тихо спросил он.

– Давай, только ближе к вечеру. Я буду занята весь день.

– Хорошо, до завтра,– неуверенно сказал он.

Я кивнула ему на прощанье и стремглав ворвалась в дом.

Лежа в своей кровати, глядя в ночное окно, я размышляла о сегодняшнем дне, о моей догадке. Егор – Рауль. Мне не давало покоя поразившее меня сходство внешней красоты, пронизывающего взгляда, проникающего до глубин моего сознания. Возможно, они обладают таким даром, как читать мысли. Ведь Егор реагировал на мои невысказанные вслух желания. Еще… оба они появились в моей жизни фактически за одни сутки. А еще оба они врачи… впрочем, как и я. Я тоже имею к этому отношение. Они очень похожи в манере общения, никто из людей моего круга и возраста, так не разговаривал со мной. Их речь была слишком правильной, можно сказать книжной, не современной. А может быть они не люди? Куча киношных сюжетов промелькнула в голове. Как бы узнать это?

Стоп! Откуда у меня в телефоне номер Рауля? Мы не обменивались номерами! Как он смог позвонить мне? И что значит его предостережение насчет Егора? Рауль все-таки знает его? Он опасен? Столько вопросов, сейчас попробуем получить на них ответы.

Кувыркнувшись с кровати, я нашла свой рюкзак, достала телефон и торопливо, сгорая от нетерпения, стала искать номер Рауля. Что за фокусы! Я чуть не взвыла от негодования, его там не было. Кто-то просто издевается надо мной! Кто мог удалить номер? Егор, папа, мама? … Абсурд. Я опять осталась ни с чем. Можно подумать, кто-то играет со мной. До того злосчастного дня, как я упала со скутера, моя жизнь была проста и понятна. В ней присутствовали обычные вещи: учеба, друзья, моя семья, с ее маленькими проблемами и радостями. Сейчас же, в эти несколько дней, моя жизнь превращалась в фантастический триллер, с элементами мелодрамы. Что-то закручивалось вокруг меня. Кто я в этом жанре? Жертва? Я ничего не могла больше придумать, и мои глаза закрывались от усталости и бесплодных размышлений. В предупреждающе тревожных снах черные глаза Рауля искрились от гнева, они приказывали мне: «Не смей целовать его», но в голосе звучала неподдельная забота.

Я проснулась с чувством вины, словно что-то натворила, но не помнила, что. Сегодня я решила провести день в домашних заботах, с папой. Ни на секунду не забывая о предстоящем вечере с Егором, чувство опасения закрадывалось мне в сердце. Предупреждение Рауля сыграло свою роль, хотя, зачем бы мне верить ему. Его я также мало знала, как и Егора. Егор все-таки являл собой более реальную личность, он был рядом, а Рауль был, как сон. Меня весь день мучил вопрос, в какой же переплет я попала? От папы не укрылась моя сосредоточенность на своих мыслях, и он тихо наблюдал за мной, не мешая мне суетиться с уборкой по дому и приготовлением обеда, пока мама была на работе.

После обеда ко мне вдруг заглянула Карина. Ее приход был полной неожиданностью, мы ведь были не особенно дружны с ней, разве что учились вместе. Чувствовалось, что она пришла не просто так, а с определенной целью. За обычным разговором она нерешительно пыталась несколько раз сменить тему. Мне стало интересно, что же ее волнует и чего она добивается. И, вот, наконец, она спросила:

– Как вы вчера отдохнули с Егором? Где были? – по ее напряженному тону и тому, как она старалась придать ему небрежность, я поняла, что это и есть цель ее прихода.

– По городу гуляли, катались на мотоцикле. Ничего особенного.

– Знаешь, он вчера какой-то расстроенный пришел. Я подумала, что вы поссорились или что-то случилось.

Карина ждала подробностей нашей прогулки. По-моему, это невежливо выпытывать детали чужого свидания, мы даже не были близкими подругами. Длинный путь от детского сада до колледжа не сблизил нас ни капли. В детском саду она кусалась, в младших классах дразнилась, в старших – задирала нос и знала все обо всех, а в колледже была ходячим новостным каналом. Карина нежно розовела под моим испытующим взглядом. Ну, что ж! Пусть сама сочинит захватывающий дух мелодраматический сюжет, я не собираюсь с ней делиться. Я вообще не смогу никому рассказать о том, что происходит!

– Мы расстались на дружеской ноте.

– Сегодня вы опять встречаетесь? – продолжая краснеть, выспрашивала она.

– Он говорил, что зайдет вечером.

– Куда вы собираетесь пойти, если не секрет?

«Что за допрос?»,– я начинала закипать, но вслух сказала, стараясь придать голосу ледяной оттенок и намекая этим на конец разговора:

– Не знаю, мы ни о чем конкретном не договаривались.

– Ну ладно, я, пожалуй, пойду. Заходи как-нибудь,– поняла мой намек Карина.

Но я видела, что она до конца не высказалась, ей не хватило решимости.