– Ах, Сара, я и не стремлюсь к высшему обществу. Мне ни к чему изучать все эти тонкости – отмахнулась девушка.
– А зря, – вздохнула цыганка, но девушка ее уже не слушала. Ее внимание вновь приковал герцог, который продолжал беседу с ее дядей.
– А как же насчет вашей племянницы? Если я не ошибаюсь, ее зовут Эдуарда, и это ей принадлежит лошадь, которую я изъявил желание выкупить?
Эдуарда напряглась, ожидая ответа дяди
– Ну и что же вы на это ответите, дяденька?
Арно замялся.
– Моя племянница захворала, вот и не смогла спуститься сегодня к ужину.
– Ах, вот как….Интересно. Надеюсь, завтра она будет чувствовать себя лучше, потому как я желаю видеть ее за этим столом.
От слов Филиппа сердце девушки забилось еще быстрее.
– Ну что ж, а пока продолжим веселье. Музыку! – герцог хлопнул в ладоши, и вновь заиграла музыка, приглушив разговоры гостей.
– Он хочет меня видеть, – повторила девушка, испугавшись и обрадовавшись одновременно.
– Мы можем что-нибудь придумать, если ты не захочешь этой встречи.
– Нет. Рано или поздно я все равно должна буду с ним столкнуться. Лучше раньше….О, взгляни! – девушка указала в сторону появившейся придворной дамы, которая своей красотой затмевала всех без исключения, а ее бархатное, изумрудного цвета платье вызвало восхищение и невольную зависть Эдуарды.
– Интересно, кто она? Такая красивая.
Сара дотронулась до плеча девушки.
– Ты еще красивее!
– Я всегда буду для тебя самой красивой, – улыбнулась девушка
Внезапно музыка стихла, и обе собеседницы услышали приветствие Филиппа, адресованное явившейся даме.
– А вот и наша дорогая баронесса Шарлотта! Присаживайтесь рядом со мной.
Довольная баронесса в сопровождении своей компаньонки грациозно прошествовала к столу и присела неподалеку от Филиппа. При этом весь ее вид кричал о нежных к нему чувствах. Она следила за каждым его движением, смеялась над всеми его шутками, кокетливо улыбалась и стыдливо опускала глаза. Эдуарда невольно почувствовала укол ревности. Соперница была очень хороша. Невозможно было остаться равнодушным к ее прелестям. За столом не осталось ни одного мужчины, кто ни поддался бы ее чарам.
– Ах, Шарлотта, ради нашего путешествия вы покинули двор, который без вашего присутствия наверняка погрузился во мрак, – галантно польстил ей Филипп, чем вызвал возмущение и гнев Эдуарды.
– Дорогой герцог! Ради ваших забав я готова пожертвовать даже любимой светской жизнью! Ни это ли доказательство моей преданности – кокетливо заметила Шарлотта.
– Герцог, а как Вам здешний климат? В Париже наверняка сейчас более комфортная погода? – поинтересовался у Филиппа Арно, прервар его разговор с Шарлоттой.
Раздосованная тем, что герцога отвлекли от ее внимания, баронесса от досады прикусила нижнюю губу, что не осталось незамеченным даже для Фани. Пытаясь сгладить неловкую ситуацию, женщина стала расспрашивать ее о Лувре. Шарлотта отвечала сквозь зубы, давая понять последней, что не считает ее ровней для того, чтобы вести великосветские беседы. О чем она не применула поделиться со своей компаньонкой мадам Полин, как только Фани переключила свое внимание на рядом сидящего графа.
– Ах, мадам Полин! Какому же унижению нас подверг герцог, заставив прибыть в это захолустье и общаться с этими невоспитанными, неотесанными дамами! Хотя и дамами их трудно назвать! Какой-то абсурд! Сумасбродство!
– Его одержимость какой-то лошадью затмила голос разума.
Полушепотом заметила Полин.
Эдуарда напряглась. Благо, их разговор происходил прямо под отверстием, откуда девушка могла все хорошо слышать.
– Говорят, эта лошадь стоит огромных денег, – в свою очередь понизила голос Шарлотта.
– Но ведь породистых чистокровных арабских скакунов —полно! Здесь явно кроется что-то другое, и я ее обязательно выясню, что именно – на лице Шарлотты появилась самодовольная ухмылка уверенной в своих чарах женщины.
Эдуарда настолько увлеклась слежкой за Шарлоттой, что не сразу расслышала вопрос герцога:
– Так вы утверждаете, что никогда не слышали о случае с кречетом? В ведьмином лесу?
– Нет, – раздался ответ гостей.
Эдуарда обратилась в слух, с интересом слушая Филиппа.
– Ну что ж, тогда я расскажу вам эту странную историю, – продолжал герцог.
– Много лет назад в Тулузе появился необыкновенный кречет. Его привезла колдунья, прибывшая из дальних стран. Поначалу в округе все было спокойно, но потом стали происходить странные события: каждый вечер кречет кружил над домами и издавал истошные вопли, похожие на плач. А однажды, кто-то из местных жителей увидел у него в клюве голову.
– Какой ужас! – воскликнули сидящие за столом дамы.
– О да, это был сущий ужас. Можно было подумать, что это бредни людей, если бы не один случай. В то время в Тулузе жил молодой дворянин, влюбленный в племянницу этой колдуньи. Она настолько очаровала мужчину, что он стал одержим желанием ею обладать. И вот однажды, после того, как он узнал, что она сбежала к своему любовнику, он отправился за ней, а когда настиг, жестоко наказал за содеянное. К сожалению, наказанию подвергся и он. На него напал тот самый кречет, – Филипп выдержал драматическую паузу и обвел взглядом всех присутствующих, с нетерпением ожидающих продолжения.
– На поиски герцога были отправлены лучшие охотники и королевские стражи, но все было напрасно. Его нигде не могли найти, лишь несколько дней спустя его обнаружил его маленький сын. Растерзанный кречетом герцог лежал весь в крови, а в его зрачках не было глаз. С тех пор мальчик стал повторять одну и ту же фразу.
– Какую? О, не томите нас! – хором воскликнули присутствующие.
– Я и сам не знаю. Знаю только, что через какое-то время мальчик исчез, и его больше никогда не видели.
– А что стало с кречетом?
– Он тоже исчез.
– Ооооо! – послышались возгласы за столом.
– Сара, ты ведь тоже…
Желая поделиться впечатлением с цыганкой, девушка развернулась, но, увидев, как та побледнела, схватившись за спинку кресла, забыла все, что хотела сказать:
– Сара, что с тобой?
– Мне что – то нездоровится. Ты можешь проводить меня до комнаты?
– О да, конечно… Что с тобой случилось? Ты же у меня такая здоровая, молодая! Никогда ни на что не жаловалась!
– Просто голова разболелась. Шумно, я не привыкла к такому наплыву гостей. Да и не молода я уже.